Анатомия булкохрустизма
В новый номер ББ я хотел бы влезть хотя бы критической статьей. И вот несколько дней назад в ФБ наткнулся на свежевышедшую книжку, которую позиционируют ответом юбилею Революции:
Итак, типичная альтернативная история вроде бы - разве что знаковое и скандальное имя автора выделяет ее среди потока макулатурки и побуждает найти, скачать и препарировать. Еще и отзыв госпожи Зины-Корзины (она же Галина Иванкина):
Мир, где не было СССР, но где есть всё, что было мне мило именно в СССР. Действие происходит в 1984 году. Но это не наш 1984-й. Не индустриальный. Иной. Но - мой. То есть, романтика, свежий ветер, ощущение смысла.
Как вы помните, некоторые наши выдающиеся левые теоретики эту самую Иванкину, которая еще больше позднего СССР любит Галантный век, неистово пиарят и репостят, но "эстетом" обзывают отчего-то Долоева. И новая рецензия могла бы стать отличным поводом разобраться не столько в эстетике белогвардейщины, сколько в умонастроениях позднесоветского поколения, в реакционной составляющей как официальной идеологии, так и неофициального советского культурного мейнстрима, словом, в первый раз я, что ли, устраиваю серьезный разговор не несерьезном вроде бы материале?
Самой книжки в сети пока нет, есть аудиовариант, но так я читать не умею, да и цитаты для копипаста так точно не выберешь - хотя начало все же прослушал, и повергло оно меня в изрядное уныние. Потом обратил-таки пристально внимание на обложку - и понял, что в "Руссобалте" восседают совместно автор собственной персоной вместе с Николаем Палкиным - фу, какое пошлое мерисьюшничество, на уровне тринадцатилетних девочек! А дальше - на сайте самой Чудиновой я углубился в чтение дополнительных материалов по теме - и словно в бездну заглянул:
Каждый вечер я писала письмо - долго, часа по два, игра затягивала меня всё больше. Поутру я шла гулять с Малышом, а по пути опускала вечернее своё послание в синий ящик на углу. Возвращаясь, я доставала в подъезде газеты и одно-два собственных письма, честно проштемпелеванных нашим почтовым отделением. Вперемешку с номерами «Литературки» и бытовыми квитанциями я складывала свои письма в порядке поступления. Теперь они уже имели право занять место на тёмном дубовом столике.
Какой она была уютной, та реальность! По части научных и технических достижений она, впрочем, несколько отставала от нашей. Телевизоры, например, были с крошечным экраном-линзой, вовсе не цветные, но это никого особо не печалило - их мало смотрели. Телевиденье не было в той реальности ни силой, ни вечерним магнитом всей семьи. Люди чаще посещали театры. Женщины из самых что ни на есть обеспеченных семей при этом могли по десять лет надевать в театр одно и то же платье. Чаще всего - чёрное, с воротничком из хороших кружев.
Дуэль, как и в начале века, отнюдь не вывелась. Стрелялись из-за газетных статей, из-за публичных политических выпадов. Целое письмо я посвятила рассказу о знакомом юноше, каковой долго жаловался, что напился из колодца ледяной воды и схватил ангину, а после невзначай (знает кошка, чьё мясо съела) прибавил, что перед этим «дрался».
Благополучный мир без Второй мировой, мир, где правил Николай III, мой ровесник и, что уж мелочиться, друг детских игр. Мы с ЕИВ продолжали общаться - как и в детстве, прежде всего, в рассуждении лошадей. Лошади у меня в той реальности были, конечно, свои. Одна моя кобылка, текинская, была даже предметом жгучей зависти самодержца.
И еще:
Прошло месяца два. Мы шли вдвоём Филевским парком. Разговор, как бабочка, порхал с предмета на предмет. А зайди он о чём важном, я бы и не задала вопрос: «Кстати, как поживает пони Орешек?»
«Какой пони Орешек?» - удивленно спросила племянница.
«Как то есть какой? Тот, на котором ты собралась катать Александру-Елизавету».
«Я? Когда?» - в недоумении подняла брови юная особа.
«Ты забыла уже, что ли? Ну, у вас есть хороший для обучения пони Орешек, так ты и подумала на этого пони ее посадить».
«Но ma tante, - проговорила племянница, замедляя шаг. - У нас в конюшне нет никакого пони Орешка. Да и Александра-Елизавета ещё слишком мала. С какой стати я стала бы подбирать лошадь для годовалого ребёнка, мало ли, сколько всего ещё переменится».
«Постой! - мы и так уже стояли, обе. - Пони Орешек, который работает с седоком не хуже Леопарда!»
«Мне в жизни не встречалось второй лошади, которую б я сравнила с Леопардом! Вам, похоже, это всё приснилось».
Что называется, какая страна - такой и Филип Дик. И сейчас я в сильных раздумьях - стоит ли вообще к этому всему прикасаться? Соблазн велик, конечно, но не скатиться бы к самоповторам и банальному ехидству.
