Пограничное время кайрос *
Юрий РАЗИНОВ **
Когда пророки замолкают,
наступает время апостолов.
Наша жизнь - это не только пустая трата времени, но и работа с ним. Мне возразят: это не мы работаем с временем, а время работает с и над нами! И это правда. Но правда в том, что если мы не участвуем в этой работе, то время становится инквизитором. Время - это единственное, что у нас есть. Это дар, но и палач.
В эпоху Просвещения научная концепция времени породила иллюзию однородного, монотонного и необратимого хода времени. Эта иллюзия продиктована не только идеей непрерывного научно-технического прогресса, но и циклической природой капитализма.
Циклический рынок капитализма как Ванька-встанька: упал - отжался. Он работает как насос: с каждым его движением происходит перераспределение вновь созданной стоимости. Иллюзия бесконечно вращающегося веретена времени затягивает и вплетает участников в рыночную нить, где их материальные и экзистенциальные ресурсы - всего лишь ворсинки, захваченные веретеном времени.
Хронос
[Spoiler (click to open)]
Но что, если нить закончится?
Мысль о конце капитализма сегодня предана забвению. Она вычеркнута из учебников, на нее наложено табу глобальных СМИ. Обсуждается лишь тема внутрисистемных кризисов, но не кризис самой системы. И в самом деле, уж сколько раз твердили миру о грядущем конце капитализма, а он всё жив. Более того, циклические кризисы обновляют систему, позволяя ей раздышаться, перезагрузиться, подзарядиться. Прогнозировать конец капитализма - всё равно что ожидать «второго пришествия»… Как поется в одной песне, «эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки» (И. Кормильцев).
Но это лишь кажимость. Начавшийся кризис финансового глобализма говорит о том, что батарейки сели. Но есть ли сменные? Отложим эти вопросы до лучших времен. Время спросить - какое время является лучшим?
***
Если работа времени отсылает нас к хроносу, то работа с временем - к кайросу. Речь идет о времени «благоприятного момента» для того или иного поворотного действия/события/решения/начинания - будь то объявление войны, вооруженное восстание, свадебное предложение или биржевая сделка. Такое время греки именовали καιρός, что наиболее точно переводится термином «своевременность».
В самом деле, что мы имеем в виду, когда оцениваем действия как своевременные или несвоевременные, а также говорим: «Всему свое время»? И что такое «своевременность», если иметь в виду не событие, данное во времени, а само время-событие?
Для ответа на этот вопрос недостаточно привычной нам метрической концепции однородного времени, представленного в виде шкалы. Время разнородно, и это - базовая предпосылка для характеристики качественного, а не количественного аспекта времени. Кроме того, такая разнородность запечатлена в самом языке - языке времени.
Например, в греческом языке идея времени представлена в трех основных словах: «хронос», «кайрос», «эон».
a) Хронос - наиболее привычная и понятная нам, европейцам, форма времени, чего не скажешь об эоне и кайросе. Для перевода слова «эон» недостаточно слов «век» и «вечность», которые могут противоречить друг другу: век конечен («слишком короток век»), а вечность бесконечна. Так же и для перевода слова «кайрос» недостаточно терминов «момент», «случай», «час», ибо речь идет об удачном моменте, счастливом случае, пробившем часе («и пробил час»).
В общем смысле хронос означает длительность процесса и является его мерностью. Наглядным выражением хронического времени являются течение реки и соответствующая метафора - «река времени».
Суть хроноса - неумолимый ход. В антропологическом смысле - это время старения, сопровождаемое метафорой «седое время».
b) Кайрос, напротив, - «молодое время», время созревания нового. Но это не параллельное хроносу измерение времени. Кайрос - время, вложенное в хронос. Оно интенсивно и представляет собой сжатую пружину в момент ее разжатия. Это событие времени, которым надо успеть воспользоваться. Вместе с тем, это не просто банальное «время успеха», но успевающее время - время, которое следует оседлать.
Кайрос
Кайрос - это свое время в том смысле, в каком мы говорим «всему свое время». Поэтому наиболее точным переводом на русский язык является вовсе не «миг», а «своевременность». Кайрос - это сжатое и напряженное время внутри хроноса, которого всегда слишком мало, чтобы успеть им воспользоваться. Его слишком мало в размерности хроноса и всегда достаточно в себе самом.
