Статья про саммит "большой двадцатки" для газеты "2000"
Эффектная подготовка короткой встречи
Итоги визита в Москву председателя КНР Си Цзиньпина, состоявшегося 4 июля, заставляют подозревать, что наибольшую важность для обеих сторон представляли не столько официальные заявления и опубликованные декларации, сколько скрытая от широкой публики часть переговоров.
На это, кстати говоря, намекнуло в своем сообщении о переговорах агентство «Синьхуа», сделавшее акцент на обмене мнениями «по ситуации на Корейском полуострове и в Сирии» . Владимир Путин и Си Цзиньпин, как проинформировало официальное агентство правительства КНР, «договорились вместе добиваться урегулирования проблемы полуострова путем диалога и переговоров». Если достижение взаимопонимания в этом вопросе действительно было наиболее важным результатом встречи, то тогда становится легче понять, почему российский президент вручил китайскому лидеру орден Андрея Первозванного. Ведь по экономическим проблемам, представляющим для Москвы стратегическую значимость (например, о строительстве китайской части газопровода «Сила Сибири»), достигнуть прогресса так и не удалось.
Что же касается совместных заявлений РФ и КНР о дальнейшем углублении стратегического взаимодействия и о текущей ситуации в мире, то они содержат главным образом благие пожелания и утверждения о полном совпадении китайской и российской позиции по важнейшим мировым проблемам. Но принимать подобные декларации, подтверждающие единство взглядов после многолетних тесных отношений, которые не омрачались ни серьезными противоречиями, ни публичными разногласиями, имеет смысл только в том случае, если нужно показать готовность выступать единым фронтом в каком-то чрезвычайно важном вопросе.
Очевидно, что для Пекина и Москвы одни и те же мировые проблемы приобретают совершенно разную значимость. КНР не слишком беспокоит ситуация вокруг донбасского конфликта, и Китай намного, меньше, чем Россия, вовлечен в вооруженное противостояние в Сирии. В то же время Кремль существенно меньше пугает перспектива глобальной торговой войны, которую может спровоцировать желание президента Трампа вернуть в США промышленное производство. Но, главное, Китай и Россия, несмотря на довольно доброжелательное отношение к геополитическим устремлениям друг друга, не могут содействовать их реализации, не поступаясь собственными интересами. Пекин не может ставить под угрозу свои экономические отношения с ЕС и США, поддерживая стремление Москвы удержать Украину в своей сфере влияния. А Кремль, в свою очередь, не станет рисковать связями с Вьетнамом и Индией, помогая Пекину закрепить за собой доминирующее положение в регионе.
Однако благодаря стремлению северокорейского лидера Ким Чен Ына, стремящегося создать баллистическую ракету, способную достигнуть американской территории, у китайских и российских властей появилась возможность помочь друг другу. Правда, их подлинные цели и в этом случае расходятся. Для Китая важнее всего лишить США предлога для концентрации крупных военно-морских сил у Корейского полуострова. Руководству России необходимо как можно скорее начать диалог с США на приемлемых для себя условиях. Кремль должен наглядно продемонстрировать крупным экономическим игрокам, что отношения между Россией и Западом могут уже в ближайшем будущем могут измениться к лучшему. Если ведущие европейские и американские банки и корпорации не получат подобный сигнал, они начнут сворачивать проекты, предполагающие сотрудничество с российскими структурами (этот процесс, по сути дела, уже начался). В таком случае Россия и без дополнительных санкций лишится доступа к западным инвестициям и технологиям.
Как стало известно, Владимир Путин и Си Цзиньпин договорились выступить с совместной инициативой, основанной на предложении Пекина обеспечить параллельное замораживание, как ракетно-ядерной программы КНДР, вызывающей беспокойство Вашингтона, так и крупномасштабных военных учений США и Южной Кореи, раздражающих Пхеньян.
Россия и Китай являются, по сути дела, единственными союзниками КНДР. Поэтому их совместное давление неизбежно заставит северокорейскую власть согласиться на условия, которые способны удовлетворить американскую администрацию, которая оказалась накануне саммита «большой двадцатки» в сложной ситуации. С одной стороны, открытое игнорирование северокорейским руководством американских требований заставляют сомневаться в способности Дональда Трампа сохранить американское лидерство, и без того подорванное желанием американского президента пожертвовать интересами геополитических союзников во имя экономической целесообразности. С другой, - военные действия США против Северной Кореи непременно создадут угрозу американо-китайского противостояния, которое не только резко увеличит глобальную нестабильность, но и нанесет катастрофический удар по мировой экономике.
