Кураторы
Статья опубликована в "Свежей газете" №2 за 2012 год
КУРАТОРЫ
Почему у нового альянса «за» культуру столько «против»
Самарские «фабрики по производству художественных ценностей» никогда, собственно, в профессиональных рейтингах не лидировали - держались, как правило, «золотой середины», «не хуже других», но всякий раз, когда на руководство очередным видом местного искусства «нарисовывался» столичный претендент, это служило началом нового похода за «творческую самостийность». В конце минувшего года «защиты потребовал» даже не вид искусства, а целое семейство художественных практик, называемое, как правило, Contemporary Art - актуальным искусством, а претендент - «публицист, политик/политтехнолог, коллекционер произведений современного искусства и галерист» (кажется ничего не забыл) Марат Гельман.
Повод у таких противостояний всегда один: да, неужели мы сами не управимся? История города - от основания крепости и заселения её «сволочью», как рекомендовали Федор Иоаннович с Борисом Годуновым, до превращения его в нелепого и плохо управляемого монстра с населением под полтора миллиона человек - свидетельствует - не управимся.
Первым, кто сформулировал разумные принципы губернской культурной политики, был петербургский немец Константин Грот. Толчок для развития изобразительного искусства дал классный художник II степени Федор Буров, происхождения симбирского, а образования петербургского. О самарском драматическом театре как явлении заговорили после «ленинградского десанта» во гласе с Симоновым, Толубеев и Меркурьевым. Балет состоялся благодаря петербурженке Даниловой, опера - заслугами москвича Эйхенвальда…
Отчего же тогда всякий раз - буча?
Менеджеры и творцы
Самая главная причина - в качестве личности. Вернее в том, какое отношение она, собственно, имеет к творчеству.
Сколько бы неразумному зрителю-читателю-слушателю не объясняли, что время творцов - в прошлом, а информационная эпоха доказала, что успешным оказывается только тот процесс, во главе которого стоит «эффективный менеджер», ну, не верят они в это и голосуют против - ногами, глазами, ушами. Сокращая статистические показатели орденоносных учреждений искусств и иной культуры.
Вот, разве найдется в Самаре хоть один любитель театра, у кого повернется язык упрекнуть Сергея Соколова за то, что 15 лет художественным руководителем театра служит Адольф Шапиро? Не найдется. Потому что из всех проблем и временных спадов, театр выходит победителем. И потому что есть «Мамаша Кураж» и «Бумбараш». И потому что проект современного театрального центра упрямо движется к успешному финалу. И потому что «Золотая репка» стала всероссийским брендом. И потому что за Адольфом Яковлевичем потянулись в Самару молодые постановщики и драматурги - на имя. И потому что он - на годы вперед! - сформулировал для театра точные художественные задачи.
Короче, потому что он - творец и интересы свои реализует посредством творческой деятельности. Медленно, но верно пестуя ростки театрального творчества в Самаре, открывая самарские таланты. И не имея при этом никаких ресурсных преференций. Сравните вложения последних полутора десятков лет, например, в драму и СамАрт (об опере я не говорю - это другая лига) и убедитесь.
Гельман - менеджер. Менеджер классный. Товар, который он продает - выставки, фестивали, музей современного искусства - всё cool! Есть зрители, есть пресса. Чего же не хватает?
Отчего старое забывают и обзывают его новым?
Не один раз прослушал и прочитал р-р-революционные предложения Гельмана в отношении Самары - «Самара - столица Волги», самарская набережная - свободная от шашлычных площадка для перформансов, музей современного искусства…
Позвольте, но Музей Волги - это многочисленное семейство проектов, обсуждаемое пятилетку и нереализованное не столько по причине их качества - сколько из-за мерцающего политического интереса. Галерей актуального искусства, претендующих на лидерство в соревновании с влачащим скромное существование искусством традиционным, - десятки. А предлагаемый подход к развитию самарской набережной - это и вовсе крепко забытое старое: это уже имело место быть и в 1986-м году, и в 1987-м. На первых «перестроечных» Днях города.