Об этом говорит Гиппократ в первом же предложении своих «Наставлений». Для лучшего его понимания мы сопроводили перевод греческим оригиналом: «Во времени (χρόνος) содержится удобный случай (καιρός), а в удобном случае (καιρός) - малое время (χρόνος): исцеление достигается временем (χρόνος), но иногда также и удобным случаем (καιρός)».
Таким образом, кайрос - это интенсивный хронос, «отрезок» его интенсивности и повышенной «плотности».
Согласно Гиппократу, болезнь и выздоровление могут носить как хронический, так и кайротический характер (стремительное выздоровление).
Кайрос разрывает монотонное течение хроноса и врывается в его мерность как нечто перпендикулярное. И поэтому кайрос есть особое - привилегированное - время, что и выражается в его характеристиках как «подходящего», «благоприятного», «чрезвычайного», «исключительного», «решающего», «поворотного», «счастливого» момента.
c) Цикл (в его словарном значении «круг») не является термином времени, однако он служит его моделью, каковой является циклическое время. Циклическое сознание времени выражается в библейской формуле «всё возвращается на круги своя». Двигаясь «вперед» в хронологическом времени, сущее движется назад в циклическом времени. Поэтому блудный сын, выйдя из дома, уже с порога начинает путь домой, и каждый его шаг «вперед» оказывается шагом «назад».
Совмещение двух образов времени - хронического и циклического - дает нам графическое изображение цикла. Спроецированное на хроническую ось, циклическое время представляется как волна. В циклах время не движется монотонно от одного события к другому, как в хронологическом времени, а разворачивается как последовательность волн разного периода.
Всякая же волна имеет фазы роста и фазы падения. Разворотными моментами циклов, как мы думаем, и являются кайросы.
d) Эон - ахроническая вечность, предшествующая «началу времен» и означающая «конец времён», где время - хронос. Эон ограничивает историю мира. В этой связи в иудейской традиции различались старый - до сотворения хроноса - и новый эон, предполагаемый в апокалиптическом «конце света». Таким образом, эон - это граница времени, а всякая граница принадлежит тому, что она ограничивает.
Правда, Делёз, опирающийся на идею стоиков, трактует эон не как маргинальную зону вечности, расположенную по краям времени (хроноса), а как принцип разграничения настоящего. Это не библейская вечность, которая располагается на концах исторического времени, а актуальное условие сингулярного события.
Эон - скорее функция, нежели субстанция времени. Функция эона - бесконечное деление. В отличие от кайроса, делёзианский эон - не «время-отрезок», а линия «без «толщины» и протяжения». У Агамбена также есть место, где он трактует эон в качестве принципа разделения. Комментируя апостола Павла, он пишет: «Мессианическое у Павла - это не третий эон между двумя временами, скорее, оно - цезура, которая делит само разделение между временами и вводит в него остаток, зону невписывающейся неразличимости, где прошлое смещается в настоящее, а настоящее протягивается в прошлое».
Эон
Однако это деление - не формальный принцип, а то, что переопределяет содержание времени, которое становится мессианическим временем - временем, оставшимся для завершения времени.
У Делёза же время лишено метафизического измерения, как и содержательной исторической нагрузки. Это не время работы с временем, а время как игра. Это время, сорванное с исторической оси. Ризоматическое время Делёза непредставимо в качестве волны, предполагающей глубину взлетов и падений. Это, скорее, рябь на поверхности.
Такая метафора в большей мере соответствует идеалу философского постмодерна, звучащему в словах Делёза: «Автономия поверхности, независимой от глубины и высоты и им противостоящей; обнаружение бестелесных событий, смыслов и эффектов, несводимых ни к глубинам тел, ни к высоким Идеям».
