пан соврамши....
Смотрю Савика Шустера.
А там народный депутат, БЮТопоклонник, глава партии "защитников" Отечества, пан Кармазин нагло врет. Не по телефону и не со сцены, а в прямом эфире, но все же...
Этот панок имеет наглость заявлять, что экономика Украины полностью управляема, что медикам зарплата не только своевременно выплачивается в полном объёме, а стараниями Тимошенко существенно повышена. Незнаю-незнаю, выплата денег до того осуществлявшаяся регулярно, уже дважды, 10 и 25 числа уже просрочена. Карточку проверял вот буквально только что.
В связи с чем указанному пану советую при появлении возле себя черного котика, известного любителя врунишек, никуда не убегать ибо все равно не получится....
-- Катитесь отсюда! Без вас веселей.
Бессмысленно оглядываясь и шатаясь, конферансье добрел только до
пожарного поста, и там с ним сделалось худо. Он жалобно вскрикнул:
-- Голова моя, голова!
В числе прочих к нему бросился Римский. Конферансье плакал, ловил в
воздухе что-то руками, бормотал:
-- Отдайте мою голову! Голову отдайте! Квартиру возьмите, картины
возьмите, только голову отдайте!
**********************************************************************************
Жорж, например, Бенгальский, проведя в лечебнице четыре месяца,
поправился и вышел, но службу в Варьете вынужден был покинуть, и в самое
горячее время, когда публика валом шла за билетами, -- память о черной магии
и ее разоблачениях оказалась очень живуча. Бросил Бенгальский Варьете, ибо
понимал, что представать ежевечерне перед двумя тысячами человек, быть
неизбежно узнаваемым и бесконечно подвергаться глумливым вопросам о том, как
ему лучше: с головой или без головы? -- слишком мучительно.
Да, кроме того, утратил конферансье значительную дозу своей веселости,
которая столь необходима при его профессии. Осталась у него неприятная,
тягостная привычка каждую весну в полнолуние впадать в тревожное состояние,
внезапно хвататься за шею, испуганно оглядываться и плакать. Припадки эти
проходили, но все же при наличности их прежним делом нельзя было заниматься,
и конферансье ушел на покой и начал жить на свои сбережения, которых, по его
скромному подсчету, должно было хватить ему на пятнадцать лет.
ПОЛИТИКИ - ЧИТАЙТЕ КЛАССИКОВ!
А там народный депутат, БЮТопоклонник, глава партии "защитников" Отечества, пан Кармазин нагло врет. Не по телефону и не со сцены, а в прямом эфире, но все же...
Этот панок имеет наглость заявлять, что экономика Украины полностью управляема, что медикам зарплата не только своевременно выплачивается в полном объёме, а стараниями Тимошенко существенно повышена. Незнаю-незнаю, выплата денег до того осуществлявшаяся регулярно, уже дважды, 10 и 25 числа уже просрочена. Карточку проверял вот буквально только что.
В связи с чем указанному пану советую при появлении возле себя черного котика, известного любителя врунишек, никуда не убегать ибо все равно не получится....
-- Катитесь отсюда! Без вас веселей.
Бессмысленно оглядываясь и шатаясь, конферансье добрел только до
пожарного поста, и там с ним сделалось худо. Он жалобно вскрикнул:
-- Голова моя, голова!
В числе прочих к нему бросился Римский. Конферансье плакал, ловил в
воздухе что-то руками, бормотал:
-- Отдайте мою голову! Голову отдайте! Квартиру возьмите, картины
возьмите, только голову отдайте!
**********************************************************************************
Жорж, например, Бенгальский, проведя в лечебнице четыре месяца,
поправился и вышел, но службу в Варьете вынужден был покинуть, и в самое
горячее время, когда публика валом шла за билетами, -- память о черной магии
и ее разоблачениях оказалась очень живуча. Бросил Бенгальский Варьете, ибо
понимал, что представать ежевечерне перед двумя тысячами человек, быть
неизбежно узнаваемым и бесконечно подвергаться глумливым вопросам о том, как
ему лучше: с головой или без головы? -- слишком мучительно.
Да, кроме того, утратил конферансье значительную дозу своей веселости,
которая столь необходима при его профессии. Осталась у него неприятная,
тягостная привычка каждую весну в полнолуние впадать в тревожное состояние,
внезапно хвататься за шею, испуганно оглядываться и плакать. Припадки эти
проходили, но все же при наличности их прежним делом нельзя было заниматься,
и конферансье ушел на покой и начал жить на свои сбережения, которых, по его
скромному подсчету, должно было хватить ему на пятнадцать лет.
ПОЛИТИКИ - ЧИТАЙТЕ КЛАССИКОВ!