G.Puccini : La Bohème, premiere, Новая опера 06.12.2015
Георгий Исаакян-постановщик La Bohème в Новой опере пообещал, что он расскажет свою историю словами и музыкой Giacomo Puccini; в свою очередь публике не остается ничего другого, как рассказать о спектакле, который не имеет никакого отношения ни к музыке, ни к словам Пуччини...
«Cвоя история» получилась совсем не увлекательной, но, как водится, оказалась в тренде предпочтений и достижений современных оперных productions.
Я вот уже в третий раз и на протяжении полугода в самых разных местах наблюдаю воображаемых героинь и, стало быть, наступило время, когда надо потерпеть такое...
Потерпел, в буквальном смысле этого слова.
П ч, как рассказывает постановщик,- умиление, плач навзрыд; «бедняжки», бесконечно сидящие в кафе и рассказывающие друг другу о своей гениальности, о том, что они написали, нарисовали, поставили бы, если бы кто-нибудь дал им денег, - все это противно моему существу ©.
Так и получилось.
Ни умиления / ни сантиментов / ни страсти / ни, тем более, «бедняжки».
Ничего такого - все заменила банальная и скучная Муза, которую, понятное дело, жалеть не за что, сопереживать незачем и любить не обязательно. Нет, какое-то время короткое вязаное платье и гетры (тоже, видимо, trend, если вспомнить габтовскую Иоланту) привлекали внимание своим полным безобразием на, не предназначенном для воспроизведения этого товара трикотажной промышленности, теле Ирины Лунгу, но потом и это надоело. П ч с такой Музой много чего не натворишь … :-)
С надеждой ожидалось что пространство сцены и архитектуру ея постановщик и декоратор (Hartmut Schörghofer ) порешают каким-нибудь особенным образом ибо, было сказано - в традиционном спектакле на большой сцене некоторые вещи выглядят глуповато. Например, каморка на мансарде, в которой ютятся студенты, занимающая всю площадь сцены; огромные пространства, потолки; ...©
Ну так еще более глуповато выглядит вынос вообще всего спектакля на авансцену - не дальше второй кулисы а за пространство и характеристику оного якобы должна была отвечать вот эта вот дырка - читай, субъективная камера, обозначающая то часы, то эльфовую башню шиворот-навыворот сраным наверх (хорошо, хоть объяснили, а то без поллитры не разберешься что это за рога и копыта), винтовая лестница и бездна, ну совершенно без дна. ;-) Слонялся кто-то там : то «зайцы», которые с поролоновыми звездами открывали Латинский квартал, то Парпиньоль, то виртуальная реальность - Странная женщина.
Режиссер хотел рассказать интимную историю, но она-то получилась … на троих.
И действительно вдруг захотелось поплакать, когда Рудольф в последней сцене наконец-то ответил за всё :-) и, вероятно к удовольствия автора идеи, не вызвал в зале ни сожаления, ни сочувствия, ни слез и даже с аплодисментами было как=то туговато в этот вечер...
Если благородная мысль авторов спектакля заключалась в том, чтобы и тени il verismo в этой, одной из самый веристских опер Пуччини, не осталось, то задумка удалась на все 100.
Подсобил и оркестр, ведомый палочкой самого русского итальянца во всей Италии синьнора Fabio Mastrangelo. Он удивительным образом умеет дирижировать итальянской музыкой - кого бы не играл, она у него одинаковая: ни чувственности, ни сантиментов, ни, уж тем более, интима, не говоря уже о трагЭдии. Чистенько, аккуратненько, но волнами ≈ ,как это должно быть у Puccini, музыка не накатывала, не захватывала и не вела никуда. Скорей всего, такая она и должна была быть в этой концепции.
Хор Новой оперы я даже не обсуждаю - это всегда оч высокий исполнительский уровень, правда, его немного в Богеме, но свою задачу он выполнил блестяще.
И вполне удалось то, куда не влезало это странное существо - взаимотношения друзей (как раз то, что в Богеме не любит режиссер, все эти пустые разговоры), однако силами артистов (а они это любят, когда им дают поиграть так, как это задумано у автора оперы) именно эти фрагменты оказались наиболее убедительными и вызвавшими наибольший интерес у зала.
Мюзетта прозвучала, наконец-то, невульгарно и взаимоотношения Марселя с ней; и весь мужской квартет - отлично пели, замечательно играли, создали типажи.
Андрей Дунаев - Артем Гарнов - Василий Ладюк - Екатерина Миронычева - Евгений Ставинский
В этой премьере предметом гордости Новой оперы является никак не постановка,
а ансамбль солистов, - т с, несбыточная мечта руководства Большого театра.