Дональд Трамп еще в январе 2017 г. пообещал, что заставит Пхеньян отказаться от ракетной программы. Многие сторонники нынешнего американского президента проголосовали за него, поскольку видели в нем сильного лидера, умеющего держать слово. Поэтому решение Ким Чен Ына приурочить испытания межконтинентальной ракеты (КНДР объявила их успешными) к Дню независимости США может ослабить положение американского президента не только на международной арене, но и внутри страны. Если КНР и РФ смогут предложить решение «северокорейской проблемы», которое позволит Трампу выглядеть победителем, не прибегая к военным действиям, то он вполне может пойти на уступки в вопросах, представляющих важность для Пекина и Москвы. И если Китаю необходимо уменьшить военное присутствие США в Юго-восточной Азии, то для России важнее всего получить перспективу восстановления отношений с Западом и снятия экономических санкций.
Времена, когда Кремль считал, что этого удастся добиться, не поступаясь собственными интересами, давно остались в прошлом. Однако дело в том, что российскому президенту (в основном по внутриполитическим причинам) нельзя соглашаться на слишком сильные уступки. Владимиру Путину необходимо выйти из донбасского конфликта, не теряя лица, и обеспечить это может только доброжелательная позиция Вашингтона, способного заставить Киев приступить к урегулированию донбасского конфликта на приемлемых для Кремля условиях.
Накануне саммита «большой двадцатки» Москва наглядно продемонстрировала, что готова откровенно обсуждать шаги, направленные на прекращение вооруженного противостояния. При этом российское руководство сделало неожиданное заявление, свидетельствующее о серьезности его намерений: российский министр иностранных дел фактически признал, что Россия является непосредственным участником донбасского конфликта (что раньше Москва неизменно отрицала).
Это произошло 30 июня на втором Международном научно-экспертном форуме "Примаковские чтения" в Москве. Отвечая на вопрос о способности России идти на компромиссы в геополитических вопросах, Сергей Лавров отметил, что участие России донбасское и сирийском конфликте было вынужденным (показательно, что в ответе министра действия России на Донбассе и в Сирии открыто сопоставляются).
Но, если Россия признает себя (пусть и с оговорками) участником конфликта, она может (и даже обязана) брать на себя ответственность за выполнение тех пунктов минских соглашений, которые связаны с отводом тяжелого вооружения и прекращением огня. Таким образом, Сергей Лавров ясно дал понять, что, если Киев заставят прекратить огонь, а от Москвы не станут требовать слишком много, на Донбассе быстро установится мир.
Вряд ли подобное заявление, да еще незадолго до саммита «большой двадцатки», глава МИД России сделал, не имея ясного представления о том, что оно будет услышано в Вашингтоне и получит там благожелательную оценку.
Показательно, что в вопросе, адресованном Сергею Лаврову, упоминалось высказывание бывшего Госсекретаря Генри Киссинджера, который 29 июня, накануне заявления российского министра, встретился в Кремле с Владимиром Путиным. Генри Киссинджер, который в период правления Никсона существенно помог снизить напряженность в отношениях между СССР и США, на протяжении последних лет неизменно выступал за восстановление российско-американского взаимодействия при условии отказа Кремля от излишних амбиций.
Можно предположить, что накануне саммита «большой двадцатки» Генри Киссинджер, заявивший после встречи с российским президентом, что у США и России есть возможность восстановить прежние связи, прилетел в Москву, чтобы обсудить условия и перспективы возможного примирения.
Если это так, то как указания на возможные уступки в пользу России вполне возможно рассматривать неожиданное поручение Петра Порошенко подготовить проект изменений Конституцию, отменяющий автономный статус Крыма (об этом стало известно накануне встречи Киссинджера и Путина). Если такой законопроект будет принят, то государственно-правовое положение Крыма надолго окажется в «подвешенном» состоянии. Возвращение к той ситуации, которая существовала до проведения в Крыму референдума о присоединении к России, станет принципиально невозможным. Напомним, кстати, что отмена Милошевичем автономного статуса Косова была использована США как повод для того, чтобы признать независимость края от Югославии.
Правда, пока трудно сказать, насколько готов сам Дональд Трамп отказаться от своей нынешней европейской политики, направленной на укрепление связей со странами Восточной Европы, прежде всего, с Польшей, ради того, чтобы восстановить партнерские отношения между США и Россией. Вполне возможно, что стороны пока только выясняют истинные планы и возможности друг друга. Встреча Владимира Путина и Дональда Трампа на полях саммита «большой двадцатки», формальная и непродолжительная также не позволит дать ответ на этот вопрос. Но эффектная подготовка этой короткой встречи говорит о том, что она способна положить начало новому этапу российско-американского сближения.
