Во саду ли
Ну что же, настало время подвести итоги первого месяца хождения Полины в садик.
А с садиком оказалось не все так просто. Первые три дня хождения были идеальны: девочка запросто отпускала меня и, даже не оборачиваясь, уходила за руку с воспитателем в садиковую действительность. Забирала я ее после обеда, где-то так в час. На четвертый день было решено оставить Полинку на сон. Тоже все прошло без проблем, а вот в пятницу началось. Четверговый сон, который Поля провела без пустышки (а она у нас всегда спит с пустышкой), заставил меня поверить, что такое возможно, и я совершила оплошность - не снабдила девочку этим важным предметом. А девочка без этого важного предмета не просто спать не захотела, но залилась слезами, срывающимися на истерику. Слезы и всхлипывания прерывались мольбами о сосочке, так ласково Полина именует свою "синенькую" - это самая любимая пустышка, синего, понятное дело, цвета, страшненькая, изгрызенная, но милая сердцу ребенка. Мне даже позвонили с просьбой привезти ребенку соску. Я сорвалась из дома и за рекордное время доехала до сада. Полю укачивали на руках и она вроде подуспокоилась и вроде даже засыпала, но что-то снова не заладилось. Пришлось девочку забрать домой.
И с этого момента представление Поли о садике перевернулось, она категорически отказывалась туда ехать, плакала, отлипать от меня не хотела, просилась домой и другими способами ранила мое сердце, как мне ее было жалко. Поэтому вторую неделю мы поступали так: я или Миша, привозя Полину в садик, сразу ее не отдавали, а поднимались с ней в группу, сидели там под дверью и ждали, пока девочка отвлечется, позабудет о нас и линяли куда-нибудь поблизости, чтобы, если что, быть всегда в доступности и примчаться по первому зову. На сон Полину не оставляли. К слову сказать, под дверью мы сидели не одни. Была там еще мама одного мальчика, которому год и десять. Он тоже не желал просто так уходить от мамы. Вот так и проводили время: детишки там что-то делают в группе, предметы по цветам раскладывают, поделки поделывают, возятся, - а мы сидим, поскольку нет-нет, да вспомнит твой ребенок о твоем существовании и выйдет за дверь, чтобы обнять тебя и снова закукситься, что хочет домой. А иногда вообще концерты были: рев стоял со всех сторон. Главное, Полина вроде как и в духе, и не плачет, а как заслышит, что кто-то маму зовет, так начинает тоже за меня цепляться, плакать. Там есть еще трое мальчишек - тройняшек, так с ними еще та история: если один из братьев заревет, сразу его поддерживают другие двое. Одного успокоишь, а двое-то остались, а тот, которого успокоили, так он на них теперь смотрит и снова начинает. Воспитатели придумали их разъединять, чтобы легче было договориться. А разъединить их - задача почти нерешаемая.
Пока я под дверью сидела, ожидая удобного момента для ухода, видела, что Поля особой активности в группе не проявляет и в коллектив не вливается. Стоит себе в сторонке, за всеми наблюдает. Хотя просьбы воспитателей выполняет и в творчестве и занятиях участвует. В группе изначально было пять человек, потом пришел еще мальчик. Получилось три девочки, три мальчика. Но в группе есть такая девочка, которая за мальчика сойдет, и мальчикам еще фору даст. Весьма неуправляемая девочка с красивым именем Агата (ага, вообще буйство фантазии на имена, в саду есть еще Наум, Лука, Исмаил, Алиса, Ева, Данил) и бурятскими (я так полагаю) составляющими в генах. Поля эту Агату даже побаивается, поскольку та может кинуть чем-нибудь, ударить и вообще без тормозов. Как-то она прямо при мне в раздевалке своим сапогом зарядила Поле по лицу, я даже опомниться не успела. Пока я успокаивала свою девочку, воспитатели делали Агате внушение. А теперь, каждый раз, когда я прихожу в сад, эта Агата бежит ко мне обниматься. Ну что делать, глажу ее по голове. Ребенок же.
Через несколько дней очередной адаптации к садику Поля была оставлена на полный день. Мы с воспитателями провели консилиум и решили, что, несмотря на слезы и просьбы, ребенка нужно просто оставлять в саду и уходить. И постоянно без перерывов водить в сад. То есть гнуть свою линию, чтобы девочка поняла, что садик - это неминуемо. Бедная девочка. Теперь так и делаем. С каждым днем слез становится меньше, но они все-таки есть. Однако, даже когда Поля дома, она нет-нет, да скажет "не в садик". Хотя, когда приходишь ее забирать, не сразу оттуда и уходит: то на улице надо погулять, то какие-то дела еще находятся. Вот разбери. Зато неизменно меня встречает, говоря: плакала. Хотя воспитатели и отрицают.
На шкафчике в раздевалке каждый вечер нахожу новую Полькину поделку или рисунок с уроков творчества.
На вопросы о том, что делали в садике, Поля, растягивая слова, отвечает: гуляли, кушали.
Что кушали? Суп.
А еще что кушали? Блинчики.(и так, замечу, три дня подряд).
А ты играешь с детишками? Да.
А с кем? Мальчишки.
