Исторические источники
По призыву загадочного makkawity, которого так и смогли заставить соблюдать чьи-то законы,
написал текстик про исторические источники.
Задача истории - изучать прошлое. Но беда в том, что прошлое находится в прошлом и не досягаемо для нас, по крайней мере до тех пор, пока не изобретена машина времени. Поскольку такой машины в ближайшем будущем не ожидается, то прошлое фактически отделено от нас непреодолимой стеной, и его нельзя изучать непосредственно. Нам остались только следы этого прошлого, вещественные и информационные. Эти следы историки называют историческими источниками. Изучая эти источники, можно изучить события прошлого, хотя их непосредственное наблюдение невозможно.
Беда в том, что ни один исторический источник не создан с целью передать нам объективное и верное представление о прошлой действительности. В особенности это относится к письменным источникам, на которые в основном опираются наши представления о прошлом. В нашей культуре существует литературный миф, созданный когда-то великим Пушкиным, о летописце, который без гнева и пристрастья регистрирует происходящие события и сообщает нам истину. Миф прекрасен. Его единственная проблема в том, что таких летописцев никогда не было. Все они были реальными живыми людьми со своими собственными реальными жизненными интересами, взглядами и опытом. Более того, в большинстве случаев совершенно противопоказано выкидывать из процесса летописания ещё одну ключевую фигуру - заказчика. Летопись - до начала массового использования бумаги летопись - сложный и относительно дорогостоящий проект, хотя бы из-за необходимости использовать дорогой материал - пергамент («самостоятельное» летописание в России в основном относится к 17 веку, когда цена на бумагу стала достаточно низкой). У заказчика тоже есть свои интересы: он даёт свои деньги не просто так. Обычно это правитель или влиятельный церковный деятель. Ему нужно, чтобы летопись представляла правильну, то есть его собственную позицию: оправдывала его политику, прославляла его и его предков. Часто она становилась оружием пропаганды. Например, высокий авторитет Владимира Мономаха во многом объясняется, что его образ в свое время был правильно «подан» в качестве князя, защищавшего общерусские интересы, летописцами работавшими по его собственному заказу и по заказу его сына Мстислава. Его же противник Олег Святославич подан в этих летописях как эгоистичный злодей, приводящий на русские земли жестоких половцев (хотя в действительности союзы с половцами периодически заключали оба князя).
Что же делать в этой ситуации. Конечно, в первую очередь в голову приходит мысль о перекрёстном анализе источников. Но перекрёстный анализ источников - не панацея. А что если других столь же полных источников нет? История как наука прекратит течение своё? Ну хорошо, предположим, они есть. Предположим, мы находим расхождения? И что делать? Как нам определить, кто из них прав, если изначально мы не должны слепо доверять ни одному, ни другому?
Ответ прост: к источникам надо относиться критически. Критическое отношение вовсе не означает, что мы должны сходу отвергать всё, что в нём содержится. Речь идёт о таком подходе, при котором мы должны изучить достоверность источника через призму личности его создателя. Поэтому первый шаг в критике источника - выяснение личности автора. На самом деле даже в анонимном произведении можно почерпнуть об авторе достоточно много информации. Что полезно знать о создателе источника? Его социальный статус, перемены этого статуса (был боярин - ушел в монахи), социальная самоидентификация, круг общения (а это мне поведал боярин такой-то, когда мы с ним …), принадлежность к определённым специфическим социальным группам (например, выпускники элитарных образовательных учреждений часто обладают ярко выраженной солидарностью друг с другом), политические симпатии, личные интересы, определённые детали судьбы, свидетельствующие о негативном или позитивном социальном опыте (например, участие в молодости в подавленной революции может затем повлиять на отношение к политическим силам, причастным к её подавлению; жертва репрессий вряд ли будет позитивно оценивать деятельность тех, кого она считает ответственными за свои страдания, а чиновник, делающий в это же время успешную карьеру, будет смотреть на то же самое совсем иначе).
