Зачем кормить бездну?
Илья САМОРУКОВ *
В прошлом году известнейшему русскому поэту и художнику Дмитрию Александровичу ПРИГОВУ (1940-2007) исполнилось бы 80 лет. Это имя уже давно вошло в канон истории отечественного современного искусства. Работы Пригова хранятся в фондах ведущих российских и мировых художественных институций. Его многочисленные тексты издаются в собраниях сочинений.
[Spoiler (click to open)]
Еще при жизни Пригов в ироничной форме представал в образе «живого классика». После смерти поэта словосочетание «Пригов - классик» уже не смотрится столь ироничным. «Классический» означает образцовый. Фигура Пригова и его творчество - неотъемлемый и образцовый элемент позднесоветской и постсоветской культуры, и неиссякаемый интерес к его наследию это лишний раз доказывает.
Можно признавать значение Пригова, можно писать о нем научные статьи и диссертации, можно просто читать его произведения, укрепляя его в культурной памяти, но трудно поменять о нем уже готовое мнение. К Пригову прикреплена репутация концептуалиста, и его титаническое по масштабу творчество сужается до фамилии в ряду других фамилий этого признанного историей искусства направления, которое появилось во второй половине ХХ века и теперь занимает место в музеях и галереях. Концептуализм - это искусство мысли. Оно превращает образы в тексты и доводит образ до полного сворачивания в точку. Оно по-прежнему отвечает формам современности, но что именно хочет сказать концептуализм, остается загадкой.
Выставки «Я не готов к этой идее» и «В. Малевича», которые открылись в апреле 2021 года в самарской галерее «Виктория», могут изменить мнение о Пригове и показать, каким может быть концептуализм сейчас, если использовать приемы и стратегии Пригова повторно.
***
Выставка «Я не готов к этой идее» сделана при поддержке Фонда Пригова и фонда V-A-C. На ней представлены работы Пригова с 1970-х по 2000-е годы и его основные художественные открытия: стихограммы, фантомные инсталляции, перформансы, модернистские иконы, бестиарий, дерево из отвергнутых поэм.
Пригов явлен как разносторонний современный концептуалистский поэт, «деятель культуры», который не только работает с рядами слов, но и создает распознаваемые образы. Глаз, красная капля, люди в виде зверей делают визуальные произведения Пригова похожими на эзотерические послания. Как правило, концептуалистская образность ориентируется на более холодные и бытовые элементы. Они тоже присутствуют у Пригова, но выглядят как необходимый концептуалистский довесок. Именно эти образы создают странное и даже страшное ощущение от выставки. В кураторском тексте к выставке это ощущение подтверждается.
«Кто такой Дмитрий Александрович Пригов? Художник, поэт, прозаик, авант-рокер, акционист, перформер, драматург? Пригов - человек или Пригов - персонаж, наряду с десятками других придуманных им персонажей?
Перечисление всех этих идентичностей достаточно бессмысленно, поскольку сам Дмитрий Александрович уже определил себя работником культуры - этим странным советским штампом, с одной стороны, остраняющим человека от статуса гения, демиурга, творца, с другой - определяющим его как трудящегося на бескрайнем поле отечественной культуры и культуры в целом.
ДАП, как паук, плетет ткань этого мира, в котором повседневное и метафизическое оказываются неразрывно связаны, а сквозь швы и щели сквозит космическая чернота. Этот конвейер не остановить, ведь только его постоянной работой обеспечивается стабильность этого хрупкого мира, да и сама жизнь художника. Готов ли он к этой идее? Готов ли - к такой жизни? Всегда готов!»
Куратор галереи «Виктория» Анастасия Альбокринова в страстном и исчерпывающем тексте упоминает о пауке и «космической черноте». Пригов, несмотря на свою иронически рефлексивную установку, оказывается темным художником. Расшатывание литературных канонов, разламывание идеологических дискурсов, использование чужих идентичностей в случае Пригова предстают не только игрой (которую принято связывать с постмодернизом), но и заглядыванием в ту бездну, в которую заглядывать не обязательно. Можно быть и не готовым к такой идее.
