Обживая пространство между
Сергей БЕРЕЗИН *
В июне 2019 года кафедра социальной психологии Самарского университета провела международную научно-практическую конференцию «Психотерапевтические путешествия: теория и практика», а в сентябре 2020-го уже в содружестве с Центром фундаментальной и консультативной персонологии НИУ ВШЭ была организована II международная научно-практическая конференция «Одушевленный ландшафт. Развитие человека и территории».
[Spoiler (click to open)]
В фокусе внимания обеих конференций были отношения «человек - ландшафт»: методы исследования, феноменология и гуманитарные практики в условиях культурного ландшафта. Обе конференции были не только международными, но и междисциплинарными, точнее было бы сказать - трансдисциплинарными.
Трансграничность коммуникации открыла для участников конференций - психологов, психиатров, антропологов, географов, философов, культурологов, искусствоведов - возможность одарить друг друга новыми идеями как квинтэссенцией общих черт. Материалы обеих конференций опубликованы в вышедшем недавно сборнике «Одушевленный ландшафт» под редакцией Арсения Белорусца и автора этих строк, вышедшем в издательстве «Алетейя» **.
По меткому определению Вадима Петровского, общение - это производство индивидами их общего, но удивительно, как быстро в процессе общения у людей, говорящих на разных профессиональных языках, складывается общий язык. Для культурной географии «культурность» ландшафта - это, прежде всего, явное, а чаще неявное присутствие в нем следов активности человека. Для психолога «культурность» ландшафта - опосредованное культурой восприятие ландшафта и его отдельных элементов. Несмотря на очевидное отличие предмета культурной географии и психологии (как, впрочем, и антропологии, и культурологии), диалог оказался не просто возможен - он стал реальностью благодаря особенным свойствам культурного ландшафта, раскрытым в исследованиях В. Каганского. Ландшафт в его представлениях - «объемный многокомпонентный телесно-смысловой комплекс поверхности Земли на природной основе, картируемый, районируемый и путешествуемый», то есть познаваемый благодаря эмоциональным, когнитивным и личностным эффектам, возникающим в контакте с ландшафтом.
Ландшафт как метафора - этот ход оказывается продуктивным и обеспечивающим возможность не только взаимопонимания, но и взаимного интереса. У метафоры есть важная особенность: она может возникать спонтанно, по внешнему и как бы несущественному сходству предметов, но если это продуктивная метафора, то за поверхностным сходством обнаруживается глубинная связь, которая, вероятно, так и осталась бы непознанной, не возникни эта метафора. Раскрывающий потенциал ландшафтных метафор исследует А. Белорусец. В свою очередь, очерк культурного ландшафта, подготовленный В. Каганским, дает развертку понятия и акцентирует свойства культурного ландшафта, что становится предпосылкой для более обоснованного и продуктивного использования пространственных метафор.
Сказанному есть отличная иллюстрация. Созданный полтора десятка лет назад сотрудниками кафедры социальной психологии Самарского университета метод психотерапевтической групповой работы в форме загородного путешествия получил название «Ландшафтная аналитика». Как бы факультативное прилагательное «ландшафтная» (кажется, вместо него могло бы быть «походная», «природная» и т. п.) перебросило мостик к феномену культурного ландшафта, через свойства которого, например, сплошность (в противовес привычной дискретности-предметности), вполне может быть понято исцеляющее действие метода. Особенности культурного ландшафта как особой реальности при внимательном взгляде и оказываются сущностными особенностями метода, подчеркивающими его отличие от других внекабинетных психологических практик.
Пространство, как метко подметил М. Хайдеггер, всеобъемлюще - от него нельзя отвлечься, переведя взгляд куда-либо еще. Природное пространство заполнено ландшафтными объектами без пустот, и куда бы ты ни перевел взгляд, он всегда упадет на что-то в пространстве. И это что-то - какой-то конкретный ландшафтный объект. Заметим, что в мифах, легендах, сказках, преданиях ландшафтные объекты - это не просто «элементы» пространства, в котором действует герой, это активные, часто одушевленные участники повествования. Современному человеку не сразу понятно, что и для него пространство и заполняющие его ландшафтные объекты - это не пассивные декорации к его жизни. Науке еще предстоит исследовать глубинные механизмы, которые связывают человека и вмещающее его пространство.
Что объединяет слова «печь», «печаль», «пещера», «печать»? Как было показано в книге Софьи Агранович и Евгения Стефанского «Миф в слове: продолжение жизни», некоторые архаические мифы продолжают жить в культуре (а значит, и в коллективном сознании) в спрессованном в одно слово состоянии. Семантическое пространство концептов, обозначающих ландшафтные объекты (гора, лес, пещера, тропа, поле, река, ручей, болото…), - это пространство скрытых кодов доступа в коллективное и индивидуальное бессознательное.
