Века вблизи Спиннацолы
Вот здесь-то день и выдал слабину.
Пищеваренье, может, или вереница
вязов, смягчился ветер и потек,
и море удалилось с глаз.
Вот здесь-то день и я с ним уступили,
как будто воздух
стал мне вдруг зазнобой.
Здесь до любого дома далеко. Белесый
хутор, крохотный в десятке полных миль
степей, мерцает. Я стоял в траве
и видел: бомбардировщики собрались в стаю,
нудно бубнят о замыслах ничтожных великана.
Учились воины страх наводить на Сарды,
И высек море Ксеркс.
Еще до первого в дом принятого пса,
до мраморного цезаря и до богов из меди
я здесь стоял вот так и слышал
автомобильный грохот на дороге,
фургон с оружием и грузовик, -
должно быть, повернулся к ним спиной,
чтоб посмотреть, как травы гладят травы
травы на мили многие волной,
движение моей горячки, жажды
ранить иль любить на воле оказалось и течет.
Народ согласен воевать. Погибнут греки,
закупорят ущелье - нам стратегию сломать.
И будет время городам гореть,
до пруда сечь очередное море.
Ричард Хьюго
Перевод Шаши Мартыновой
Вечер американской поэзии «Безрассудство форели» 29 октября