Итоги визита в Москву председателя КНР Си Цзиньпина, состоявшегося 4 июля, заставляют подозревать, что наибольшую важность для обеих сторон представляли не столько официальные заявления и опубликованные декларации, сколько скрытая от широкой публики часть переговоров.
На это, кстати говоря, намекнуло в своем сообщении о переговорах агентство «Синьхуа», сделавшее акцент на обмене мнениями «по ситуации на Корейском полуострове и в Сирии» . Владимир Путин и Си Цзиньпин, как проинформировало официальное агентство правительства КНР, «договорились вместе добиваться урегулирования проблемы полуострова путем диалога и переговоров». Если достижение взаимопонимания в этом вопросе действительно было наиболее важным результатом встречи, то тогда становится легче понять, почему российский президент вручил китайскому лидеру орден Андрея Первозванного. Ведь по экономическим проблемам, представляющим для Москвы стратегическую значимость (например, о строительстве китайской части газопровода «Сила Сибири»), достигнуть прогресса так и не удалось.
Что же касается совместных заявлений РФ и КНР о дальнейшем углублении стратегического взаимодействия и о текущей ситуации в мире, то они содержат главным образом благие пожелания и утверждения о полном совпадении китайской и российской позиции по важнейшим мировым проблемам. Но принимать подобные декларации, подтверждающие единство взглядов после многолетних тесных отношений, которые не омрачались ни серьезными противоречиями, ни публичными разногласиями, имеет смысл только в том случае, если нужно показать готовность выступать единым фронтом в каком-то чрезвычайно важном вопросе.
Очевидно, что для Пекина и Москвы одни и те же мировые проблемы приобретают совершенно разную значимость. КНР не слишком беспокоит ситуация вокруг донбасского конфликта, и Китай намного, меньше, чем Россия, вовлечен в вооруженное противостояние в Сирии. В то же время Кремль существенно меньше пугает перспектива глобальной торговой войны, которую может спровоцировать желание президента Трампа вернуть в США промышленное производство. Но, главное, Китай и Россия, несмотря на довольно доброжелательное отношение к геополитическим устремлениям друг друга, не могут содействовать их реализации, не поступаясь собственными интересами. Пекин не может ставить под угрозу свои экономические отношения с ЕС и США, поддерживая стремление Москвы удержать Украину в своей сфере влияния. А Кремль, в свою очередь, не станет рисковать связями с Вьетнамом и Индией, помогая Пекину закрепить за собой доминирующее положение в регионе.
Однако благодаря стремлению северокорейского лидера Ким Чен Ына, стремящегося создать баллистическую ракету, способную достигнуть американской территории, у китайских и российских властей появилась возможность помочь друг другу. Правда, их подлинные цели и в этом случае расходятся. Для Китая важнее всего лишить США предлога для концентрации крупных военно-морских сил у Корейского полуострова. Руководству России необходимо как можно скорее начать диалог с США на приемлемых для себя условиях. Кремль должен наглядно продемонстрировать крупным экономическим игрокам, что отношения между Россией и Западом могут уже в ближайшем будущем могут измениться к лучшему. Если ведущие европейские и американские банки и корпорации не получат подобный сигнал, они начнут сворачивать проекты, предполагающие сотрудничество с российскими структурами (этот процесс, по сути дела, уже начался). В таком случае Россия и без дополнительных санкций лишится доступа к западным инвестициям и технологиям.
Как стало известно, Владимир Путин и Си Цзиньпин договорились выступить с совместной инициативой, основанной на предложении Пекина обеспечить параллельное замораживание, как ракетно-ядерной программы КНДР, вызывающей беспокойство Вашингтона, так и крупномасштабных военных учений США и Южной Кореи, раздражающих Пхеньян.
Россия и Китай являются, по сути дела, единственными союзниками КНДР. Поэтому их совместное давление неизбежно заставит северокорейскую власть согласиться на условия, которые способны удовлетворить американскую администрацию, которая оказалась накануне саммита «большой двадцатки» в сложной ситуации. С одной стороны, открытое игнорирование северокорейским руководством американских требований заставляют сомневаться в способности Дональда Трампа сохранить американское лидерство, и без того подорванное желанием американского президента пожертвовать интересами геополитических союзников во имя экономической целесообразности. С другой, - военные действия США против Северной Кореи непременно создадут угрозу американо-китайского противостояния, которое не только резко увеличит глобальную нестабильность, но и нанесет катастрофический удар по мировой экономике.
