Максим Осипов. ППКС
Максим Осипов, московский врач, потомственный интеллигент, в постперестроечные годы совместивший медицинскую практику с успешным околоврачебным бизнесом (как половина моих сокурсников - причём именно та, которая осталась в профессии), совершил Поступок. Он устроился врачом горбольницы в небольшом городе N, районном центре одной из прилежащих к Москве областей. Проработал там полтора года и написал записки земского врача, опубликованные - of all places - в приложении к Российской газете от 8 июня с.г. под заголовком В родном краю.
Записки эти поразительны по своей глубине, точности и внятности изложения. Как сказал человек, рекомендовавший мне прочесть это произведение, "появился новый Вересаев, Чехов, Булгаков". В самом деле, работа земского врача идеально подходит для того, чтобы ставить диагноз эпохе. Видишь жизнь такой, о которой твои московские друзья даже отдалённо не догадываются.
В 1988 году я тоже работал земским врачом: хирургом в пгт Красная Горбатка, райцентре Селивановского района Владимирской области. Мой друг Илья Ценципер (спустя 11 лет создавший Афишу) никогда не мог выучить названия, и именовал городишко "Железные Клопы". Все мои впечатления от работы в точности совпадали с тем, что я сейчас читаю у Осипова.
Отличие, впрочем, состоит в том, что Осипов - кардиолог, т.е. терапевт, а я был хирург.
Осипов специализируется на сердечных болезнях, а я резал.
Самая распространённая хирургическая патология в пгт Красная Горбатка и окрестностях называлась облитерирующий эндартериит.
К 45 годам эта болезнь - стеноз и закупорка артериальных сосудов на почве курева и пьянства у мужчин - поражала каждого жителя Красной Горбатки мужеска пола.
В институте меня учили, что целью лечения должно быть спасение ног пациента от ампутации. Для этого существуют всевозможные процедуры и лекарства (Ангинин, Пармидин, Продектин), отсутствовавшие, разумеется, в аптечке районной больницы. Я их исправно покупал в Москве и раздавал пациентам.
Но в Красной Горбатке было своё представление о том, как надо лечить эту болезнь.
Там мужчину старше 45 легко было узнать на улице по отсутствию ноги. И как бы у всех мужчин было понимание, что есть ряд событий, связанных с возрастом: первый звонок в 7 лет, последний звонок в 17, призыв в армию в 18, ампутация ноги до 45...
Я, впрочем, не знал об этих конвенциях.
И первого же больного, пришедшего с жалобами, что он перестал чувствовать ногу, я направил на консультацию к ангиологу.
Ближайший ангиолог был во Владимире, и принимал он, как сейчас помню, по вторникам.
В среду пациент вернулся в ярости. Доктор, какого хуя, блядь, сказал он мне. Я к тебе, блядь, ёбаныврот, пришёл, чтоб ты мне ногу отхуярил, как у всех наших мужиков. А ты меня к какому-то пидарасу отправляешь во Владимир, ёбаныврот, нахуй, сука.
- А что б Вы хотели, чтоб я сделал?
- Режь, доктор, ёбаныврот. И инвалидность, ёбтадь, оформляй.
Я отрезал ему ногу, нахуй, ёбаныврот. Выше колена. И оформил ему, ёбтадь, инвалидность.
И когда следующий пришёл, я его уже не стал отправлять на вторник к ангиологу во Владимир.
Поэтому я сейчас читаю Осипова (который в Калужской области ныне трудится), и подписываюсь кровью сердца своего под каждым словом. ППКС, ёбаныврот.
Update: полная версия текста Осипова была опубликована в Знамени за месяц до РГ. А первопубликатором были Отечественные записки №3 за 2006.
Update1: Пишет fad_gel: Осипов - это Калужская область, Таруса. «...случай привел в Тарусу директора ведущего российского медицинского издательства "Практика", автора известнейшего в России руководства по эхокардиографии Максима Осипова...» Модель, которую использует Осипов, чтобы обеспечить кардиологическое отделение местной больницы всем необходимым, очень интересна: создано «Общество помощи Тарусской больнице», активно ищущее - и находящее- средства на покупку оборудования. Только, увы, вряд ли эта меценатская модель воспроизводима в масштабах Росиии - спонсоров на всех не хватит...
Так что область не Владимирская, зато ещё одно биографическое совпадение с моими собственными опытами на ниве постсоветского здравоохранения.