К рассказу Зинаиды Стефановны
Прочитал рассказ Лидии lidiampи ее сокружковки Зинаиды Стефановны Детство моё босоногое... и не смог удержаться.
Вот рассказ Фан Фаныча - международного урки:
По дороге заезжаю на Брянщину. Все-таки усадьба тети Лизы... мне
четырнадцать лет... искупался, простыл... чай с малиной... тетя... ей
тридцать два... в ночной рубашке... натирает мне грудь гусиным хвором, сидит
рядышком и ребрышки мои и кожу греет бедро, и вся простуда, тая, из груди
отлетает, но... Боже мой, Боже мой, уже ничего не вернешь, ничего!... Помню,
как сейчас, страх, звон в позвоночнике, сладость поллюции, я, идиотина,
смутился, и ты, веришь, Коля, с тех пор я буквально ни разу в жизни не
простывал. Ни разу! Загадка медицины, не правда ли? А усадьба тетеньки, сам
знаешь, чем накрылась. Нету ее.
Лежит в грязном снегу белая мраморная колонна и на ней красным
намалевано: "Весь урожай - фронту!" Канаю в деревеньку. Ужас. Бабы и ребятня
синие, чуть ли не черные, опухли от полного подсоса. Голодуха. Избенки
косые, в окнах выбитых бельма тряпья На ветках - слезы. Мужика ни одного,
стариков даже нету, но перед каждой избенкой, Коля, всего их было штук
девять, стоят на свеженьких постаментах бронзовые бюсты дважды героев
Советского Союза. Бронза на солнце весеннем горит. Зайчики сигают от бюстов
летчиков. Кто погиб, кто еще летал. Как шуганули немцев, так прибыла в
деревеньку спецкоманда по приказу Калинина, наставила бронзовых Иванов,
Федей, Сереж и Николаев работы наших вонючих Фидиев и Микельанджелов. Взяли с родных баб расписочки, что в случае порчи бюстов попадут бабы под суд на родине награжденных, и слиняла команда в Столицу, переебав кого можно было.
Ужас, Коля, ужас. Черные избенки, бронза на солнце горит, на одном бюсте
бабенка повисла и воет, воет, а ребятишки оттаскивают ее за юбчонку,
оттащить не могут и тоже голосят. Как тебе картиночка? Роздал бабам триста
тысяч рублей. Самую бойкую повез в Брянск, и там в обкоме клизму второму
секретарю воткнул, сытому и с похмелья мурлу и придурку. Ору:
- Партбилет на стол, мерзавец! Деревня и крестьянство - залог нашего
послевоенного ренессанса! Почему вы не кормите крестьян? Доложите намедленно
Микояну о начинающемся, вернее продолжающемся голоде. Четвертую главу,
сволочи, позабыли? Позабыли закон отрицания отрицания? Забыли, что если
зерно не упадет в землю и не умрет, то вообще ни хера не вырастет?
Смир-рна-а! Вместо того, чтобы устанавливать новые границы, я волындаюсь
здесь не по своему делу! Завезти семена в колхоз! Обеспечить белками
население! На обратном пути отдам под трибунал весь обком. Дыхни на меня!
Пьянь! Всех схаваю, а кости выложу в политбюро. Народ должен быть сыт. Вам
это теперь ясно?
- Ясно. Накормим в течение недели. Пожалуйста, прошу вас ко мне домой
на обед. Перед дорогой. Не стал я у него хавать. Поканал дальше. В Крым
поканал. В Крыму, конечно, солнце. Тишина. Кипарисы, как стояли, так и
стоят. Море еще холодное. Куриных богов на пляжах до хера и больше. Это
теперь их нету, разобрали их, а ведь море не успевает долбить дырочки в
камешках. Не успевает, Коля. По всей Ялте татары хипежат, уводят и мужиков и
баб и ребятишек. Уводят под конвоем. А сам понимаешь, уходить неизвестно
куда и насколько не только татарину, но и папуасу какому-нибудь не очень-то
охота. Я уж не говорю об остальных советских людях разных народов и наций.
Кстати, в интимный момент раскололась одна дама из ЦСУ, что нема в
Российской империи нации, представители которой не волокли бы срок по
пятьдесят восьмой со всеми ее замечательными пунктами. Нема. Но и тут,
сказала дама, у советской власти вышла осечка, Эскимоса ни одного не
посадили по пятьдесят восьмой. За кражу тюленьего жира, утайку оленьих шкур,
приписку моржей, за недовыполнение плана убийства песцов и опоздание в
тундру - зто всегда пожалуйста, а вот за пропаганду и агитацию, саботаж,
диверсии, за террор и покушение на вождей, а также за сотрудничество с
Гренландской разведкой не горели эскимосы, и - все. За измену родине не
горели они тоже, ибо родина ихняя - Северный полюс, а как можно изменить
Северному полюсу с Южным, например, по-моему, не под силу сообразить самому
Вышинскому Андрею Януарьевичу, чтоб ему до конца света, в пекле ада,
переписывать своей кровью уголовный и процессуальный кодексы РСФСР.
Сукоедина. А, может, эскимосы органически, так сказать, не секли, что такое
советская власть? Или считали ее чем-то вроде шторма на суше, ложного
северного сияния, бесконечной пурги или многолетнего солнечного затмения, то
есть тем, с чем воевать и на что бухтеть бесполезно? Не знаю, Коля.
( http://lib.ru/PROZA/ALESHKOWSKIJ/kenguru.txt )
И еще из моего любимого Юза Алешковского:
( продолжение)