Дед Гаврила
На первом этаже в сидоровском подъезде, когда он ещё жил в 11 доме (то есть давным давно) проживали дед Гаврила, его жена баба Дуся и их поздняя дочь Алёнка. У деда Гаврилы не было ноги. Он ходил на протезе, представлявшем собой прямую металлическую чёрную трубку с набалдашником на конце. Сидоров знал, что ногу дед Гаврила потерял на войне, но вот как он её потерял, это было загадкой. Свою ногу Сидоров никак потерять при всём желании не мог. А дед Гаврила как-то умудрился. Видимо, она у него изначально была приставная. И ему её приставил пристав. Поскольку дед Гаврила родился ещё до революции, а тогда были приставы, и Сидоров это уже знал (прочитал в какой-то детской книжке про революцию). Если приставы, то они либо приставали к кому-нибудь, либо что-то приставляли к чему-то. Вот они начали приставать к деду и в конце концов приставили ему ногу. А когда дед на войне её потерял, ему дали другую, трубу. Которая не гнётся. И дед, когда ходил, заносил её для шага полукругом, чтобы не наткнуться на бугорок земли или какое-нибудь препятствие.
И у деда Гаврилы была машина. Инвалидка с ручным управлением. Поносного цвета. Дед часто приезжал на ней к подъезду и долго пытался вылезти из неё. Как пират Джон Сильвер в исполнении Бориса Андреева в фильме «Остров Сокровищ» 1972 года. «Кто подаст мне руку?!» Никогда никого со двора он на своей инвалидке не катал. Был дед нелюдимым, хотя и не злым. Просто ни с кем не общался.
Однажды дед Гаврила свою инвалидку разбил вдребезги. Сам остался жив, но трубу протезную погнул. Его привезли домой на Скорой Помощи бледного, но уверенного в себе. Почти сразу ему выдали Запорожец. И трубу заменили на деревянный протез, сгибающийся в коленке.
Дед стал разговорчивее. Он рассуждал, сидя с бабками на лавочке:
- Блядь, надо было сразу расхерачить эту машинку, а ногу кувалдой согнуть напополам. А вот я, дурак, не догадался.
Ногой он называл трубу-протез.
Так никого из детей во дворе дед на машине и не прокатил. Через год Сидоров переехал в другой дом, а вскоре дед умер. И бабка тоже. И что в итоге стало с тем Запорожцем, Сидорову совершенно не известно.
Потом-то уж Сидоров понял всё про приставов. Но чувство, которое он испытывал, когда небритый дед Гаврила ходил, описывая трубкой-протезом полукруг, ему не забыть никогда. Завораживающее было зрелище, и чувство тоже было глубокопроникающее.