***
Выставка «В. Малевича», где представлены вдохновленные «духом Пригова» работы самарских художников, вызывает ощущение спасительной профанации. Повторение Пригова - это стратегия, которую Пригов заложил сам. Она спасает от возможного падения в бездну, о котором пишет Анастасия Альбокринова в тексте ко второй выставке:
«Взяв за основу образ вагины Малевича - парадоксального соединения женского и мужского начала, плотского и космогонического, наличествующего и пропавшего в черной дыре, Victoria Underground пригласила современных художников к актуальному переосмыслению творчества Д. А. Пригова и к размышлению об образах, чье мерцание не угасает даже в кромешной тьме.
После смерти автора задача «кормить» бездну, создавая все новые и новые произведения, переходит к тем, кто живет и творит сейчас».
Здесь, несмотря на название, все достаточно прилично и по-концептуалистски «академично». Инсталляция с тремя круглыми дисками, символизирующая многозначное троеточие, портреты без людей, стихограммы, зеркально отраженные и поэтому трудночитаемые слова... На полу - превращенные в хэштеги важные для Пригова понятия: «Текст», «Глаз», «Фигура», «Смерть», «Фантом», «Газета», «Круг», «Зверь», «Азбука», «Гражданин». Бездну, видимо, воплощает «черный угол», где размещены бытовые вещи, окрашенные в черный цвет. Рядом с «чернотой» стоит табличка от молодых самарских художников с надписью «Привет». Оборотная сторона этой таблички перечеркнута. Эти упражнения в стиле останавливают приговский спуск в опасную глубину. Самарские художники играют в концептуализм, но не становятся Приговым. Не обязательно кормить бездну. Пригов уже это сделал до нас. Можно просто сказать ей: «Привет», - и остановиться.
* Куратор, арт-критик, кандидат филологических наук.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 27 мая 2021 года, № 11 (208)
В прошлом году известнейшему русскому поэту и художнику Дмитрию Александровичу ПРИГОВУ (1940-2007) исполнилось бы 80 лет. Это имя уже давно вошло в канон истории отечественного современного искусства. Работы Пригова хранятся в фондах ведущих российских и мировых художественных институций. Его многочисленные тексты издаются в собраниях сочинений.
[Spoiler (click to open)]
Еще при жизни Пригов в ироничной форме представал в образе «живого классика». После смерти поэта словосочетание «Пригов - классик» уже не смотрится столь ироничным. «Классический» означает образцовый. Фигура Пригова и его творчество - неотъемлемый и образцовый элемент позднесоветской и постсоветской культуры, и неиссякаемый интерес к его наследию это лишний раз доказывает.
Можно признавать значение Пригова, можно писать о нем научные статьи и диссертации, можно просто читать его произведения, укрепляя его в культурной памяти, но трудно поменять о нем уже готовое мнение. К Пригову прикреплена репутация концептуалиста, и его титаническое по масштабу творчество сужается до фамилии в ряду других фамилий этого признанного историей искусства направления, которое появилось во второй половине ХХ века и теперь занимает место в музеях и галереях. Концептуализм - это искусство мысли. Оно превращает образы в тексты и доводит образ до полного сворачивания в точку. Оно по-прежнему отвечает формам современности, но что именно хочет сказать концептуализм, остается загадкой.
Выставки «Я не готов к этой идее» и «В. Малевича», которые открылись в апреле 2021 года в самарской галерее «Виктория», могут изменить мнение о Пригове и показать, каким может быть концептуализм сейчас, если использовать приемы и стратегии Пригова повторно.
***
Выставка «Я не готов к этой идее» сделана при поддержке Фонда Пригова и фонда V-A-C. На ней представлены работы Пригова с 1970-х по 2000-е годы и его основные художественные открытия: стихограммы, фантомные инсталляции, перформансы, модернистские иконы, бестиарий, дерево из отвергнутых поэм.
