Горе Алексея Сахнина
В 1888 году вышла в свет работа бывшего народовольца Льва Тихомирова "Почему я перестал быть революционером". А в 1889 году Тихомиров был помилован высочайшим повелением, вернулся в Россию, стал деятельным и плодовитым консервативным публицистом - одним словом, добился такого успеха, какой только был возможен с его биографией в царской России. Плеханов на это перерождение бывшего товарища отозвался саркастической статьей "Новый защитник самодержавия, или Горе г. Л. Тихомирова", бывший учитель Тихомирова Лавров также ответил ему в печати - словом, предательство талантливого, тут не отнимешь, публициста стало поводом для большой теоретической дискуссии в печати.
Почему я это вспомнил сегодня? Потому что сегодня увидел вот это покаянное интервью современного российского политэмигранта, бывшего координатора Левого Фронта Алексея Сахнина - и невольно затосковал по временам, когда даже покаяние перед царем-батюшкой совершалось с определенным... достоинством, что ли? Потому что способ, выбранный господином Сахниным для челобитной в Кремль - это интервью с одиознейшей журналисткой "Комсомольской правды" госпожой Асламовой, сильно похож на соревнования американских реднеков по прыжкам с разгону в грязь:
Сейчас господин Сахнин в комментариях у Байкова, разумеется, оправдывается, говоря, что слова его переврали. Но тут вопрос другой: зная, что такое госпожа Асламова, зная, что такое "Комсомольская правда", как вообще можно соглашаться находиться с этим в одном помещении и издавать какие-то звуки, которые оно может записать и передать в редакцию?
И самое унизительное обстоятельство состоит, разумеется, в том, что никто Сахнина не то что не поставит за это позорище редактором "КП", но и помилования на высочайшем уровне ему никак не дождаться - было ли произошедшее беполезной подлостью или бесполезным идиотизмом, неважно.
Хотя нет, ошибаюсь - самое унизительное в этой ситуации, что с Сахниным продолжать беседовать как с человеком все российские столпы левого движения, поскольку он покуда сам себя торжественно не исторг из его рядов.