Глава 7. Смерть мамы. Наша семейная перестройка.
Весной 1987 года заболела мама. Она похудела, ослабла и почти перестала есть. Вскоре мама резко пожелтела и у нее начался сильный распространенный кожный зуд. В моей больнице экстренно сделали анализы, подтвердившие диагноз механической желтухи - разлития желчи из-за закупорки желчевыводящих путей. Слабая надежда, что желчный проток мог быть закупорен камнем, не оправдалась, у мамы обнаружилась опухоль головки поджелудочной железы. Найти в Москве великого хирурга, который бы согласился сделать обширную радикальную операцию семидесятидевятилетней истощенной и резко ослабленной пациентке - не было ни малейшей надежды. Мама лежала у меня в отделении в маленькой палате, страдая от невыносимого кожного зуда. Зуд слегка облегчали только высокие дозы фенобарбитала - сильного снотворного, которое, к счастью, погружало ее на короткое время в полудремотное состояние. Потом и это перестало помогать, и мама из последних сил продолжала расчесывать кожу. Сегодня в мире широко распространена техника введения через гибкий гастроскоп металлической трубочки (стента) в просвет желчного протока, трубка не позволяет опухоли перекрыть отток желчи из печени. У меня есть пациент, который живет с такой трубкой уже три года и хорошо себя чувствует. Тридцать лет тому назад ничего подобного медицина не умела. В июле мама умерла.
Болезнь и смерть мамы заслонили для нашей семьи шум, поднятый средствами массовой информации, бубнившими с прежним казенным пылом новые слова "гласность" и "перестройка". Прах мамы упокоился в колумбарии Донского кладбища, рядом с ее сестрой и братом. А перед нами встала необходимость собственной семейной перестройки. Мы с братом не хотели, чтобы отец, которому было уже за восемьдесят, жил один. И тогда мой старший брат Лёня в очередной раз проявил свой редкостный дар квартирного маклера. Он быстро нашел совершенно невероятный вариант обмена родительской двухкомнатной квартиры на улице Стопани и моей большой комнаты в Старосадском на трехкомнатную квартиру на шестом этаже дома 12 на Чистопрудном бульваре, с окнами, смотрящими через Чистые пруды на театр "Современник" - бывший кинотеатр "Колизей" моего детства.
Так закончилась почти двенадцатилетняя история веселого дружеского литературно-художественного клуба-кабаре в моем доме в Старосадском. Наша новая квартира была очень маленькой, в ней не было места для кабинетного рояля и моего любимого огромного старинного письменного стола, с которыми мне пришлось расстаться. Устроились мы с отцом уютно и душевно. В столовой уместилась родительская библиотека, телевизор и раздвижной обеденный стол, в двух спальнях - диваны, столики и часть книг и картин. Из моей спальни открывался выход на маленький балкон над прудом, и я мог курить на балконе, наслаждаясь самым романтическим старомосковским видом. Приезжая с работы, я привозил продукты и готовил завтрак, обед и ужин. Отец по утрам гулял по Чистым прудам, часто заходил навестить семейство Лёни, жившее рядом, в доме "Вхутемаса" напротив почтамта. После обеда папа читал книги или прессу, ставшую для него необычайно интересной после наступления эпохи гласности. За ужином, который иногда разделяли с нами мои друзья и подруги, папа делился своими свежими открытиями в области советской истории и рассуждал, например, о том, что Троцкий мог бы оказаться для страны лучше Сталина. Я честно старался ему в этом не перечить...
Продолжение следует.
Болезнь и смерть мамы заслонили для нашей семьи шум, поднятый средствами массовой информации, бубнившими с прежним казенным пылом новые слова "гласность" и "перестройка". Прах мамы упокоился в колумбарии Донского кладбища, рядом с ее сестрой и братом. А перед нами встала необходимость собственной семейной перестройки. Мы с братом не хотели, чтобы отец, которому было уже за восемьдесят, жил один. И тогда мой старший брат Лёня в очередной раз проявил свой редкостный дар квартирного маклера. Он быстро нашел совершенно невероятный вариант обмена родительской двухкомнатной квартиры на улице Стопани и моей большой комнаты в Старосадском на трехкомнатную квартиру на шестом этаже дома 12 на Чистопрудном бульваре, с окнами, смотрящими через Чистые пруды на театр "Современник" - бывший кинотеатр "Колизей" моего детства.
Так закончилась почти двенадцатилетняя история веселого дружеского литературно-художественного клуба-кабаре в моем доме в Старосадском. Наша новая квартира была очень маленькой, в ней не было места для кабинетного рояля и моего любимого огромного старинного письменного стола, с которыми мне пришлось расстаться. Устроились мы с отцом уютно и душевно. В столовой уместилась родительская библиотека, телевизор и раздвижной обеденный стол, в двух спальнях - диваны, столики и часть книг и картин. Из моей спальни открывался выход на маленький балкон над прудом, и я мог курить на балконе, наслаждаясь самым романтическим старомосковским видом. Приезжая с работы, я привозил продукты и готовил завтрак, обед и ужин. Отец по утрам гулял по Чистым прудам, часто заходил навестить семейство Лёни, жившее рядом, в доме "Вхутемаса" напротив почтамта. После обеда папа читал книги или прессу, ставшую для него необычайно интересной после наступления эпохи гласности. За ужином, который иногда разделяли с нами мои друзья и подруги, папа делился своими свежими открытиями в области советской истории и рассуждал, например, о том, что Троцкий мог бы оказаться для страны лучше Сталина. Я честно старался ему в этом не перечить...
Продолжение следует.