Время в понимании Делёза - это эффект различия и игра смыслами на поверхности «эфемерной пленки» (Ж.-Ф. Лиотар). В конечном счете эоническое расщепление времени служит здесь одному: оно не пересобирает историческое время в одном определенном смысле, а обосновывает возможность из любой сингулярной точки строить альтернативную историю или проект будущего. Чем это грозит в области исторического знания, мы можем судить по тому, как в рамках этого проекта сегодня (в угоду частному) переписывается история.
Делёз как будто не знает слова «кайрос» и, следуя за стоиками, использует термин «эон». Причем делает это так, что при первом приближении кажется, что речь идет о кайросе. Такое впечатление складывается тогда, когда он характеризует эон как «живое настоящее», как «время событий-эффектов», как «уникальный бросок». Между тем, эон у Делёза - это формальный, а не содержательный принцип времени: это «чистая пустая форма времени, освободившаяся от телесного содержания настоящего, развернувшая свой цикл в прямую линию и простершаяся вдоль неё».
Но кайрос - не пустая форма времени, а его, в терминологии Гегеля, «содержательная форма». Время кайроса не свободно от телесного содержания, а его событие - не событие-эффект. Это - не нонсенс и не событие-вдруг. Кайрос не схватывается словом «вдруг», как делёзианское событие-эффект (эон), ибо у него есть своя «предыстория», своя хроническая предпосылка. Такая предыстория звучит в словах В. Цоя: «Я ждал это время, / и вот, это время пришло». «Вот» - это «не вдруг». «Вот» зарождается в мерном течении хроноса и подготавливается ожиданием, как долгожданная встреча. Поэтому настоящее кайроса - это «отрезок» на шкале хроноса, а не линия «без толщины и протяжения». Кайрос - время-событие на гребне волны. Делёз же говорит: «Эон - прямая линия, прочерченная случайной точкой».
Таким образом, речь идет об импликации хроноса и кайроса. Кайрос - это фрагментированное время хроноса. Фрагментированное чем? Вторжением вечности - эона. Кайрос не просто разделяет хронос как формальный принцип разделения, он подстегивает или притормаживает хроническое время, закручивая его в волну, в цикл. Кайрос вторгается в мерность хроноса, создавая интенсивные интервалы перелома, лежащие в основе циклов, которые (вечно) происходят внутри эона.
***
Итак, кайрос и хронос не изолированы друг от друга и образуют пересечения, причем многократные. Примером такого пересечения может служить фраза, приписываемая Мольеру: «Мы умираем однажды, но всю жизнь», где «всю жизнь» означает хронос, а «однажды» - перпендикулярное ему время-кайрос. В сумме следует говорить о совмещении четырех форм, или проекций, времени: хронического, циклического, кайротического и эонического - об их «скрутке», символом чего является веретено.
Следуя символу веретена, можно сказать, что хронос - это нить (времени), цикл - его круговращение, кайрос - скрутка нити, а эон - инстанция скрутки (мастерица, бог). Но не менее продуктивной представляется и другая аналогия - Святой Троицы, где хронос - старшее время, или «время-отец», кайрос - «молодое» время, или «время-сын». При таком раскладе на долю эона выпадает роль связующего «святого духа». «Где есть приятие вечного, проявляющегося в особый момент истории - кайрос, - там есть открытость безусловному», - считает П. Тиллих.
Роль кайроса в данной трехипостасной модели времени заключается в том, что это - подгоняющее время («промедление смерти подобно!») и одновременно сдерживающее время («остановись, мгновенье, ты прекрасно!»). Поймать кайрос и удержаться в его динамическом моменте - это все равно что оседлать время и двигаться на гребне волны. А это и значит быть своевременным.
Такая работа, а не игра с временем, в равной мере характеризует темпоральность охотника, выжидающего в засаде, снайпера, выцеливающего жертву, трейдера, ждущего удачного момента для сделки. Греки потому изображали бога Кайроса с бритым затылком, с крыльями и в крылатых сандалиях, что имели в виду скоротечность значимого момента. Преждевременное слово не будет понято, торопливый бросок не попадет в цель, преждевременная сделка принесет убыток, скороспелый бунт потерпит поражение.
Времени кайроса всегда мало в порядке хроноса, поэтому поймать его за вихор - значит в определенном смысле замедлить хронос. Такое замедление есть сосредоточенность.