Но вернемся к работам, вошедшим в сборник. Каждая из них предлагает свой взгляд, особую перспективу, ракурс, который делает видимым значимый для автора аспект реальности. В каждой статье - желание поделиться если не знанием, то идеей, имеющей свою перспективу научной и практической разработки. Не всегда есть скрупулезное обоснование, но всегда есть свидетельство: «я увидел это таким». В этом особая ценностность: не аргументация или агитация, но предъявление ценного для меня.
В работах, вошедших в сборник, предлагаются авторские образы профессионального мира, или, если угодно, умвельты: образы обжитого профессионального пространства. Вместе с тем, обжитого профессионального пространства авторам сборника явно мало. Они - настоящие путешественники, отправляющиеся в пока еще плохо картографированное пространство между.
Откуда это? Если внимательно вчитаться в тексты, то очевиден будет лейтмотив - присвоение пространства. Есть основания полагать, что внутренний мир человеческого «Я» имеет свои пространственные характеристики. Если это так, то присвоение пространства выступает одним из условий развития личности. Попробуйте подобно авторам сборника озадачиться вопросом преобразования условий развития личности в средства ее развития, и тогда вы точно будете смотреть на ландшафт по-другому.
Интересен диалог контекстов и диалог источников через обширные цитаты. Авторы делятся своими кругами чтения, хорами значимых голосов. Эти источники - что-то вроде звездного неба над различными территориями, выстраиваемыми авторами сборника. Если так, то именно общее небо и «неподвижные звезды» на нем могут оказаться связующим звеном для построения общей картины мира. Они - основа навигации, по ним с некоторой точностью можно определить взаимное расположение островков «территории» каждого из участников сборника - выстроить маршрут от одного островка к другому. Не обязательно речь идет о маршруте «по поверхности», иногда может оказаться, что несколько «островков» суть разные образы одной и той же «территории». Попытка их совмещения - тоже путь, но как бы вертикальный: от слоя к слою. Возможен и обратный ход, прекрасно описанный Данте, - встреча с другими звездами.
Конечно, все эти пути еще только предстоит пройти. Но уже сейчас самостоятельную ценность представляет промежуточный результат: яркие, самобытные профессиональные образы мира, открытые к общению.
* Доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой социальной психологии Самарского университета.
** Одушевленный ландшафт. - СПб.: Алетейя, 2021. - 432 с.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 13 мая 2021 года, № 10 (207)
В июне 2019 года кафедра социальной психологии Самарского университета провела международную научно-практическую конференцию «Психотерапевтические путешествия: теория и практика», а в сентябре 2020-го уже в содружестве с Центром фундаментальной и консультативной персонологии НИУ ВШЭ была организована II международная научно-практическая конференция «Одушевленный ландшафт. Развитие человека и территории».
[Spoiler (click to open)]
В фокусе внимания обеих конференций были отношения «человек - ландшафт»: методы исследования, феноменология и гуманитарные практики в условиях культурного ландшафта. Обе конференции были не только международными, но и междисциплинарными, точнее было бы сказать - трансдисциплинарными.
Трансграничность коммуникации открыла для участников конференций - психологов, психиатров, антропологов, географов, философов, культурологов, искусствоведов - возможность одарить друг друга новыми идеями как квинтэссенцией общих черт. Материалы обеих конференций опубликованы в вышедшем недавно сборнике «Одушевленный ландшафт» под редакцией Арсения Белорусца и автора этих строк, вышедшем в издательстве «Алетейя» **.
По меткому определению Вадима Петровского, общение - это производство индивидами их общего, но удивительно, как быстро в процессе общения у людей, говорящих на разных профессиональных языках, складывается общий язык. Для культурной географии «культурность» ландшафта - это, прежде всего, явное, а чаще неявное присутствие в нем следов активности человека. Для психолога «культурность» ландшафта - опосредованное культурой восприятие ландшафта и его отдельных элементов. Несмотря на очевидное отличие предмета культурной географии и психологии (как, впрочем, и антропологии, и культурологии), диалог оказался не просто возможен - он стал реальностью благодаря особенным свойствам культурного ландшафта, раскрытым в исследованиях В. Каганского. Ландшафт в его представлениях - «объемный многокомпонентный телесно-смысловой комплекс поверхности Земли на природной основе, картируемый, районируемый и путешествуемый», то есть познаваемый благодаря эмоциональным, когнитивным и личностным эффектам, возникающим в контакте с ландшафтом.