Установив всё это, мы сможем двигаться дальше. Нужно установить пределы информированности автора. Что он на самом деле мог знать из того, о чём он пишет? Насколько вероятно, что он мог располагать такой информацией? Если он получил информацию из чужих рук, насколько вероятно, что эта информация мог быть у предыдущего звена цепочки и насколько вероятно, что он мог её передать? Простой пример. В летописях часто встречаются армии огромной численности, формирование и снабжение которых было бы чрезвычайно сложной задачей для того уровня технологий. Можно ли доверять этим известиям? Для этого нужно задуматься, кто реально мог обладать такого рода информацией. Сразу становится понятно, что если информация о численности армии собиралась, то обладал ею только очень узкий круг лиц, приближенных к командованию этой армии. Всё остальное - слухи, домыслы, пропаганда, а то и сознательная дезинформация. Таким образом, если автор входил в этот высший круг или хотя бы контактировал с его представителями, то мы можем воспринимать его данные как возможно достоверные. Если нет - то большое число заменяем словами очень-очень много и успокаиваемся. Значит ли это, что мы должны отвергуть всё летописное известие о сражении как недостоверное? Вовсе нет. Человек, не вхожий в круг высшего руководства, тем не менее может распологать информацией о самом факте сражения, его времени и месте и даже о результате. Если он находился в составе одной из армий, он может даже сообщить какие-нибудь тактические детали сражения.
Более сложный пример. Имеют место быть воспоминания некоего работника изгузздва (которое принадлежит народу), в которых он рассказывает о том, что когда-то ему рассказал Орджоникидзе, что некий И.В. Джугашвили, когда навестила его приехала мать, отказался встречаться с этой женщиной и велел охране выставить её вон. Предположим, некий Джугашвили и вправду прогнал старушку. Допустим, что это видел Орджоникидзе, который и вправду входил в ближний круг общения некоего Джугашвили и считал его своим другом. Но стал бы он общаться на эту тему с неким деятелем принадлежащего народу изгузздва? Даже если отвлечься от соображений безопасности (допустим, некий Джугашвили не был в состоянии никак прореагировать на порочащие его разговоры). Тем не менее, с какой стати выносить грязное бельё и показывать его малознакомым людям. Иными словами, в данном случае от использования этой информации данного источнега стоит воздержаться (тем более что, в отличие от предыдущего примера, эта информация мало что даёт истории как науке). Но когда тот же деятель изгузздва станет вытаскивать нам на обозрение грязное своих знакомых актризог, то мы можем принять её как возможно достоверную.
Далее следует разобраться в личных мотивах создателя источника. Зачем он всё это написал? Какие у него были явные, и, особенно желательно знать, скрытые мотивы. Используйте те знания об авторе, которые у вас уже есть. Если есть заказчик труда, то тот же самый анализ надо провести и в его отношении. Такой подход позволит вам вносить поправки на субъективности и пристрастность автора.
Скажем, что может дать такой анализ в отношении летописца? Зная, какому князу он симпатизирует, мы можем предположить, что негативные для восприятия князя события он затушеввывает или убирает вообще, позитивные - выпячивает и подчёркивает в ни роль этого князя. Противоположный принцип будет применён к правителю, к которому летописец относится негативно. Это, разумеется, ещё не всё. Если летописец происходит из боярской среды, то для него именно бояре будут «солью земли». Хороший князь будет советоваться с боярами во всём, дарить им дорогие подарки, жаловать земли. Успехи объясняются тем, что князю помогают бояре, а он их слушается. Если же что-то идёт не так, то самая вероятная причина - князь не послушался бояр. Если же летописец с самого начала своего жизненного пути выбрал церковную стезю, то для него, скорее всего, именно церковь будет самой важной и главной силой, правильно будет только то, что хорошо церкви, а отношение к тем или иным правителям будет диктоваться их взаимоотношениями с духовной властью.