Когда-нибудь замедлить бег
И уже не спеша
Увидеть, как берет разбег Душа…
К. Кинчев
***
Сосредоточенность - общая предпосылка своевременности. Но здесь нас подстерегает новая проблема - проблема временной афазии.
Повторим: время - совокупность волн разного периода. И эта периодичность (цикличность) подвержена расхождениям и временным афазиям. Примером может служить «несвоевременная встреча» Евгения Онегина и Татьяны Лариной. Герои встречаются друг с другом, находясь в разных жизненных циклах. Когда Татьяна переживает встречу с Онегиным как событие-кайрос, в нем нет Онегина. Но когда в свое время попадает Онегин, там уже нет Татьяны: «Я другому отдана; я буду век ему верна».
Взаимная любовь - редкое и удивительное событие, наложение кайросов, которое случается в различных циклах. Но в некотором смысле любовь - это один кайрос. В этой связи Тиллих различает «великий» и «малые» кайросы: «Революционно-абсолютная философия истории права подчеркивает волю к абсолютному свершению, переживаемому в каждом кайросе. В каждом кайросе «приблизилось Царство Божие», ибо таково всемирно-историческое, неповторимое, уникальное решение за и против безусловного. Каждый кайрос есть, таким образом, имплицитно универсальный кайрос и актуализация уникального кайроса, явления Христа».
***
Когда пророки замолкают, наступает время апостолов. Мессианическое время, о котором проповедует апостол Павел, называя его καιρός, - это время ожидания второго пришествия Христа, время окончания времени, понимаемое как пересмотр, приготовление, подытоживания. Агамбен характеризует его как пунктирное время, когда хроническое время продолжается, но в каком-то смысле оно уже завершено и поэтому переживается как конечное время, или конец времен.
Однако тема кайроса не исчерпывается его чисто христианским истолкованием. Содержание есть возможность формы. Содержание кайроса различно в разные исторические эпохи. Для ранней греческой культуры кайрос - это время успеха, при том, что за этим набившим оскомину словом следует удерживать его исконный смысл - преуспевания, связанного не с результатом, а с глаголом «успеть». С началом христианства кайрос - это уже не время банального успеха, а время приготовления ко второму пришествию - мессианическое время. В политическом дискурсе модерна кайрос - это кризисное время, время революций. Слова Ленина «промедление смерти подобно» - суть выражение «малого» кайроса, достаточного для вооруженного восстания, но не достаточного для социалистической революции. Однако в каждом кайросе, как говорит Тиллих, приближается «Царство Божие».
В рамках светского понимания истории этим «великим» кайросом является историческая борьба за социализм. Тот же Тиллих пишет: «Мы убеждены, что сегодня кайрос, эпохальный момент истории, очевиден. Движением, наиболее решительно осознающим кайрос, нам представляется сегодня социализм».
Однако это должен быть социализм, освобожденный от своей зависимости от капитализма и его родовой черты - отказа от безусловного. Это религиозный социализм, построенный не на принципах буржуазной автономии, а на принципах теономии. «Он будет еще более радикальным, более революционным, чем политический социализм, поскольку стремится показать кризис с точки зрения безусловного. Он стремится сделать социализм сознанием современного кайроса».
Кризисное время обостряет проблематику малых кайросов, которые образуют особое пограничное время - время-события края, в котором должны проявиться все крайности существующего порядка вещей. Этим временем надлежит воспользоваться. Но воспользоваться им дано не всем, а лишь тем, кто подготовлен к этому ожиданием, пересмотром и предварительным подытоживанием времени. Кайрос - это время избранных. Оно - время для всех и ни для кого. Большинство же ожидает участь пережить наступающее кризисное время в хронических проблемах и невзгодах. Поэтому, как и прежде, актуальны слова: «Никто не сказал тебе, когда бежать, и ты прозевал выстрел стартового пистолета» (Pink Floyd).
* Вторая часть эссе «Оконечные времена», опубликованного в «Свежей газете. Культуре», № 44-45 за 2020 год.
** Доктор философских наук, профессор Самарского университета.
Опубликовано в «Свежей газеты. Культуре» от 21 января 2021 года, № 1-2 (198-199)
Когда пророки замолкают,
наступает время апостолов.
