Воспитание
Молодому, только начинающему свой жизненный путь организму, необходимы: зефир в шоколаде, мороженое, шариковая ручка для рисования на обоях и, конечно - ремня!
Для добычи зефира и мороженого нужно сделать большие грустные глаза.
Обои - вообще ерунда, если папа всем говорит, что у ребёнка талант и самобытность, хвалит все рисунки и разъясняет особо непонятливым, что ноги нарисованные из головы означают первичность духовного над телесным, а рот, на всю её ширину, для ускорения потребления пищи физической, чтоб не растягивать эту бодягу за маму-папу-дедку-репку и прочих домашних животных.
С ремнём сложнее.
Волшебное заклинание, заставляющее свистящий в воздухе ремень, безвольно падать в повисшей плетью руке отца - «я так больше не буду!» - действует весьма ограниченное время. Практически, не больше, чем золотая рыбка.
Срок годности заклинания продлевают всё те же большие грустные глаза.
Когда бонусов больше нет, все жизни и патроны кончились, есть последнее верное средство - та же фраза произносится шёпотом с готовностью покориться ударам судьбы (с интонацией «я тебя люблю», а не как обычно - «всех не перестреляешь!»). Действует безотказно, среднестатистический отец немеет, начинает подрагивать нижней губой, часто моргает, хватает своё чадо под мышку и тащит к источнику зефира и конфет.
Ремень, в нашем, отдельно взятом, конкретном случае, вещь непознанная и оттого более страшная, пугающая неизвестностью.
Он как акула или кит.
Непонятный у нас страх к обитателям морских глубин. Тут явно прослеживается негативное влияние детской литературы из советского книжного шкафа. «Чудо Юдо рыба-кит он на дереве висит» - точно не уверен, но где-то рядом.
Кита, папа пытается оправдать, но, видимо, фраза: "Кит не кусается" - звучит не очень убедительно.
Хотя папа и герой - пьёт кефир и брал в руки паука, увидев живого кита в море-окияне в непосредственной близости… не дай Нептун, прости грешного!.. Золотую медаль «За храбрость на кухне!» придётся сдать в чермет. Не говоря уже о просранмлённом авторитете.
А пока всё хорошо, с папы рисуют натюрморты во весь рост:
На рисунке, на голове не нимб, если что, а наушники. Рисунок называется: «Папа кричит на компьютер».
А папа не может не кричать, он с заграницей разговаривает. А заграница это почти 2000 вёрст в одну сторону или 1500 в другую.
А пола у него под ногами нет, потому что, когда посреди ночи вам на плечо опускается рука со словами: «что ты так орёшь в два часа ночи, дети спят!» - рекорд прыжков в высоту со стула ограничивается только вышиной потолка.
А то, что левых рук две, так это - проявление экспрессии, поиски своего неповторимого стиля в живописи. Некогда с оригиналом сверяться, пока вдохновение так и прёт и фломастер не отобрал никто.
Для добычи зефира и мороженого нужно сделать большие грустные глаза.
Обои - вообще ерунда, если папа всем говорит, что у ребёнка талант и самобытность, хвалит все рисунки и разъясняет особо непонятливым, что ноги нарисованные из головы означают первичность духовного над телесным, а рот, на всю её ширину, для ускорения потребления пищи физической, чтоб не растягивать эту бодягу за маму-папу-дедку-репку и прочих домашних животных.
С ремнём сложнее.
Волшебное заклинание, заставляющее свистящий в воздухе ремень, безвольно падать в повисшей плетью руке отца - «я так больше не буду!» - действует весьма ограниченное время. Практически, не больше, чем золотая рыбка.
Срок годности заклинания продлевают всё те же большие грустные глаза.
Когда бонусов больше нет, все жизни и патроны кончились, есть последнее верное средство - та же фраза произносится шёпотом с готовностью покориться ударам судьбы (с интонацией «я тебя люблю», а не как обычно - «всех не перестреляешь!»). Действует безотказно, среднестатистический отец немеет, начинает подрагивать нижней губой, часто моргает, хватает своё чадо под мышку и тащит к источнику зефира и конфет.
Ремень, в нашем, отдельно взятом, конкретном случае, вещь непознанная и оттого более страшная, пугающая неизвестностью.
Он как акула или кит.
Непонятный у нас страх к обитателям морских глубин. Тут явно прослеживается негативное влияние детской литературы из советского книжного шкафа. «Чудо Юдо рыба-кит он на дереве висит» - точно не уверен, но где-то рядом.
Кита, папа пытается оправдать, но, видимо, фраза: "Кит не кусается" - звучит не очень убедительно.
Хотя папа и герой - пьёт кефир и брал в руки паука, увидев живого кита в море-окияне в непосредственной близости… не дай Нептун, прости грешного!.. Золотую медаль «За храбрость на кухне!» придётся сдать в чермет. Не говоря уже о просранмлённом авторитете.
А пока всё хорошо, с папы рисуют натюрморты во весь рост:
На рисунке, на голове не нимб, если что, а наушники. Рисунок называется: «Папа кричит на компьютер».
А папа не может не кричать, он с заграницей разговаривает. А заграница это почти 2000 вёрст в одну сторону или 1500 в другую.
А пола у него под ногами нет, потому что, когда посреди ночи вам на плечо опускается рука со словами: «что ты так орёшь в два часа ночи, дети спят!» - рекорд прыжков в высоту со стула ограничивается только вышиной потолка.
А то, что левых рук две, так это - проявление экспрессии, поиски своего неповторимого стиля в живописи. Некогда с оригиналом сверяться, пока вдохновение так и прёт и фломастер не отобрал никто.