Тот же метод имеет смысл применять и к другим источникам, например, мемуарам или даже документам. Вовсе не обязательно считать, что если у нас в руках документ, то мы имеем дело с истиной в последней инстанции. Автор документа тоже может быть необъективен. И даже способен сознательно вводить в заблуждение адресата. Если это отчёт о некоей проверке, то надо делать скидку на то, что проверяющий стремится представить себя строгим и суровым, не упускающим никакой мелочи. Учтите и то, каков реальный уровень компетентности: при всём своём стремлении выявить каждое, пусть даже самое мелкое нарушение, он может упустить что-то важное. Пример некомпетентной оценки проверяющего (что удивительно, перенесённой затем в свою работу современным исследователем, хорошо разбирающимся в теме) разобран тут: http://dobryj-manjak.livejournal.com/19133.html
Если этот документ - доклад подчинённого начальнику, то в нём можно встретить помимо таких естественных и ожидаемых элементов, как попытка преувеличения собственных заслуг и затушевывания ошибок, ещё и управление собственным начальником. Те, кто никогда не работал в структуре управление, порой могут не подозревать о том, что подчинённые - не автоматы по выполнению инструкций и составлению отчётов. Что у них есть свои цели, для достижения которых они будут препарировать и подавать информацию начальству в таком виде, чтобы побудить его принять некие решения. При этом возможны разные приёмы: прямая фальсификация данных, их эмоциональная подача, преувеличения, использование обтекаемых и нечётких формулировок и др. Например, один нарком одного промышленного наркомата во время войны, получив данные о числе рабочих одного завода, больных дистрофией, в своём письме вышестоящей инстанции увеличил их число вдвое. Соответственно возросли и размеры запрошенной им продовольственной помощи. Кстати, вспомним народную бюрократическую мудрость: проси в два раза больше - получишь столько, сколько нужно. Очень часто документы составляются именно по такому принципу. Пример нечётких формулировок: доклад командира 8-го мехкорпуса Рябышева о том, что в результате форсированных маршей в разных направлениях его корпус потерял до 50% машин. До 50% это сколько? Машины это танки или вообще вся техника? Остаётся только гадать. Ясно одно: цель Рябышева - заставить вышестоящее командование задуматься и прекратить слишком частые (и, по мнению Рябышева, неоправданные) изменения боевых задач корпуса.
Свои особенности есть при работе с законодательными источниками. Например, необходимо, если есть возможность, прослеживать, как применялись законы на практике. Много даёт анализ того, в чьих интересах принимаются те или иные законы, какие слои общества они защищают.
Есть свои особенности при изучении так называемых источников личного происхождения (к этой категории относят мемуары, дневники и письма). Все они, разумеется, сугубо субъективны, но по крайней мере с их помощью мы может проникнуть во внутренний мир человека, увидеть мотивы его поступков, мысли о происходящем и т.д. Но большая часть этих источников не только субъективна, но и не достоверна даже в отражении этой субъективности. Авторы мемуаров задним числом вносят поправки и в действительность, и в свою оценку, чтобы казаться мудрее, прозорливее, лучше, чем на самом деле. Личные письма тоже не вполне отвечают критериям достоверности, ведь они в большинстве случае ориентированы на то, чтобы произвести определённое впечатление на адресата. Точно так же и в нашей реальной жизни мы далеко не всегда говорим другу то, что думаем. Если некто написал в письме некую мысль, это вовсе не означает, что он её на самом деле разделяет. Конечно, есть случаи, когда люди пишут сами для себя, т.е. ведут дневник. Проблема в том, что многие дневники перед публикацией подвергаются переработке самим автором, в результате чего приобретают те же недостатки, что и мемуары. Единственное счастливое исключение - преждевременная смерть автора, который в этом случае не успевает внести свои правки. В этом случае мы можем говорить: вот их настоящие мысли и настоящие чувства, которые они испытывали в действителности.
А теперь доманшнее задание. Попробуйте применить то, о чём написано в этом тексте, к самому этому тексту. Интересно, что у вас получится?