В настоящий момент театр может предъявить трех теноров оч хорошего уровня.
В моем случае это был Андрей Дунаев, который вернулся в Мск после довольно таки длительной работы в Deutsche Oper am Rhein и в обстоятельствах рассказа своей истории постановщиком сумел вытянуть из ситуации все возможные козыри. Было не просто ... когда Рудольф в последнем действии вынужден обихаживать распростертое тело, - хотел написать «бедняжки», но она в этом спектакле не бедняжка :-) - и при этом пытаться соорудить хоть какое-то подобие ансамбля с вязаными гетрами, которые неприкаянно бродили вокруг ложа и даже принаравливались прилечь где-то рядом.
Положа руку на сердце, что может быть глупее такой сцены, а, главное, во имя чего ?
Что остается тенору в такой ситуации ? - Петь Пуччини !
Что и было сделано артистом на уровне Главного героя этого спектакля.
П ч, к сожалению, главной героиней, после той трепанации, которую произвели с ней, Мими не стала, а «неординарная вокальная подача» приглашенной звезды не вдохновляла.
Ирина Лунгу - Мими
Если бы Лунгу пела Мими в классическом понимании этого образа, то ее простоватый, лишенный каких бы то ни было вкусных обертонов, голос вполне подошел бы (Мими часто поют такими голосами), но претензии на существо иной категории как-то очень слабовато воплощались, что вокально / что чисто зрительно, на этой сцене.
Екатерина Миронычева, Василий Ладюк, Артем Гарнов, Евгений Ставинский -
это все люди оперы. Хорошие артисты и хорошие певцы.
Они вполне достойны спектакля, в котором их не ставили бы в дурацкое положение.
Ирина Лунгу / Мими - Андрей Дунаев / Рудольф - Василий Ладюк / Марсель - Евгений Ставинский / Коллен - Артем Гарнов / Шонар
Андрей Дунаев / Рудольф - Ирина Лунгу / Мими - Василий Ладюк / Марсель - Екатерина Миронычева / Мюзетта - Артем Гарнов / Шонар - Евгений Ставинский / Коллен
Но на этот раз Новая опера выбрала иной путь, а в результате оказалось, что идти еще раз на этот спектакль не хочется. Но послушать остальных, с удовольствием, бы.
И на данный исторический момент из театров Мск лучшая La Bohème в моем «горячо любимом Стасике» - там поют хуже, оркестр много чего себе не приличного позволяет, но есть постановка, которой, как я знаю, ужасно гордится Владимир Георгиевич. В этом случае я с ним солидарен.
«Cвоя история» получилась совсем не увлекательной, но, как водится, оказалась в тренде предпочтений и достижений современных оперных productions.
Я вот уже в третий раз и на протяжении полугода в самых разных местах наблюдаю воображаемых героинь и, стало быть, наступило время, когда надо потерпеть такое...
Потерпел, в буквальном смысле этого слова.
П ч, как рассказывает постановщик,- умиление, плач навзрыд; «бедняжки», бесконечно сидящие в кафе и рассказывающие друг другу о своей гениальности, о том, что они написали, нарисовали, поставили бы, если бы кто-нибудь дал им денег, - все это противно моему существу ©.
Так и получилось.
Ни умиления / ни сантиментов / ни страсти / ни, тем более, «бедняжки».
Ничего такого - все заменила банальная и скучная Муза, которую, понятное дело, жалеть не за что, сопереживать незачем и любить не обязательно. Нет, какое-то время короткое вязаное платье и гетры (тоже, видимо, trend, если вспомнить габтовскую Иоланту) привлекали внимание своим полным безобразием на, не предназначенном для воспроизведения этого товара трикотажной промышленности, теле Ирины Лунгу, но потом и это надоело. П ч с такой Музой много чего не натворишь … :-)
С надеждой ожидалось что пространство сцены и архитектуру ея постановщик и декоратор (Hartmut Schörghofer ) порешают каким-нибудь особенным образом ибо, было сказано - в традиционном спектакле на большой сцене некоторые вещи выглядят глуповато. Например, каморка на мансарде, в которой ютятся студенты, занимающая всю площадь сцены; огромные пространства, потолки; ...©
Ну так еще более глуповато выглядит вынос вообще всего спектакля на авансцену - не дальше второй кулисы а за пространство и характеристику оного якобы должна была отвечать вот эта вот дырка - читай, субъективная камера, обозначающая то часы, то эльфовую башню шиворот-навыворот сраным наверх (хорошо, хоть объяснили, а то без поллитры не разберешься что это за рога и копыта), винтовая лестница и бездна, ну совершенно без дна. ;-) Слонялся кто-то там : то «зайцы», которые с поролоновыми звездами открывали Латинский квартал, то Парпиньоль, то виртуальная реальность - Странная женщина.