Крепко забытое старое… Справедливости ради, между гельмановскими предложениями и их «приквелами» - четверть века, а вот аналогичная история, имеющая место быть в Государственной филармонии - ещё более странная.
Приезжает молодой человек - трудолюбивый скрипач из хорошей семьи. Дед - великий скрипач, папа - очень неплохой дирижер, мама - пианистка. И филармония, кстати, не из последних. Можно даже сказать - лучшая провинциальная филармония по итогам деятельности в одном из недавних», нулевых годов.
И молодой человек начинает с обещания осчастливить Самару «неведомым ей» камерным оркестром. Он не знает, что такой оркестр в городе существует, на него продан абонемент, концерты идут с аншлагом. Да и этот оркестр - наследник другого, который существовал до него доброе десятилетие.
Но все, кому положено подсказать молодому человеку, чтобы он вел себя как-то поскромнее, молчат. А он создает оркестр - не новый, а из музыкантов большого, симфонического. И музыканты эти становятся «слугами двух господ».
Создает новый оркестр, а с ним - конфликт интересов: камерный играет один-два концерта в месяц, музыканты получают по полторы зарплаты и трудятся в большом оркестре за одними пультами с теми, кто работает почти столько же (один-два - не перенагруз), а получает в полтора раза меньше. Плюс накладки репетиции, гастролей…
Бомба не очень замедленного действия. Пока хватает денег гасить пожар. Но деньги закончатся. Они уже заканчиваются. За год художественного руководства Дмитрия Павловича финансовый дефицит в самом рентабельном самарском «культурном учреждении» превысил пять миллионов и продолжает расти.
Это тема очень специального разговора, но для нас - один из возможных итогов вахтового метода управления. Не сомневайтесь, это - итог. Последняя пресс-конференция. Один из моих корреспондентов очень едко, но точно определил суть спича худрука: «Я - крут, Самара - отстой, что я тут делаю - не знаю». Это - истерика, а результаты расхлебывать остающимся.
И Коган не одинок в этом списке, вахтовики были до него и будут после. Есть запрос. И Самара - не первый и не последний город в его турне по единой и неделимой России.
Вот чего мне не хватает в гельмановском предложении - гарантии. Почему тех, кто так истово и искренне поддерживает идею «Культурного альянса» в Самаре, не смущает скандальный шлейф, который тянется за проектом и его отцом-основателем? Откуда уверенность, что в итоге мы получим реки молочные с берегами кисельными, а не останемся у ещё более дырявого корыта?
Когда о тендерах можно забыть?
И, наконец, последний вопрос - почему, подписывая соглашение о вступлении Самары в проект Марата Гельмана «Культурный альянс», самарский мэр нарушил так свято чтимый российским чиновничеством принцип - любые соглашения через тендер?
Нет, с юридической точки зрения Дмитрий Азаров ничего не нагрешил: документ - не более, чем протокол о намерениях, а на них обязательность тендерной процедуры не распространяется. Упрек в другом - самарская мэрия, исправно канючащая арию об ограниченности бюджета на культуру, вкладывает свое реноме в масштабный проект, включающий театральные, музейные, концертные программы, и, следовательно, требующий - в случае, если за политическим шумом последуют какие-то реальные шаги - нешуточных финансовых ресурсов.
Если задача мэра - дать толчок развитию самарской культуры, почему он не мотивировал гельмановских конкурентов? Их немало на арт-рынке, даже на местном. Если задача мэра - развитие самарской культуры, почему он так и не преодолел предвыборные мантры о ресурсном значении культуры и не сформулировал цель ее развития?
Кому как не выпускнику ФАИТа знать, что сложные системы успешно управляются только при наличии единственной цели и некоторой совокупности подчиненных ей задач? Так какая она, цель развития самарской культуры на сегодняшнем этапе?