написал текстик про исторические источники.
Задача истории - изучать прошлое. Но беда в том, что прошлое находится в прошлом и не досягаемо для нас, по крайней мере до тех пор, пока не изобретена машина времени. Поскольку такой машины в ближайшем будущем не ожидается, то прошлое фактически отделено от нас непреодолимой стеной, и его нельзя изучать непосредственно. Нам остались только следы этого прошлого, вещественные и информационные. Эти следы историки называют историческими источниками. Изучая эти источники, можно изучить события прошлого, хотя их непосредственное наблюдение невозможно.
Беда в том, что ни один исторический источник не создан с целью передать нам объективное и верное представление о прошлой действительности. В особенности это относится к письменным источникам, на которые в основном опираются наши представления о прошлом. В нашей культуре существует литературный миф, созданный когда-то великим Пушкиным, о летописце, который без гнева и пристрастья регистрирует происходящие события и сообщает нам истину. Миф прекрасен. Его единственная проблема в том, что таких летописцев никогда не было. Все они были реальными живыми людьми со своими собственными реальными жизненными интересами, взглядами и опытом. Более того, в большинстве случаев совершенно противопоказано выкидывать из процесса летописания ещё одну ключевую фигуру - заказчика. Летопись - до начала массового использования бумаги летопись - сложный и относительно дорогостоящий проект, хотя бы из-за необходимости использовать дорогой материал - пергамент («самостоятельное» летописание в России в основном относится к 17 веку, когда цена на бумагу стала достаточно низкой). У заказчика тоже есть свои интересы: он даёт свои деньги не просто так. Обычно это правитель или влиятельный церковный деятель. Ему нужно, чтобы летопись представляла правильну, то есть его собственную позицию: оправдывала его политику, прославляла его и его предков. Часто она становилась оружием пропаганды. Например, высокий авторитет Владимира Мономаха во многом объясняется, что его образ в свое время был правильно «подан» в качестве князя, защищавшего общерусские интересы, летописцами работавшими по его собственному заказу и по заказу его сына Мстислава. Его же противник Олег Святославич подан в этих летописях как эгоистичный злодей, приводящий на русские земли жестоких половцев (хотя в действительности союзы с половцами периодически заключали оба князя).
Что же делать в этой ситуации. Конечно, в первую очередь в голову приходит мысль о перекрёстном анализе источников. Но перекрёстный анализ источников - не панацея. А что если других столь же полных источников нет? История как наука прекратит течение своё? Ну хорошо, предположим, они есть. Предположим, мы находим расхождения? И что делать? Как нам определить, кто из них прав, если изначально мы не должны слепо доверять ни одному, ни другому?
Ответ прост: к источникам надо относиться критически. Критическое отношение вовсе не означает, что мы должны сходу отвергать всё, что в нём содержится. Речь идёт о таком подходе, при котором мы должны изучить достоверность источника через призму личности его создателя. Поэтому первый шаг в критике источника - выяснение личности автора. На самом деле даже в анонимном произведении можно почерпнуть об авторе достоточно много информации. Что полезно знать о создателе источника? Его социальный статус, перемены этого статуса (был боярин - ушел в монахи), социальная самоидентификация, круг общения (а это мне поведал боярин такой-то, когда мы с ним …), принадлежность к определённым специфическим социальным группам (например, выпускники элитарных образовательных учреждений часто обладают ярко выраженной солидарностью друг с другом), политические симпатии, личные интересы, определённые детали судьбы, свидетельствующие о негативном или позитивном социальном опыте (например, участие в молодости в подавленной революции может затем повлиять на отношение к политическим силам, причастным к её подавлению; жертва репрессий вряд ли будет позитивно оценивать деятельность тех, кого она считает ответственными за свои страдания, а чиновник, делающий в это же время успешную карьеру, будет смотреть на то же самое совсем иначе).