Режиссер хотел рассказать интимную историю, но она-то получилась … на троих.
И действительно вдруг захотелось поплакать, когда Рудольф в последней сцене наконец-то ответил за всё :-) и, вероятно к удовольствия автора идеи, не вызвал в зале ни сожаления, ни сочувствия, ни слез и даже с аплодисментами было как=то туговато в этот вечер...
Если благородная мысль авторов спектакля заключалась в том, чтобы и тени il verismo в этой, одной из самый веристских опер Пуччини, не осталось, то задумка удалась на все 100.
Подсобил и оркестр, ведомый палочкой самого русского итальянца во всей Италии синьнора Fabio Mastrangelo. Он удивительным образом умеет дирижировать итальянской музыкой - кого бы не играл, она у него одинаковая: ни чувственности, ни сантиментов, ни, уж тем более, интима, не говоря уже о трагЭдии. Чистенько, аккуратненько, но волнами ≈ ,как это должно быть у Puccini, музыка не накатывала, не захватывала и не вела никуда. Скорей всего, такая она и должна была быть в этой концепции.
Хор Новой оперы я даже не обсуждаю - это всегда оч высокий исполнительский уровень, правда, его немного в Богеме, но свою задачу он выполнил блестяще.
И вполне удалось то, куда не влезало это странное существо - взаимотношения друзей (как раз то, что в Богеме не любит режиссер, все эти пустые разговоры), однако силами артистов (а они это любят, когда им дают поиграть так, как это задумано у автора оперы) именно эти фрагменты оказались наиболее убедительными и вызвавшими наибольший интерес у зала.
Мюзетта прозвучала, наконец-то, невульгарно и взаимоотношения Марселя с ней; и весь мужской квартет - отлично пели, замечательно играли, создали типажи.
Андрей Дунаев - Артем Гарнов - Василий Ладюк - Екатерина Миронычева - Евгений Ставинский
В этой премьере предметом гордости Новой оперы является никак не постановка,
а ансамбль солистов, - т с, несбыточная мечта руководства Большого театра.
В настоящий момент театр может предъявить трех теноров оч хорошего уровня.
В моем случае это был Андрей Дунаев, который вернулся в Мск после довольно таки длительной работы в Deutsche Oper am Rhein и в обстоятельствах рассказа своей истории постановщиком сумел вытянуть из ситуации все возможные козыри. Было не просто ... когда Рудольф в последнем действии вынужден обихаживать распростертое тело, - хотел написать «бедняжки», но она в этом спектакле не бедняжка :-) - и при этом пытаться соорудить хоть какое-то подобие ансамбля с вязаными гетрами, которые неприкаянно бродили вокруг ложа и даже принаравливались прилечь где-то рядом.
Положа руку на сердце, что может быть глупее такой сцены, а, главное, во имя чего ?
Что остается тенору в такой ситуации ? - Петь Пуччини !
Что и было сделано артистом на уровне Главного героя этого спектакля.
П ч, к сожалению, главной героиней, после той трепанации, которую произвели с ней, Мими не стала, а «неординарная вокальная подача» приглашенной звезды не вдохновляла.
Ирина Лунгу - Мими
Если бы Лунгу пела Мими в классическом понимании этого образа, то ее простоватый, лишенный каких бы то ни было вкусных обертонов, голос вполне подошел бы (Мими часто поют такими голосами), но претензии на существо иной категории как-то очень слабовато воплощались, что вокально / что чисто зрительно, на этой сцене.
Екатерина Миронычева, Василий Ладюк, Артем Гарнов, Евгений Ставинский -
это все люди оперы. Хорошие артисты и хорошие певцы.
Они вполне достойны спектакля, в котором их не ставили бы в дурацкое положение.
Ирина Лунгу / Мими - Андрей Дунаев / Рудольф - Василий Ладюк / Марсель - Евгений Ставинский / Коллен - Артем Гарнов / Шонар
Андрей Дунаев / Рудольф - Ирина Лунгу / Мими - Василий Ладюк / Марсель - Екатерина Миронычева / Мюзетта - Артем Гарнов / Шонар - Евгений Ставинский / Коллен
Но на этот раз Новая опера выбрала иной путь, а в результате оказалось, что идти еще раз на этот спектакль не хочется. Но послушать остальных, с удовольствием, бы.
И на данный исторический момент из театров Мск лучшая La Bohème в моем «горячо любимом Стасике» - там поют хуже, оркестр много чего себе не приличного позволяет, но есть постановка, которой, как я знаю, ужасно гордится Владимир Георгиевич. В этом случае я с ним солидарен.