Ландшафт как метафора - этот ход оказывается продуктивным и обеспечивающим возможность не только взаимопонимания, но и взаимного интереса. У метафоры есть важная особенность: она может возникать спонтанно, по внешнему и как бы несущественному сходству предметов, но если это продуктивная метафора, то за поверхностным сходством обнаруживается глубинная связь, которая, вероятно, так и осталась бы непознанной, не возникни эта метафора. Раскрывающий потенциал ландшафтных метафор исследует А. Белорусец. В свою очередь, очерк культурного ландшафта, подготовленный В. Каганским, дает развертку понятия и акцентирует свойства культурного ландшафта, что становится предпосылкой для более обоснованного и продуктивного использования пространственных метафор.
Сказанному есть отличная иллюстрация. Созданный полтора десятка лет назад сотрудниками кафедры социальной психологии Самарского университета метод психотерапевтической групповой работы в форме загородного путешествия получил название «Ландшафтная аналитика». Как бы факультативное прилагательное «ландшафтная» (кажется, вместо него могло бы быть «походная», «природная» и т. п.) перебросило мостик к феномену культурного ландшафта, через свойства которого, например, сплошность (в противовес привычной дискретности-предметности), вполне может быть понято исцеляющее действие метода. Особенности культурного ландшафта как особой реальности при внимательном взгляде и оказываются сущностными особенностями метода, подчеркивающими его отличие от других внекабинетных психологических практик.
Пространство, как метко подметил М. Хайдеггер, всеобъемлюще - от него нельзя отвлечься, переведя взгляд куда-либо еще. Природное пространство заполнено ландшафтными объектами без пустот, и куда бы ты ни перевел взгляд, он всегда упадет на что-то в пространстве. И это что-то - какой-то конкретный ландшафтный объект. Заметим, что в мифах, легендах, сказках, преданиях ландшафтные объекты - это не просто «элементы» пространства, в котором действует герой, это активные, часто одушевленные участники повествования. Современному человеку не сразу понятно, что и для него пространство и заполняющие его ландшафтные объекты - это не пассивные декорации к его жизни. Науке еще предстоит исследовать глубинные механизмы, которые связывают человека и вмещающее его пространство.
Что объединяет слова «печь», «печаль», «пещера», «печать»? Как было показано в книге Софьи Агранович и Евгения Стефанского «Миф в слове: продолжение жизни», некоторые архаические мифы продолжают жить в культуре (а значит, и в коллективном сознании) в спрессованном в одно слово состоянии. Семантическое пространство концептов, обозначающих ландшафтные объекты (гора, лес, пещера, тропа, поле, река, ручей, болото…), - это пространство скрытых кодов доступа в коллективное и индивидуальное бессознательное.
Но вернемся к работам, вошедшим в сборник. Каждая из них предлагает свой взгляд, особую перспективу, ракурс, который делает видимым значимый для автора аспект реальности. В каждой статье - желание поделиться если не знанием, то идеей, имеющей свою перспективу научной и практической разработки. Не всегда есть скрупулезное обоснование, но всегда есть свидетельство: «я увидел это таким». В этом особая ценностность: не аргументация или агитация, но предъявление ценного для меня.
В работах, вошедших в сборник, предлагаются авторские образы профессионального мира, или, если угодно, умвельты: образы обжитого профессионального пространства. Вместе с тем, обжитого профессионального пространства авторам сборника явно мало. Они - настоящие путешественники, отправляющиеся в пока еще плохо картографированное пространство между.
Откуда это? Если внимательно вчитаться в тексты, то очевиден будет лейтмотив - присвоение пространства. Есть основания полагать, что внутренний мир человеческого «Я» имеет свои пространственные характеристики. Если это так, то присвоение пространства выступает одним из условий развития личности. Попробуйте подобно авторам сборника озадачиться вопросом преобразования условий развития личности в средства ее развития, и тогда вы точно будете смотреть на ландшафт по-другому.
Интересен диалог контекстов и диалог источников через обширные цитаты. Авторы делятся своими кругами чтения, хорами значимых голосов. Эти источники - что-то вроде звездного неба над различными территориями, выстраиваемыми авторами сборника. Если так, то именно общее небо и «неподвижные звезды» на нем могут оказаться связующим звеном для построения общей картины мира. Они - основа навигации, по ним с некоторой точностью можно определить взаимное расположение островков «территории» каждого из участников сборника - выстроить маршрут от одного островка к другому. Не обязательно речь идет о маршруте «по поверхности», иногда может оказаться, что несколько «островков» суть разные образы одной и той же «территории». Попытка их совмещения - тоже путь, но как бы вертикальный: от слоя к слою. Возможен и обратный ход, прекрасно описанный Данте, - встреча с другими звездами.
Конечно, все эти пути еще только предстоит пройти. Но уже сейчас самостоятельную ценность представляет промежуточный результат: яркие, самобытные профессиональные образы мира, открытые к общению.
* Доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой социальной психологии Самарского университета.
** Одушевленный ландшафт. - СПб.: Алетейя, 2021. - 432 с.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 13 мая 2021 года, № 10 (207)