Наша жизнь - это не только пустая трата времени, но и работа с ним. Мне возразят: это не мы работаем с временем, а время работает с и над нами! И это правда. Но правда в том, что если мы не участвуем в этой работе, то время становится инквизитором. Время - это единственное, что у нас есть. Это дар, но и палач.
В эпоху Просвещения научная концепция времени породила иллюзию однородного, монотонного и необратимого хода времени. Эта иллюзия продиктована не только идеей непрерывного научно-технического прогресса, но и циклической природой капитализма.
Циклический рынок капитализма как Ванька-встанька: упал - отжался. Он работает как насос: с каждым его движением происходит перераспределение вновь созданной стоимости. Иллюзия бесконечно вращающегося веретена времени затягивает и вплетает участников в рыночную нить, где их материальные и экзистенциальные ресурсы - всего лишь ворсинки, захваченные веретеном времени.
Хронос
[Spoiler (click to open)]
Но что, если нить закончится?
Мысль о конце капитализма сегодня предана забвению. Она вычеркнута из учебников, на нее наложено табу глобальных СМИ. Обсуждается лишь тема внутрисистемных кризисов, но не кризис самой системы. И в самом деле, уж сколько раз твердили миру о грядущем конце капитализма, а он всё жив. Более того, циклические кризисы обновляют систему, позволяя ей раздышаться, перезагрузиться, подзарядиться. Прогнозировать конец капитализма - всё равно что ожидать «второго пришествия»… Как поется в одной песне, «эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки» (И. Кормильцев).
Но это лишь кажимость. Начавшийся кризис финансового глобализма говорит о том, что батарейки сели. Но есть ли сменные? Отложим эти вопросы до лучших времен. Время спросить - какое время является лучшим?
***
Если работа времени отсылает нас к хроносу, то работа с временем - к кайросу. Речь идет о времени «благоприятного момента» для того или иного поворотного действия/события/решения/начинания - будь то объявление войны, вооруженное восстание, свадебное предложение или биржевая сделка. Такое время греки именовали καιρός, что наиболее точно переводится термином «своевременность».
В самом деле, что мы имеем в виду, когда оцениваем действия как своевременные или несвоевременные, а также говорим: «Всему свое время»? И что такое «своевременность», если иметь в виду не событие, данное во времени, а само время-событие?
Для ответа на этот вопрос недостаточно привычной нам метрической концепции однородного времени, представленного в виде шкалы. Время разнородно, и это - базовая предпосылка для характеристики качественного, а не количественного аспекта времени. Кроме того, такая разнородность запечатлена в самом языке - языке времени.
Например, в греческом языке идея времени представлена в трех основных словах: «хронос», «кайрос», «эон».
a) Хронос - наиболее привычная и понятная нам, европейцам, форма времени, чего не скажешь об эоне и кайросе. Для перевода слова «эон» недостаточно слов «век» и «вечность», которые могут противоречить друг другу: век конечен («слишком короток век»), а вечность бесконечна. Так же и для перевода слова «кайрос» недостаточно терминов «момент», «случай», «час», ибо речь идет об удачном моменте, счастливом случае, пробившем часе («и пробил час»).
В общем смысле хронос означает длительность процесса и является его мерностью. Наглядным выражением хронического времени являются течение реки и соответствующая метафора - «река времени».
Суть хроноса - неумолимый ход. В антропологическом смысле - это время старения, сопровождаемое метафорой «седое время».
b) Кайрос, напротив, - «молодое время», время созревания нового. Но это не параллельное хроносу измерение времени. Кайрос - время, вложенное в хронос. Оно интенсивно и представляет собой сжатую пружину в момент ее разжатия. Это событие времени, которым надо успеть воспользоваться. Вместе с тем, это не просто банальное «время успеха», но успевающее время - время, которое следует оседлать.
Кайрос
Кайрос - это свое время в том смысле, в каком мы говорим «всему свое время». Поэтому наиболее точным переводом на русский язык является вовсе не «миг», а «своевременность». Кайрос - это сжатое и напряженное время внутри хроноса, которого всегда слишком мало, чтобы успеть им воспользоваться. Его слишком мало в размерности хроноса и всегда достаточно в себе самом.