КУРАТОРЫ
Почему у нового альянса «за» культуру столько «против»
Самарские «фабрики по производству художественных ценностей» никогда, собственно, в профессиональных рейтингах не лидировали - держались, как правило, «золотой середины», «не хуже других», но всякий раз, когда на руководство очередным видом местного искусства «нарисовывался» столичный претендент, это служило началом нового похода за «творческую самостийность». В конце минувшего года «защиты потребовал» даже не вид искусства, а целое семейство художественных практик, называемое, как правило, Contemporary Art - актуальным искусством, а претендент - «публицист, политик/политтехнолог, коллекционер произведений современного искусства и галерист» (кажется ничего не забыл) Марат Гельман.
Повод у таких противостояний всегда один: да, неужели мы сами не управимся? История города - от основания крепости и заселения её «сволочью», как рекомендовали Федор Иоаннович с Борисом Годуновым, до превращения его в нелепого и плохо управляемого монстра с населением под полтора миллиона человек - свидетельствует - не управимся.
Первым, кто сформулировал разумные принципы губернской культурной политики, был петербургский немец Константин Грот. Толчок для развития изобразительного искусства дал классный художник II степени Федор Буров, происхождения симбирского, а образования петербургского. О самарском драматическом театре как явлении заговорили после «ленинградского десанта» во гласе с Симоновым, Толубеев и Меркурьевым. Балет состоялся благодаря петербурженке Даниловой, опера - заслугами москвича Эйхенвальда…
Отчего же тогда всякий раз - буча?
Менеджеры и творцы
Самая главная причина - в качестве личности. Вернее в том, какое отношение она, собственно, имеет к творчеству.
Сколько бы неразумному зрителю-читателю-слушателю не объясняли, что время творцов - в прошлом, а информационная эпоха доказала, что успешным оказывается только тот процесс, во главе которого стоит «эффективный менеджер», ну, не верят они в это и голосуют против - ногами, глазами, ушами. Сокращая статистические показатели орденоносных учреждений искусств и иной культуры.
Вот, разве найдется в Самаре хоть один любитель театра, у кого повернется язык упрекнуть Сергея Соколова за то, что 15 лет художественным руководителем театра служит Адольф Шапиро? Не найдется. Потому что из всех проблем и временных спадов, театр выходит победителем. И потому что есть «Мамаша Кураж» и «Бумбараш». И потому что проект современного театрального центра упрямо движется к успешному финалу. И потому что «Золотая репка» стала всероссийским брендом. И потому что за Адольфом Яковлевичем потянулись в Самару молодые постановщики и драматурги - на имя. И потому что он - на годы вперед! - сформулировал для театра точные художественные задачи.
Короче, потому что он - творец и интересы свои реализует посредством творческой деятельности. Медленно, но верно пестуя ростки театрального творчества в Самаре, открывая самарские таланты. И не имея при этом никаких ресурсных преференций. Сравните вложения последних полутора десятков лет, например, в драму и СамАрт (об опере я не говорю - это другая лига) и убедитесь.
Гельман - менеджер. Менеджер классный. Товар, который он продает - выставки, фестивали, музей современного искусства - всё cool! Есть зрители, есть пресса. Чего же не хватает?
Отчего старое забывают и обзывают его новым?
Не один раз прослушал и прочитал р-р-революционные предложения Гельмана в отношении Самары - «Самара - столица Волги», самарская набережная - свободная от шашлычных площадка для перформансов, музей современного искусства…
Позвольте, но Музей Волги - это многочисленное семейство проектов, обсуждаемое пятилетку и нереализованное не столько по причине их качества - сколько из-за мерцающего политического интереса. Галерей актуального искусства, претендующих на лидерство в соревновании с влачащим скромное существование искусством традиционным, - десятки. А предлагаемый подход к развитию самарской набережной - это и вовсе крепко забытое старое: это уже имело место быть и в 1986-м году, и в 1987-м. На первых «перестроечных» Днях города.