Установив всё это, мы сможем двигаться дальше. Нужно установить пределы информированности автора. Что он на самом деле мог знать из того, о чём он пишет? Насколько вероятно, что он мог располагать такой информацией? Если он получил информацию из чужих рук, насколько вероятно, что эта информация мог быть у предыдущего звена цепочки и насколько вероятно, что он мог её передать? Простой пример. В летописях часто встречаются армии огромной численности, формирование и снабжение которых было бы чрезвычайно сложной задачей для того уровня технологий. Можно ли доверять этим известиям? Для этого нужно задуматься, кто реально мог обладать такого рода информацией. Сразу становится понятно, что если информация о численности армии собиралась, то обладал ею только очень узкий круг лиц, приближенных к командованию этой армии. Всё остальное - слухи, домыслы, пропаганда, а то и сознательная дезинформация. Таким образом, если автор входил в этот высший круг или хотя бы контактировал с его представителями, то мы можем воспринимать его данные как возможно достоверные. Если нет - то большое число заменяем словами очень-очень много и успокаиваемся. Значит ли это, что мы должны отвергуть всё летописное известие о сражении как недостоверное? Вовсе нет. Человек, не вхожий в круг высшего руководства, тем не менее может распологать информацией о самом факте сражения, его времени и месте и даже о результате. Если он находился в составе одной из армий, он может даже сообщить какие-нибудь тактические детали сражения.
Более сложный пример. Имеют место быть воспоминания некоего работника изгузздва (которое принадлежит народу), в которых он рассказывает о том, что когда-то ему рассказал Орджоникидзе, что некий И.В. Джугашвили, когда навестила его приехала мать, отказался встречаться с этой женщиной и велел охране выставить её вон. Предположим, некий Джугашвили и вправду прогнал старушку. Допустим, что это видел Орджоникидзе, который и вправду входил в ближний круг общения некоего Джугашвили и считал его своим другом. Но стал бы он общаться на эту тему с неким деятелем принадлежащего народу изгузздва? Даже если отвлечься от соображений безопасности (допустим, некий Джугашвили не был в состоянии никак прореагировать на порочащие его разговоры). Тем не менее, с какой стати выносить грязное бельё и показывать его малознакомым людям. Иными словами, в данном случае от использования этой информации данного источнега стоит воздержаться (тем более что, в отличие от предыдущего примера, эта информация мало что даёт истории как науке). Но когда тот же деятель изгузздва станет вытаскивать нам на обозрение грязное своих знакомых актризог, то мы можем принять её как возможно достоверную.
Далее следует разобраться в личных мотивах создателя источника. Зачем он всё это написал? Какие у него были явные, и, особенно желательно знать, скрытые мотивы. Используйте те знания об авторе, которые у вас уже есть. Если есть заказчик труда, то тот же самый анализ надо провести и в его отношении. Такой подход позволит вам вносить поправки на субъективности и пристрастность автора.
Скажем, что может дать такой анализ в отношении летописца? Зная, какому князу он симпатизирует, мы можем предположить, что негативные для восприятия князя события он затушеввывает или убирает вообще, позитивные - выпячивает и подчёркивает в ни роль этого князя. Противоположный принцип будет применён к правителю, к которому летописец относится негативно. Это, разумеется, ещё не всё. Если летописец происходит из боярской среды, то для него именно бояре будут «солью земли». Хороший князь будет советоваться с боярами во всём, дарить им дорогие подарки, жаловать земли. Успехи объясняются тем, что князю помогают бояре, а он их слушается. Если же что-то идёт не так, то самая вероятная причина - князь не послушался бояр. Если же летописец с самого начала своего жизненного пути выбрал церковную стезю, то для него, скорее всего, именно церковь будет самой важной и главной силой, правильно будет только то, что хорошо церкви, а отношение к тем или иным правителям будет диктоваться их взаимоотношениями с духовной властью.