Об этом говорит Гиппократ в первом же предложении своих «Наставлений». Для лучшего его понимания мы сопроводили перевод греческим оригиналом: «Во времени (χρόνος) содержится удобный случай (καιρός), а в удобном случае (καιρός) - малое время (χρόνος): исцеление достигается временем (χρόνος), но иногда также и удобным случаем (καιρός)».
Таким образом, кайрос - это интенсивный хронос, «отрезок» его интенсивности и повышенной «плотности».
Согласно Гиппократу, болезнь и выздоровление могут носить как хронический, так и кайротический характер (стремительное выздоровление).
Кайрос разрывает монотонное течение хроноса и врывается в его мерность как нечто перпендикулярное. И поэтому кайрос есть особое - привилегированное - время, что и выражается в его характеристиках как «подходящего», «благоприятного», «чрезвычайного», «исключительного», «решающего», «поворотного», «счастливого» момента.
c) Цикл (в его словарном значении «круг») не является термином времени, однако он служит его моделью, каковой является циклическое время. Циклическое сознание времени выражается в библейской формуле «всё возвращается на круги своя». Двигаясь «вперед» в хронологическом времени, сущее движется назад в циклическом времени. Поэтому блудный сын, выйдя из дома, уже с порога начинает путь домой, и каждый его шаг «вперед» оказывается шагом «назад».
Совмещение двух образов времени - хронического и циклического - дает нам графическое изображение цикла. Спроецированное на хроническую ось, циклическое время представляется как волна. В циклах время не движется монотонно от одного события к другому, как в хронологическом времени, а разворачивается как последовательность волн разного периода.
Всякая же волна имеет фазы роста и фазы падения. Разворотными моментами циклов, как мы думаем, и являются кайросы.
d) Эон - ахроническая вечность, предшествующая «началу времен» и означающая «конец времён», где время - хронос. Эон ограничивает историю мира. В этой связи в иудейской традиции различались старый - до сотворения хроноса - и новый эон, предполагаемый в апокалиптическом «конце света». Таким образом, эон - это граница времени, а всякая граница принадлежит тому, что она ограничивает.
Правда, Делёз, опирающийся на идею стоиков, трактует эон не как маргинальную зону вечности, расположенную по краям времени (хроноса), а как принцип разграничения настоящего. Это не библейская вечность, которая располагается на концах исторического времени, а актуальное условие сингулярного события.
Эон - скорее функция, нежели субстанция времени. Функция эона - бесконечное деление. В отличие от кайроса, делёзианский эон - не «время-отрезок», а линия «без «толщины» и протяжения». У Агамбена также есть место, где он трактует эон в качестве принципа разделения. Комментируя апостола Павла, он пишет: «Мессианическое у Павла - это не третий эон между двумя временами, скорее, оно - цезура, которая делит само разделение между временами и вводит в него остаток, зону невписывающейся неразличимости, где прошлое смещается в настоящее, а настоящее протягивается в прошлое».
Эон
Однако это деление - не формальный принцип, а то, что переопределяет содержание времени, которое становится мессианическим временем - временем, оставшимся для завершения времени.
У Делёза же время лишено метафизического измерения, как и содержательной исторической нагрузки. Это не время работы с временем, а время как игра. Это время, сорванное с исторической оси. Ризоматическое время Делёза непредставимо в качестве волны, предполагающей глубину взлетов и падений. Это, скорее, рябь на поверхности.
Такая метафора в большей мере соответствует идеалу философского постмодерна, звучащему в словах Делёза: «Автономия поверхности, независимой от глубины и высоты и им противостоящей; обнаружение бестелесных событий, смыслов и эффектов, несводимых ни к глубинам тел, ни к высоким Идеям».
Время в понимании Делёза - это эффект различия и игра смыслами на поверхности «эфемерной пленки» (Ж.-Ф. Лиотар). В конечном счете эоническое расщепление времени служит здесь одному: оно не пересобирает историческое время в одном определенном смысле, а обосновывает возможность из любой сингулярной точки строить альтернативную историю или проект будущего. Чем это грозит в области исторического знания, мы можем судить по тому, как в рамках этого проекта сегодня (в угоду частному) переписывается история.
