Тоже метод...
Добравшись до Нюренберга, Уленшпигель выдал себя здесь за великого врача, исцелителя всех немощей, достославного очистителя желудка, знаменитого укротителя лихорадки, всем известного освободителя от чумы и непревзойдённого победителя чесотки.
В больнице лежало столько больных, что уж не знали, куда их девать. Услышав о прибытии Уленшпигеля, к нему прибежал смотритель больницы узнать, правду ли говорят о нём, что он излечивает от всех болезней.
- Всех, кроме самой последней, - ответил Уленшпигель. - Но обещайте мне двести флоринов за излечение всех прочих болезней, - и я не возьму с вас ни гроша, пока все ваши больные не заявят, что они совершенно здоровы и уходят из больницы.
На следующий день с важным, учёным видом и уверенным взглядом он явился в больницу. Войдя в палаты и обходя больных, он наклонялся к каждому и говорил ему на ухо:
- Поклянись, что не расскажешь никому, что услышишь от меня. Чем ты болен?
Больной отвечал ему и клялся не выдавать.
- Дело вот в чём, - говорил Уленшпигель, - я должен одного из вас сжечь, из пепла его сделать чудодейственное лекарство и дать всем остальным. Сожжён будет тот, кто не может выйти сам из больницы. Завтра я приеду со смотрителем, стану на улице перед больницей и закричу всем вам: «Кто не болен, забирай пожитки и выходи на улицу!»
На другое утро Уленшпигель так и сделал.
Все больные - хромые, ревматики, чахоточные, горячечные - разом ринулись на улицу, даже те, которые уж десять лет не покидали постели.
Смотритель спросил их, верно ли, что они здоровы и могут бегать.
- Да, да! - кричали они, в уверенности, что кто-нибудь остался и что его уже жгут на дворе.
- Плати, - сказал Уленшпигель, - вот они все на улице и объявляют себя здоровыми.
И, получив двести флоринов, он поспешил убраться.
Но на другой день больные, ещё в худшем состоянии, стали возвращаться в больницу, - кроме одного, который от чистого воздуха выздоровел. Этот напился и бегал пьяный по улицам с криком: «Да здравствует великий доктор Уленшпигель!»