Сам пойми, что из этого правда, но уж точно не блинчики три дня подряд.
А с садиком оказалось не все так просто. Первые три дня хождения были идеальны: девочка запросто отпускала меня и, даже не оборачиваясь, уходила за руку с воспитателем в садиковую действительность. Забирала я ее после обеда, где-то так в час. На четвертый день было решено оставить Полинку на сон. Тоже все прошло без проблем, а вот в пятницу началось. Четверговый сон, который Поля провела без пустышки (а она у нас всегда спит с пустышкой), заставил меня поверить, что такое возможно, и я совершила оплошность - не снабдила девочку этим важным предметом. А девочка без этого важного предмета не просто спать не захотела, но залилась слезами, срывающимися на истерику. Слезы и всхлипывания прерывались мольбами о сосочке, так ласково Полина именует свою "синенькую" - это самая любимая пустышка, синего, понятное дело, цвета, страшненькая, изгрызенная, но милая сердцу ребенка. Мне даже позвонили с просьбой привезти ребенку соску. Я сорвалась из дома и за рекордное время доехала до сада. Полю укачивали на руках и она вроде подуспокоилась и вроде даже засыпала, но что-то снова не заладилось. Пришлось девочку забрать домой.
И с этого момента представление Поли о садике перевернулось, она категорически отказывалась туда ехать, плакала, отлипать от меня не хотела, просилась домой и другими способами ранила мое сердце, как мне ее было жалко. Поэтому вторую неделю мы поступали так: я или Миша, привозя Полину в садик, сразу ее не отдавали, а поднимались с ней в группу, сидели там под дверью и ждали, пока девочка отвлечется, позабудет о нас и линяли куда-нибудь поблизости, чтобы, если что, быть всегда в доступности и примчаться по первому зову. На сон Полину не оставляли. К слову сказать, под дверью мы сидели не одни. Была там еще мама одного мальчика, которому год и десять. Он тоже не желал просто так уходить от мамы. Вот так и проводили время: детишки там что-то делают в группе, предметы по цветам раскладывают, поделки поделывают, возятся, - а мы сидим, поскольку нет-нет, да вспомнит твой ребенок о твоем существовании и выйдет за дверь, чтобы обнять тебя и снова закукситься, что хочет домой. А иногда вообще концерты были: рев стоял со всех сторон. Главное, Полина вроде как и в духе, и не плачет, а как заслышит, что кто-то маму зовет, так начинает тоже за меня цепляться, плакать. Там есть еще трое мальчишек - тройняшек, так с ними еще та история: если один из братьев заревет, сразу его поддерживают другие двое. Одного успокоишь, а двое-то остались, а тот, которого успокоили, так он на них теперь смотрит и снова начинает. Воспитатели придумали их разъединять, чтобы легче было договориться. А разъединить их - задача почти нерешаемая.
Пока я под дверью сидела, ожидая удобного момента для ухода, видела, что Поля особой активности в группе не проявляет и в коллектив не вливается. Стоит себе в сторонке, за всеми наблюдает. Хотя просьбы воспитателей выполняет и в творчестве и занятиях участвует. В группе изначально было пять человек, потом пришел еще мальчик. Получилось три девочки, три мальчика. Но в группе есть такая девочка, которая за мальчика сойдет, и мальчикам еще фору даст. Весьма неуправляемая девочка с красивым именем Агата (ага, вообще буйство фантазии на имена, в саду есть еще Наум, Лука, Исмаил, Алиса, Ева, Данил) и бурятскими (я так полагаю) составляющими в генах. Поля эту Агату даже побаивается, поскольку та может кинуть чем-нибудь, ударить и вообще без тормозов. Как-то она прямо при мне в раздевалке своим сапогом зарядила Поле по лицу, я даже опомниться не успела. Пока я успокаивала свою девочку, воспитатели делали Агате внушение. А теперь, каждый раз, когда я прихожу в сад, эта Агата бежит ко мне обниматься. Ну что делать, глажу ее по голове. Ребенок же.
Через несколько дней очередной адаптации к садику Поля была оставлена на полный день. Мы с воспитателями провели консилиум и решили, что, несмотря на слезы и просьбы, ребенка нужно просто оставлять в саду и уходить. И постоянно без перерывов водить в сад. То есть гнуть свою линию, чтобы девочка поняла, что садик - это неминуемо. Бедная девочка. Теперь так и делаем. С каждым днем слез становится меньше, но они все-таки есть. Однако, даже когда Поля дома, она нет-нет, да скажет "не в садик". Хотя, когда приходишь ее забирать, не сразу оттуда и уходит: то на улице надо погулять, то какие-то дела еще находятся. Вот разбери. Зато неизменно меня встречает, говоря: плакала. Хотя воспитатели и отрицают.
На шкафчике в раздевалке каждый вечер нахожу новую Полькину поделку или рисунок с уроков творчества.
На вопросы о том, что делали в садике, Поля, растягивая слова, отвечает: гуляли, кушали.
Что кушали? Суп.
А еще что кушали? Блинчики.(и так, замечу, три дня подряд).
А ты играешь с детишками? Да.
А с кем? Мальчишки.
Сам пойми, что из этого правда, но уж точно не блинчики три дня подряд.