Делёз как будто не знает слова «кайрос» и, следуя за стоиками, использует термин «эон». Причем делает это так, что при первом приближении кажется, что речь идет о кайросе. Такое впечатление складывается тогда, когда он характеризует эон как «живое настоящее», как «время событий-эффектов», как «уникальный бросок». Между тем, эон у Делёза - это формальный, а не содержательный принцип времени: это «чистая пустая форма времени, освободившаяся от телесного содержания настоящего, развернувшая свой цикл в прямую линию и простершаяся вдоль неё».
Но кайрос - не пустая форма времени, а его, в терминологии Гегеля, «содержательная форма». Время кайроса не свободно от телесного содержания, а его событие - не событие-эффект. Это - не нонсенс и не событие-вдруг. Кайрос не схватывается словом «вдруг», как делёзианское событие-эффект (эон), ибо у него есть своя «предыстория», своя хроническая предпосылка. Такая предыстория звучит в словах В. Цоя: «Я ждал это время, / и вот, это время пришло». «Вот» - это «не вдруг». «Вот» зарождается в мерном течении хроноса и подготавливается ожиданием, как долгожданная встреча. Поэтому настоящее кайроса - это «отрезок» на шкале хроноса, а не линия «без толщины и протяжения». Кайрос - время-событие на гребне волны. Делёз же говорит: «Эон - прямая линия, прочерченная случайной точкой».
Таким образом, речь идет об импликации хроноса и кайроса. Кайрос - это фрагментированное время хроноса. Фрагментированное чем? Вторжением вечности - эона. Кайрос не просто разделяет хронос как формальный принцип разделения, он подстегивает или притормаживает хроническое время, закручивая его в волну, в цикл. Кайрос вторгается в мерность хроноса, создавая интенсивные интервалы перелома, лежащие в основе циклов, которые (вечно) происходят внутри эона.
***
Итак, кайрос и хронос не изолированы друг от друга и образуют пересечения, причем многократные. Примером такого пересечения может служить фраза, приписываемая Мольеру: «Мы умираем однажды, но всю жизнь», где «всю жизнь» означает хронос, а «однажды» - перпендикулярное ему время-кайрос. В сумме следует говорить о совмещении четырех форм, или проекций, времени: хронического, циклического, кайротического и эонического - об их «скрутке», символом чего является веретено.
Следуя символу веретена, можно сказать, что хронос - это нить (времени), цикл - его круговращение, кайрос - скрутка нити, а эон - инстанция скрутки (мастерица, бог). Но не менее продуктивной представляется и другая аналогия - Святой Троицы, где хронос - старшее время, или «время-отец», кайрос - «молодое» время, или «время-сын». При таком раскладе на долю эона выпадает роль связующего «святого духа». «Где есть приятие вечного, проявляющегося в особый момент истории - кайрос, - там есть открытость безусловному», - считает П. Тиллих.
Роль кайроса в данной трехипостасной модели времени заключается в том, что это - подгоняющее время («промедление смерти подобно!») и одновременно сдерживающее время («остановись, мгновенье, ты прекрасно!»). Поймать кайрос и удержаться в его динамическом моменте - это все равно что оседлать время и двигаться на гребне волны. А это и значит быть своевременным.
Такая работа, а не игра с временем, в равной мере характеризует темпоральность охотника, выжидающего в засаде, снайпера, выцеливающего жертву, трейдера, ждущего удачного момента для сделки. Греки потому изображали бога Кайроса с бритым затылком, с крыльями и в крылатых сандалиях, что имели в виду скоротечность значимого момента. Преждевременное слово не будет понято, торопливый бросок не попадет в цель, преждевременная сделка принесет убыток, скороспелый бунт потерпит поражение.
Времени кайроса всегда мало в порядке хроноса, поэтому поймать его за вихор - значит в определенном смысле замедлить хронос. Такое замедление есть сосредоточенность.