Тот же метод имеет смысл применять и к другим источникам, например, мемуарам или даже документам. Вовсе не обязательно считать, что если у нас в руках документ, то мы имеем дело с истиной в последней инстанции. Автор документа тоже может быть необъективен. И даже способен сознательно вводить в заблуждение адресата. Если это отчёт о некоей проверке, то надо делать скидку на то, что проверяющий стремится представить себя строгим и суровым, не упускающим никакой мелочи. Учтите и то, каков реальный уровень компетентности: при всём своём стремлении выявить каждое, пусть даже самое мелкое нарушение, он может упустить что-то важное. Пример некомпетентной оценки проверяющего (что удивительно, перенесённой затем в свою работу современным исследователем, хорошо разбирающимся в теме) разобран тут: http://dobryj-manjak.livejournal.com/19133.html
Если этот документ - доклад подчинённого начальнику, то в нём можно встретить помимо таких естественных и ожидаемых элементов, как попытка преувеличения собственных заслуг и затушевывания ошибок, ещё и управление собственным начальником. Те, кто никогда не работал в структуре управление, порой могут не подозревать о том, что подчинённые - не автоматы по выполнению инструкций и составлению отчётов. Что у них есть свои цели, для достижения которых они будут препарировать и подавать информацию начальству в таком виде, чтобы побудить его принять некие решения. При этом возможны разные приёмы: прямая фальсификация данных, их эмоциональная подача, преувеличения, использование обтекаемых и нечётких формулировок и др. Например, один нарком одного промышленного наркомата во время войны, получив данные о числе рабочих одного завода, больных дистрофией, в своём письме вышестоящей инстанции увеличил их число вдвое. Соответственно возросли и размеры запрошенной им продовольственной помощи. Кстати, вспомним народную бюрократическую мудрость: проси в два раза больше - получишь столько, сколько нужно. Очень часто документы составляются именно по такому принципу. Пример нечётких формулировок: доклад командира 8-го мехкорпуса Рябышева о том, что в результате форсированных маршей в разных направлениях его корпус потерял до 50% машин. До 50% это сколько? Машины это танки или вообще вся техника? Остаётся только гадать. Ясно одно: цель Рябышева - заставить вышестоящее командование задуматься и прекратить слишком частые (и, по мнению Рябышева, неоправданные) изменения боевых задач корпуса.
Свои особенности есть при работе с законодательными источниками. Например, необходимо, если есть возможность, прослеживать, как применялись законы на практике. Много даёт анализ того, в чьих интересах принимаются те или иные законы, какие слои общества они защищают.
Есть свои особенности при изучении так называемых источников личного происхождения (к этой категории относят мемуары, дневники и письма). Все они, разумеется, сугубо субъективны, но по крайней мере с их помощью мы может проникнуть во внутренний мир человека, увидеть мотивы его поступков, мысли о происходящем и т.д. Но большая часть этих источников не только субъективна, но и не достоверна даже в отражении этой субъективности. Авторы мемуаров задним числом вносят поправки и в действительность, и в свою оценку, чтобы казаться мудрее, прозорливее, лучше, чем на самом деле. Личные письма тоже не вполне отвечают критериям достоверности, ведь они в большинстве случае ориентированы на то, чтобы произвести определённое впечатление на адресата. Точно так же и в нашей реальной жизни мы далеко не всегда говорим другу то, что думаем. Если некто написал в письме некую мысль, это вовсе не означает, что он её на самом деле разделяет. Конечно, есть случаи, когда люди пишут сами для себя, т.е. ведут дневник. Проблема в том, что многие дневники перед публикацией подвергаются переработке самим автором, в результате чего приобретают те же недостатки, что и мемуары. Единственное счастливое исключение - преждевременная смерть автора, который в этом случае не успевает внести свои правки. В этом случае мы можем говорить: вот их настоящие мысли и настоящие чувства, которые они испытывали в действителности.
А теперь доманшнее задание. Попробуйте применить то, о чём написано в этом тексте, к самому этому тексту. Интересно, что у вас получится?