Крепко забытое старое… Справедливости ради, между гельмановскими предложениями и их «приквелами» - четверть века, а вот аналогичная история, имеющая место быть в Государственной филармонии - ещё более странная.
Приезжает молодой человек - трудолюбивый скрипач из хорошей семьи. Дед - великий скрипач, папа - очень неплохой дирижер, мама - пианистка. И филармония, кстати, не из последних. Можно даже сказать - лучшая провинциальная филармония по итогам деятельности в одном из недавних», нулевых годов.
И молодой человек начинает с обещания осчастливить Самару «неведомым ей» камерным оркестром. Он не знает, что такой оркестр в городе существует, на него продан абонемент, концерты идут с аншлагом. Да и этот оркестр - наследник другого, который существовал до него доброе десятилетие.
Но все, кому положено подсказать молодому человеку, чтобы он вел себя как-то поскромнее, молчат. А он создает оркестр - не новый, а из музыкантов большого, симфонического. И музыканты эти становятся «слугами двух господ».
Создает новый оркестр, а с ним - конфликт интересов: камерный играет один-два концерта в месяц, музыканты получают по полторы зарплаты и трудятся в большом оркестре за одними пультами с теми, кто работает почти столько же (один-два - не перенагруз), а получает в полтора раза меньше. Плюс накладки репетиции, гастролей…
Бомба не очень замедленного действия. Пока хватает денег гасить пожар. Но деньги закончатся. Они уже заканчиваются. За год художественного руководства Дмитрия Павловича финансовый дефицит в самом рентабельном самарском «культурном учреждении» превысил пять миллионов и продолжает расти.
Это тема очень специального разговора, но для нас - один из возможных итогов вахтового метода управления. Не сомневайтесь, это - итог. Последняя пресс-конференция. Один из моих корреспондентов очень едко, но точно определил суть спича худрука: «Я - крут, Самара - отстой, что я тут делаю - не знаю». Это - истерика, а результаты расхлебывать остающимся.
И Коган не одинок в этом списке, вахтовики были до него и будут после. Есть запрос. И Самара - не первый и не последний город в его турне по единой и неделимой России.
Вот чего мне не хватает в гельмановском предложении - гарантии. Почему тех, кто так истово и искренне поддерживает идею «Культурного альянса» в Самаре, не смущает скандальный шлейф, который тянется за проектом и его отцом-основателем? Откуда уверенность, что в итоге мы получим реки молочные с берегами кисельными, а не останемся у ещё более дырявого корыта?
Когда о тендерах можно забыть?
И, наконец, последний вопрос - почему, подписывая соглашение о вступлении Самары в проект Марата Гельмана «Культурный альянс», самарский мэр нарушил так свято чтимый российским чиновничеством принцип - любые соглашения через тендер?
Нет, с юридической точки зрения Дмитрий Азаров ничего не нагрешил: документ - не более, чем протокол о намерениях, а на них обязательность тендерной процедуры не распространяется. Упрек в другом - самарская мэрия, исправно канючащая арию об ограниченности бюджета на культуру, вкладывает свое реноме в масштабный проект, включающий театральные, музейные, концертные программы, и, следовательно, требующий - в случае, если за политическим шумом последуют какие-то реальные шаги - нешуточных финансовых ресурсов.
Если задача мэра - дать толчок развитию самарской культуры, почему он не мотивировал гельмановских конкурентов? Их немало на арт-рынке, даже на местном. Если задача мэра - развитие самарской культуры, почему он так и не преодолел предвыборные мантры о ресурсном значении культуры и не сформулировал цель ее развития?
Кому как не выпускнику ФАИТа знать, что сложные системы успешно управляются только при наличии единственной цели и некоторой совокупности подчиненных ей задач? Так какая она, цель развития самарской культуры на сегодняшнем этапе?