Пригов явлен как разносторонний современный концептуалистский поэт, «деятель культуры», который не только работает с рядами слов, но и создает распознаваемые образы. Глаз, красная капля, люди в виде зверей делают визуальные произведения Пригова похожими на эзотерические послания. Как правило, концептуалистская образность ориентируется на более холодные и бытовые элементы. Они тоже присутствуют у Пригова, но выглядят как необходимый концептуалистский довесок. Именно эти образы создают странное и даже страшное ощущение от выставки. В кураторском тексте к выставке это ощущение подтверждается.
«Кто такой Дмитрий Александрович Пригов? Художник, поэт, прозаик, авант-рокер, акционист, перформер, драматург? Пригов - человек или Пригов - персонаж, наряду с десятками других придуманных им персонажей?
Перечисление всех этих идентичностей достаточно бессмысленно, поскольку сам Дмитрий Александрович уже определил себя работником культуры - этим странным советским штампом, с одной стороны, остраняющим человека от статуса гения, демиурга, творца, с другой - определяющим его как трудящегося на бескрайнем поле отечественной культуры и культуры в целом.
ДАП, как паук, плетет ткань этого мира, в котором повседневное и метафизическое оказываются неразрывно связаны, а сквозь швы и щели сквозит космическая чернота. Этот конвейер не остановить, ведь только его постоянной работой обеспечивается стабильность этого хрупкого мира, да и сама жизнь художника. Готов ли он к этой идее? Готов ли - к такой жизни? Всегда готов!»
Куратор галереи «Виктория» Анастасия Альбокринова в страстном и исчерпывающем тексте упоминает о пауке и «космической черноте». Пригов, несмотря на свою иронически рефлексивную установку, оказывается темным художником. Расшатывание литературных канонов, разламывание идеологических дискурсов, использование чужих идентичностей в случае Пригова предстают не только игрой (которую принято связывать с постмодернизом), но и заглядыванием в ту бездну, в которую заглядывать не обязательно. Можно быть и не готовым к такой идее.
***
Выставка «В. Малевича», где представлены вдохновленные «духом Пригова» работы самарских художников, вызывает ощущение спасительной профанации. Повторение Пригова - это стратегия, которую Пригов заложил сам. Она спасает от возможного падения в бездну, о котором пишет Анастасия Альбокринова в тексте ко второй выставке:
«Взяв за основу образ вагины Малевича - парадоксального соединения женского и мужского начала, плотского и космогонического, наличествующего и пропавшего в черной дыре, Victoria Underground пригласила современных художников к актуальному переосмыслению творчества Д. А. Пригова и к размышлению об образах, чье мерцание не угасает даже в кромешной тьме.
После смерти автора задача «кормить» бездну, создавая все новые и новые произведения, переходит к тем, кто живет и творит сейчас».
Здесь, несмотря на название, все достаточно прилично и по-концептуалистски «академично». Инсталляция с тремя круглыми дисками, символизирующая многозначное троеточие, портреты без людей, стихограммы, зеркально отраженные и поэтому трудночитаемые слова... На полу - превращенные в хэштеги важные для Пригова понятия: «Текст», «Глаз», «Фигура», «Смерть», «Фантом», «Газета», «Круг», «Зверь», «Азбука», «Гражданин». Бездну, видимо, воплощает «черный угол», где размещены бытовые вещи, окрашенные в черный цвет. Рядом с «чернотой» стоит табличка от молодых самарских художников с надписью «Привет». Оборотная сторона этой таблички перечеркнута. Эти упражнения в стиле останавливают приговский спуск в опасную глубину. Самарские художники играют в концептуализм, но не становятся Приговым. Не обязательно кормить бездну. Пригов уже это сделал до нас. Можно просто сказать ей: «Привет», - и остановиться.
* Куратор, арт-критик, кандидат филологических наук.
Опубликовано в «Свежей газете. Культуре» от 27 мая 2021 года, № 11 (208)