(no subject)
Пока Шутова пишет охеренные стихи про лучшего из ее мужчин, я хожу в процедурный кабинет и любуюсь новоиспеченными синяками на вене. Пока Филяева обдумывает план своих действий в Е-бурге, я развлекаюсь одиночеством и живописью, и всё жду чего-то. И всё жду и жду...
От постели к постели не становится проще.
А там на берегу танцуют люди и веселятся...
Я бы хотела так, как баба в речке, согнувшись в три погибели, пеленки полощит,
Выжимает их, руки стирает в кровь. Регулярное блядство -
Всё, что мне остаётся.
Всё, что меня касается стирается в порошок,
его потом за бешеные деньги покупают торчки со Вторчика.
А мне нести сотрясённый мозг в больничку по вторникам?
Я раскидываю окурки - передаю привет дворникам,
Снимки рентгена на стены вешаю,
Рисую вшторенным серным веществом.
Анечка, друг мой, какого лешего,
я нихрена не прекрасное существо?
От постели к постели не становится проще.
А там на берегу танцуют люди и веселятся...
Я бы хотела так, как баба в речке, согнувшись в три погибели, пеленки полощит,
Выжимает их, руки стирает в кровь. Регулярное блядство -
Всё, что мне остаётся.
Всё, что меня касается стирается в порошок,
его потом за бешеные деньги покупают торчки со Вторчика.
А мне нести сотрясённый мозг в больничку по вторникам?
Я раскидываю окурки - передаю привет дворникам,
Снимки рентгена на стены вешаю,
Рисую вшторенным серным веществом.
Анечка, друг мой, какого лешего,
я нихрена не прекрасное существо?