Звягинцев, «Елена»: из жизни телезрителей
Посмотрел во вторник «Елену» Звягинцева, на которую не попал ни на ММКФ, ни в Каннах.
Когда выйдет в прокат - обязательно посмотрю ещё раз. Или не раз.
Потрясающей силы и правдивости кино из жизни российских телезрителей, на музыку Филиппа Гласса.
Вообще без каких-либо вкраплений артхаузной пафосной мозгоебли и выморочных пейзажей под Баха («Страсти по Матфею» за всю картину звучат секунд 6, и, как объяснил Звягинцев, не несут никакой смысловой нагрузки - герой Андрея Смирнова случайно натыкается на них в плеере, и быстро переключается на бельгийский джаз). Жёсткий, страшный и динамичный фильм. Основанный на реальных событиях, о чём в титрах не сказано, и можно даже не догадаться, но как только об этом слышишь от автора сценария, как тут же вспоминаешь: ну да, и я такую историю тоже знаю... и не одну. И практически все они - с таким же леденящим душу хэппи-эндом.
Это фильм о людях, в которых не осталось уже практически совсем ничего человеческого. И чем роскошней окружающие их интерьеры, чем пышней за их окнами Остоженка, чем элитней евроремонт, тем отчётливей видна их собственная внутренняя пустота, полное разрушение того вещества, которое, как кажется, делает людей людьми. Звягинцев показывает всё это без малейшей попытки морализаторства, нравоучения, дидактики. Камера просто фиксирует сцены из жизни, которые зритель волен трактовать так, как ему вздумается. Например, как историю о власти денег в постсоветской России, гимн материнской любви, криминальную драму, или эпос о классовой борьбе... Режиссёр уверяет, что последний вариант оказался для него полной неожиданностью, когда после первых просмотров критики наперебой стали его об этом спрашивать. Но на самом деле, фильм этот - зеркало, где каждый видит то, что сам считает важным в окружающей жизни. Кому-то кажется, что это история о противостоянии бедных и богатых, а, следовательно - о классовой борьбе (хотя, на самом деле, убийца и жертва в этом фильме принадлежат к одному и тому же классу, если вдуматься в смысл марксистских штампов). Мне показалось, что это - про телезрителей. Про нравы, сознание и быт людей, которые разговаривают с ящиком на одном языке.
Кстати, все фрагменты телешоу, которые мы видим или слышим в «Елене» - подлинные, из архивов Первого канала и СТС. И от одной мысли, что миллионы соотечественников в состоянии отождествляться с этим адским трэшем, добровольно его смотреть и слышать, становится отдельно страшно.
Когда выйдет в прокат - обязательно посмотрю ещё раз. Или не раз.
Потрясающей силы и правдивости кино из жизни российских телезрителей, на музыку Филиппа Гласса.
Вообще без каких-либо вкраплений артхаузной пафосной мозгоебли и выморочных пейзажей под Баха («Страсти по Матфею» за всю картину звучат секунд 6, и, как объяснил Звягинцев, не несут никакой смысловой нагрузки - герой Андрея Смирнова случайно натыкается на них в плеере, и быстро переключается на бельгийский джаз). Жёсткий, страшный и динамичный фильм. Основанный на реальных событиях, о чём в титрах не сказано, и можно даже не догадаться, но как только об этом слышишь от автора сценария, как тут же вспоминаешь: ну да, и я такую историю тоже знаю... и не одну. И практически все они - с таким же леденящим душу хэппи-эндом.
Это фильм о людях, в которых не осталось уже практически совсем ничего человеческого. И чем роскошней окружающие их интерьеры, чем пышней за их окнами Остоженка, чем элитней евроремонт, тем отчётливей видна их собственная внутренняя пустота, полное разрушение того вещества, которое, как кажется, делает людей людьми. Звягинцев показывает всё это без малейшей попытки морализаторства, нравоучения, дидактики. Камера просто фиксирует сцены из жизни, которые зритель волен трактовать так, как ему вздумается. Например, как историю о власти денег в постсоветской России, гимн материнской любви, криминальную драму, или эпос о классовой борьбе... Режиссёр уверяет, что последний вариант оказался для него полной неожиданностью, когда после первых просмотров критики наперебой стали его об этом спрашивать. Но на самом деле, фильм этот - зеркало, где каждый видит то, что сам считает важным в окружающей жизни. Кому-то кажется, что это история о противостоянии бедных и богатых, а, следовательно - о классовой борьбе (хотя, на самом деле, убийца и жертва в этом фильме принадлежат к одному и тому же классу, если вдуматься в смысл марксистских штампов). Мне показалось, что это - про телезрителей. Про нравы, сознание и быт людей, которые разговаривают с ящиком на одном языке.
Кстати, все фрагменты телешоу, которые мы видим или слышим в «Елене» - подлинные, из архивов Первого канала и СТС. И от одной мысли, что миллионы соотечественников в состоянии отождествляться с этим адским трэшем, добровольно его смотреть и слышать, становится отдельно страшно.