В любом случае, дело обещает быть куда интереснее навязших в зубах чекмаевских сборников.
Итак, типичная альтернативная история вроде бы - разве что знаковое и скандальное имя автора выделяет ее среди потока макулатурки и побуждает найти, скачать и препарировать. Еще и отзыв госпожи Зины-Корзины (она же Галина Иванкина):
Мир, где не было СССР, но где есть всё, что было мне мило именно в СССР. Действие происходит в 1984 году. Но это не наш 1984-й. Не индустриальный. Иной. Но - мой. То есть, романтика, свежий ветер, ощущение смысла.
Как вы помните, некоторые наши выдающиеся левые теоретики эту самую Иванкину, которая еще больше позднего СССР любит Галантный век, неистово пиарят и репостят, но "эстетом" обзывают отчего-то Долоева. И новая рецензия могла бы стать отличным поводом разобраться не столько в эстетике белогвардейщины, сколько в умонастроениях позднесоветского поколения, в реакционной составляющей как официальной идеологии, так и неофициального советского культурного мейнстрима, словом, в первый раз я, что ли, устраиваю серьезный разговор не несерьезном вроде бы материале?
Самой книжки в сети пока нет, есть аудиовариант, но так я читать не умею, да и цитаты для копипаста так точно не выберешь - хотя начало все же прослушал, и повергло оно меня в изрядное уныние. Потом обратил-таки пристально внимание на обложку - и понял, что в "Руссобалте" восседают совместно автор собственной персоной вместе с Николаем Палкиным - фу, какое пошлое мерисьюшничество, на уровне тринадцатилетних девочек! А дальше - на сайте самой Чудиновой я углубился в чтение дополнительных материалов по теме - и словно в бездну заглянул:
Каждый вечер я писала письмо - долго, часа по два, игра затягивала меня всё больше. Поутру я шла гулять с Малышом, а по пути опускала вечернее своё послание в синий ящик на углу. Возвращаясь, я доставала в подъезде газеты и одно-два собственных письма, честно проштемпелеванных нашим почтовым отделением. Вперемешку с номерами «Литературки» и бытовыми квитанциями я складывала свои письма в порядке поступления. Теперь они уже имели право занять место на тёмном дубовом столике.
Какой она была уютной, та реальность! По части научных и технических достижений она, впрочем, несколько отставала от нашей. Телевизоры, например, были с крошечным экраном-линзой, вовсе не цветные, но это никого особо не печалило - их мало смотрели. Телевиденье не было в той реальности ни силой, ни вечерним магнитом всей семьи. Люди чаще посещали театры. Женщины из самых что ни на есть обеспеченных семей при этом могли по десять лет надевать в театр одно и то же платье. Чаще всего - чёрное, с воротничком из хороших кружев.
Дуэль, как и в начале века, отнюдь не вывелась. Стрелялись из-за газетных статей, из-за публичных политических выпадов. Целое письмо я посвятила рассказу о знакомом юноше, каковой долго жаловался, что напился из колодца ледяной воды и схватил ангину, а после невзначай (знает кошка, чьё мясо съела) прибавил, что перед этим «дрался».
Благополучный мир без Второй мировой, мир, где правил Николай III, мой ровесник и, что уж мелочиться, друг детских игр. Мы с ЕИВ продолжали общаться - как и в детстве, прежде всего, в рассуждении лошадей. Лошади у меня в той реальности были, конечно, свои. Одна моя кобылка, текинская, была даже предметом жгучей зависти самодержца.
И еще:
Прошло месяца два. Мы шли вдвоём Филевским парком. Разговор, как бабочка, порхал с предмета на предмет. А зайди он о чём важном, я бы и не задала вопрос: «Кстати, как поживает пони Орешек?»
«Какой пони Орешек?» - удивленно спросила племянница.
«Как то есть какой? Тот, на котором ты собралась катать Александру-Елизавету».
«Я? Когда?» - в недоумении подняла брови юная особа.
«Ты забыла уже, что ли? Ну, у вас есть хороший для обучения пони Орешек, так ты и подумала на этого пони ее посадить».
«Но ma tante, - проговорила племянница, замедляя шаг. - У нас в конюшне нет никакого пони Орешка. Да и Александра-Елизавета ещё слишком мала. С какой стати я стала бы подбирать лошадь для годовалого ребёнка, мало ли, сколько всего ещё переменится».
«Постой! - мы и так уже стояли, обе. - Пони Орешек, который работает с седоком не хуже Леопарда!»
«Мне в жизни не встречалось второй лошади, которую б я сравнила с Леопардом! Вам, похоже, это всё приснилось».
Что называется, какая страна - такой и Филип Дик. И сейчас я в сильных раздумьях - стоит ли вообще к этому всему прикасаться? Соблазн велик, конечно, но не скатиться бы к самоповторам и банальному ехидству.
В любом случае, дело обещает быть куда интереснее навязших в зубах чекмаевских сборников.