Ты негодяй, Израэль Хэндс!
Л.Н. Толстой хотел извести в батарее матерную ругань и увещевал солдат: "Ну к чему такие слова говорить, ведь ты этого не делал, что говоришь, просто, значит, бессмыслицу говоришь, ну и скажи, например, "елки тебе палки", "эх, ты, едондер пуп", "эх, ты, ерфиндер" и т.п.
Солдаты поняли это по-своему:
- Вот был у нас офицер, его сиятельство граф Толстой, вот уже матершинник был, слова просто не скажет, так загибает, что и не выговоришь.
***
- Господи ты боже мой! - Я резко повернулся. При этом я столкнулся с маленьким толстяком.
- Ну! - сказал я яростно.
- Разуйте глаза, вы, соломенное чучело! - пролаял толстяк.
Я уставился на него.
- Что, вы людей не видели, что ли? - продолжал он тявкать.
Это было мне кстати.
- Людей-то видел, - ответил я. - Но вот разгуливающие пивные бочонки не приходилось.
Толстяк ненадолго задумался. Он стоял, раздуваясь.
- Знаете что, - фыркнул он, - отправляйтесь в зоопарк. Задумчивым кенгуру нечего делать на улице.
Я понял, что передо мной ругатель высокого класса. Несмотря на паршивое настроение, нужно было соблюсти достоинство.
- Иди своим путем, душевнобольной недоносок, - сказал я и поднял руку благословляющим жестом. Он не последовал моему призыву.
- Попроси, чтобы тебе мозги бетоном залили, заплесневелый павиан! - лаял он.
Я ответил ему «плоскостопым выродком». Он обозвал меня попугаем, а я его безработным мойщиком трупов. Тогда он почти с уважением охарактеризовал меня: «Коровья голова, разъедаемая раком». А я, чтобы уж покончить, кинул: «Бродячее кладбище бифштексов».
Его лицо внезапно прояснилось.
- Бродячее кладбище бифштексов? Отлично, - сказал он. - Этого я еще не знал, включаю в свой репертуар. Пока!.. - Он приподнял шляпу, и мы расстались, преисполненные уважения друг к другу.
***
Этим прекрасным постом я прекращаю ругаться и использовать сленг.
(Хотя бы попытаюсь прекратить)
Солдаты поняли это по-своему:
- Вот был у нас офицер, его сиятельство граф Толстой, вот уже матершинник был, слова просто не скажет, так загибает, что и не выговоришь.
***
- Господи ты боже мой! - Я резко повернулся. При этом я столкнулся с маленьким толстяком.
- Ну! - сказал я яростно.
- Разуйте глаза, вы, соломенное чучело! - пролаял толстяк.
Я уставился на него.
- Что, вы людей не видели, что ли? - продолжал он тявкать.
Это было мне кстати.
- Людей-то видел, - ответил я. - Но вот разгуливающие пивные бочонки не приходилось.
Толстяк ненадолго задумался. Он стоял, раздуваясь.
- Знаете что, - фыркнул он, - отправляйтесь в зоопарк. Задумчивым кенгуру нечего делать на улице.
Я понял, что передо мной ругатель высокого класса. Несмотря на паршивое настроение, нужно было соблюсти достоинство.
- Иди своим путем, душевнобольной недоносок, - сказал я и поднял руку благословляющим жестом. Он не последовал моему призыву.
- Попроси, чтобы тебе мозги бетоном залили, заплесневелый павиан! - лаял он.
Я ответил ему «плоскостопым выродком». Он обозвал меня попугаем, а я его безработным мойщиком трупов. Тогда он почти с уважением охарактеризовал меня: «Коровья голова, разъедаемая раком». А я, чтобы уж покончить, кинул: «Бродячее кладбище бифштексов».
Его лицо внезапно прояснилось.
- Бродячее кладбище бифштексов? Отлично, - сказал он. - Этого я еще не знал, включаю в свой репертуар. Пока!.. - Он приподнял шляпу, и мы расстались, преисполненные уважения друг к другу.
***
Этим прекрасным постом я прекращаю ругаться и использовать сленг.
(Хотя бы попытаюсь прекратить)