Дональд Трамп еще в январе 2017 г. пообещал, что заставит Пхеньян отказаться от ракетной программы. Многие сторонники нынешнего американского президента проголосовали за него, поскольку видели в нем сильного лидера, умеющего держать слово. Поэтому решение Ким Чен Ына приурочить испытания межконтинентальной ракеты (КНДР объявила их успешными) к Дню независимости США может ослабить положение американского президента не только на международной арене, но и внутри страны. Если КНР и РФ смогут предложить решение «северокорейской проблемы», которое позволит Трампу выглядеть победителем, не прибегая к военным действиям, то он вполне может пойти на уступки в вопросах, представляющих важность для Пекина и Москвы. И если Китаю необходимо уменьшить военное присутствие США в Юго-восточной Азии, то для России важнее всего получить перспективу восстановления отношений с Западом и снятия экономических санкций.
Времена, когда Кремль считал, что этого удастся добиться, не поступаясь собственными интересами, давно остались в прошлом. Однако дело в том, что российскому президенту (в основном по внутриполитическим причинам) нельзя соглашаться на слишком сильные уступки. Владимиру Путину необходимо выйти из донбасского конфликта, не теряя лица, и обеспечить это может только доброжелательная позиция Вашингтона, способного заставить Киев приступить к урегулированию донбасского конфликта на приемлемых для Кремля условиях.
Накануне саммита «большой двадцатки» Москва наглядно продемонстрировала, что готова откровенно обсуждать шаги, направленные на прекращение вооруженного противостояния. При этом российское руководство сделало неожиданное заявление, свидетельствующее о серьезности его намерений: российский министр иностранных дел фактически признал, что Россия является непосредственным участником донбасского конфликта (что раньше Москва неизменно отрицала).
Это произошло 30 июня на втором Международном научно-экспертном форуме "Примаковские чтения" в Москве. Отвечая на вопрос о способности России идти на компромиссы в геополитических вопросах, Сергей Лавров отметил, что участие России донбасское и сирийском конфликте было вынужденным (показательно, что в ответе министра действия России на Донбассе и в Сирии открыто сопоставляются).
Но, если Россия признает себя (пусть и с оговорками) участником конфликта, она может (и даже обязана) брать на себя ответственность за выполнение тех пунктов минских соглашений, которые связаны с отводом тяжелого вооружения и прекращением огня. Таким образом, Сергей Лавров ясно дал понять, что, если Киев заставят прекратить огонь, а от Москвы не станут требовать слишком много, на Донбассе быстро установится мир.
Вряд ли подобное заявление, да еще незадолго до саммита «большой двадцатки», глава МИД России сделал, не имея ясного представления о том, что оно будет услышано в Вашингтоне и получит там благожелательную оценку.
Показательно, что в вопросе, адресованном Сергею Лаврову, упоминалось высказывание бывшего Госсекретаря Генри Киссинджера, который 29 июня, накануне заявления российского министра, встретился в Кремле с Владимиром Путиным. Генри Киссинджер, который в период правления Никсона существенно помог снизить напряженность в отношениях между СССР и США, на протяжении последних лет неизменно выступал за восстановление российско-американского взаимодействия при условии отказа Кремля от излишних амбиций.
Можно предположить, что накануне саммита «большой двадцатки» Генри Киссинджер, заявивший после встречи с российским президентом, что у США и России есть возможность восстановить прежние связи, прилетел в Москву, чтобы обсудить условия и перспективы возможного примирения.
Если это так, то как указания на возможные уступки в пользу России вполне возможно рассматривать неожиданное поручение Петра Порошенко подготовить проект изменений Конституцию, отменяющий автономный статус Крыма (об этом стало известно накануне встречи Киссинджера и Путина). Если такой законопроект будет принят, то государственно-правовое положение Крыма надолго окажется в «подвешенном» состоянии. Возвращение к той ситуации, которая существовала до проведения в Крыму референдума о присоединении к России, станет принципиально невозможным. Напомним, кстати, что отмена Милошевичем автономного статуса Косова была использована США как повод для того, чтобы признать независимость края от Югославии.
Правда, пока трудно сказать, насколько готов сам Дональд Трамп отказаться от своей нынешней европейской политики, направленной на укрепление связей со странами Восточной Европы, прежде всего, с Польшей, ради того, чтобы восстановить партнерские отношения между США и Россией. Вполне возможно, что стороны пока только выясняют истинные планы и возможности друг друга. Встреча Владимира Путина и Дональда Трампа на полях саммита «большой двадцатки», формальная и непродолжительная также не позволит дать ответ на этот вопрос. Но эффектная подготовка этой короткой встречи говорит о том, что она способна положить начало новому этапу российско-американского сближения.