Когда-нибудь замедлить бег
И уже не спеша
Увидеть, как берет разбег Душа…
К. Кинчев
***
Сосредоточенность - общая предпосылка своевременности. Но здесь нас подстерегает новая проблема - проблема временной афазии.
Повторим: время - совокупность волн разного периода. И эта периодичность (цикличность) подвержена расхождениям и временным афазиям. Примером может служить «несвоевременная встреча» Евгения Онегина и Татьяны Лариной. Герои встречаются друг с другом, находясь в разных жизненных циклах. Когда Татьяна переживает встречу с Онегиным как событие-кайрос, в нем нет Онегина. Но когда в свое время попадает Онегин, там уже нет Татьяны: «Я другому отдана; я буду век ему верна».
Взаимная любовь - редкое и удивительное событие, наложение кайросов, которое случается в различных циклах. Но в некотором смысле любовь - это один кайрос. В этой связи Тиллих различает «великий» и «малые» кайросы: «Революционно-абсолютная философия истории права подчеркивает волю к абсолютному свершению, переживаемому в каждом кайросе. В каждом кайросе «приблизилось Царство Божие», ибо таково всемирно-историческое, неповторимое, уникальное решение за и против безусловного. Каждый кайрос есть, таким образом, имплицитно универсальный кайрос и актуализация уникального кайроса, явления Христа».
***
Когда пророки замолкают, наступает время апостолов. Мессианическое время, о котором проповедует апостол Павел, называя его καιρός, - это время ожидания второго пришествия Христа, время окончания времени, понимаемое как пересмотр, приготовление, подытоживания. Агамбен характеризует его как пунктирное время, когда хроническое время продолжается, но в каком-то смысле оно уже завершено и поэтому переживается как конечное время, или конец времен.
Однако тема кайроса не исчерпывается его чисто христианским истолкованием. Содержание есть возможность формы. Содержание кайроса различно в разные исторические эпохи. Для ранней греческой культуры кайрос - это время успеха, при том, что за этим набившим оскомину словом следует удерживать его исконный смысл - преуспевания, связанного не с результатом, а с глаголом «успеть». С началом христианства кайрос - это уже не время банального успеха, а время приготовления ко второму пришествию - мессианическое время. В политическом дискурсе модерна кайрос - это кризисное время, время революций. Слова Ленина «промедление смерти подобно» - суть выражение «малого» кайроса, достаточного для вооруженного восстания, но не достаточного для социалистической революции. Однако в каждом кайросе, как говорит Тиллих, приближается «Царство Божие».
В рамках светского понимания истории этим «великим» кайросом является историческая борьба за социализм. Тот же Тиллих пишет: «Мы убеждены, что сегодня кайрос, эпохальный момент истории, очевиден. Движением, наиболее решительно осознающим кайрос, нам представляется сегодня социализм».
Однако это должен быть социализм, освобожденный от своей зависимости от капитализма и его родовой черты - отказа от безусловного. Это религиозный социализм, построенный не на принципах буржуазной автономии, а на принципах теономии. «Он будет еще более радикальным, более революционным, чем политический социализм, поскольку стремится показать кризис с точки зрения безусловного. Он стремится сделать социализм сознанием современного кайроса».
Кризисное время обостряет проблематику малых кайросов, которые образуют особое пограничное время - время-события края, в котором должны проявиться все крайности существующего порядка вещей. Этим временем надлежит воспользоваться. Но воспользоваться им дано не всем, а лишь тем, кто подготовлен к этому ожиданием, пересмотром и предварительным подытоживанием времени. Кайрос - это время избранных. Оно - время для всех и ни для кого. Большинство же ожидает участь пережить наступающее кризисное время в хронических проблемах и невзгодах. Поэтому, как и прежде, актуальны слова: «Никто не сказал тебе, когда бежать, и ты прозевал выстрел стартового пистолета» (Pink Floyd).
* Вторая часть эссе «Оконечные времена», опубликованного в «Свежей газете. Культуре», № 44-45 за 2020 год.
** Доктор философских наук, профессор Самарского университета.
Опубликовано в «Свежей газеты. Культуре» от 21 января 2021 года, № 1-2 (198-199)