Политика и культурка
Оригинал взят у maxss в Политика и культурка
По поводу режиссёра Бортко, внезапно пораженного то ли вирусом безумия, то ли вирусом полного безумия. Увы, не он первый, не он последний, уж сколько их упало в эту бездну, развёрстую в говне. Всякий раз, как какой-нибудь режиссёр, или писатель, или какой другой канпазитар блякнет что-нибудь политически выверенное, но бесчеловечное и тупое, почему-то становится за него как-то стыдно. Как-то стрёмненько.
Ты сам как бы и не при чём, но стыдно почему-то всё равно тебе. Ну это, как, например, узнать, что твои родители тоже занимаются сексом. Умом ты, конечно, понимаешь, что вся эта хуйня про аистов и капусту в текущих условиях не годится даже для дошколят. Но, признаемся честно, о родителях, как о сексуально активных людях, думать совершенно не хочется.
Или вот ухлёстывал я как-то за одной девицей. Я блондинок не очень, но тут что-то торкнуло: она была ладного спортивного покроя, высокая, с хорошей тугой жопой и ровными ногами. Разыгрывая из себя приличного мальчика, я почему-то не полез к ней в трусы (может, надо было сделать именно это), а пригласил на ужин. Постепенно, опираясь на боевой опыт и алкоголь, я довёл девицу до зазывных признаний в мелких интимных грешках и воспоминаний о том, как в старших классах подружка учила её делать минет на длинном китайском огурце. С тех пор, её мастерство неимоверно возросло, шепнула она мне куда-то вглубь уха.
В атмосфере, пронизанной ароматами сирени, разлилось неистовое эротическое напряжение. Листы задрожали от искр. Затрещали швы. Вздрогнули и убежали официанты. Я предложил даме руку. Она опёрлась на неё грудью так, что у меня поднялась температура. Раздувая ноздри, мы смело двинулись вперёд, к накрахмаленным простыням и страстным стонам. Но жестокая судьба не дала нам шанса быть вместе. Где-то на полпути к яростному совокуплению, дама жалобно сказала «ой» и немножко позеленела.
Некоторые умники знают, что дьявола зовут Люцифер, а наиболее прошаренные демонологи знают, что есть у него ещё Бафомет и Айваз, и всякая прочая адская перхоть. Но есть у него в подручных опасная и дикая тварь по имени Диаррея. Именно она напала на потенциальную царицу моих cojones и порвала ей жопу на восемь неравных кусков, судя по звукам, что доносились из-за гаражей, куда она рванула примерно с той же скоростью, что юный осьминог, впервые пробующий свой водяной движитель.
Стемнело. Через полчаса дева вышла из могучих лопухов. Разумеется, она осталась всё той же спортивной, ладной, обученной на огурце и бла-бла-бла. Вот только что-то расстроилось между нами. «Нучоблять?», спросил я своего маленького пожарного, глядя вглубь штанов, ещё недавно топорщившихся на зависть любому порнстару. «Данихуяблять», донеслось оттуда всхлипывающее блеяние. Проводил до подъезда, по дороге нашвырялся пивом, больше никогда не встречались. А если случайно сталкивались на улице, деликатно отворачивались. Драма, блеать. Экзистенцея, ебать её в харю.
Вот так и с актёрами, режиссёрами и прочими другими канпазиторами. Вроде ничего не изменилось. Ни фильмы, которые появились благодаря им, не испортились. Ни песни не протухли. И даже сами они выглядят как прежде. Но не хочется ни рукоплескать, ни, тем более, подпевать. Понятно, что вопрос «с кем вы, мастера культуры» в стране решается просто: когда основные деньги идут от премий и госгрантов, а не с роялти от продаж-тиражей -проката, государство может диктовать кому угодно что угодно. И всё же стыдно как-то. Вроде бы ты сам и не при чём, а стыдно как-то. Стрёмненько. Мы ж верили. Мы ж хотели. А тут… Драма, блеать. Экзистенцея, ебать её в харю.
Originally published at iDiot Daily. You can comment here or there.
По поводу режиссёра Бортко, внезапно пораженного то ли вирусом безумия, то ли вирусом полного безумия. Увы, не он первый, не он последний, уж сколько их упало в эту бездну, развёрстую в говне. Всякий раз, как какой-нибудь режиссёр, или писатель, или какой другой канпазитар блякнет что-нибудь политически выверенное, но бесчеловечное и тупое, почему-то становится за него как-то стыдно. Как-то стрёмненько.
Ты сам как бы и не при чём, но стыдно почему-то всё равно тебе. Ну это, как, например, узнать, что твои родители тоже занимаются сексом. Умом ты, конечно, понимаешь, что вся эта хуйня про аистов и капусту в текущих условиях не годится даже для дошколят. Но, признаемся честно, о родителях, как о сексуально активных людях, думать совершенно не хочется.
Или вот ухлёстывал я как-то за одной девицей. Я блондинок не очень, но тут что-то торкнуло: она была ладного спортивного покроя, высокая, с хорошей тугой жопой и ровными ногами. Разыгрывая из себя приличного мальчика, я почему-то не полез к ней в трусы (может, надо было сделать именно это), а пригласил на ужин. Постепенно, опираясь на боевой опыт и алкоголь, я довёл девицу до зазывных признаний в мелких интимных грешках и воспоминаний о том, как в старших классах подружка учила её делать минет на длинном китайском огурце. С тех пор, её мастерство неимоверно возросло, шепнула она мне куда-то вглубь уха.
В атмосфере, пронизанной ароматами сирени, разлилось неистовое эротическое напряжение. Листы задрожали от искр. Затрещали швы. Вздрогнули и убежали официанты. Я предложил даме руку. Она опёрлась на неё грудью так, что у меня поднялась температура. Раздувая ноздри, мы смело двинулись вперёд, к накрахмаленным простыням и страстным стонам. Но жестокая судьба не дала нам шанса быть вместе. Где-то на полпути к яростному совокуплению, дама жалобно сказала «ой» и немножко позеленела.
Некоторые умники знают, что дьявола зовут Люцифер, а наиболее прошаренные демонологи знают, что есть у него ещё Бафомет и Айваз, и всякая прочая адская перхоть. Но есть у него в подручных опасная и дикая тварь по имени Диаррея. Именно она напала на потенциальную царицу моих cojones и порвала ей жопу на восемь неравных кусков, судя по звукам, что доносились из-за гаражей, куда она рванула примерно с той же скоростью, что юный осьминог, впервые пробующий свой водяной движитель.
Стемнело. Через полчаса дева вышла из могучих лопухов. Разумеется, она осталась всё той же спортивной, ладной, обученной на огурце и бла-бла-бла. Вот только что-то расстроилось между нами. «Нучоблять?», спросил я своего маленького пожарного, глядя вглубь штанов, ещё недавно топорщившихся на зависть любому порнстару. «Данихуяблять», донеслось оттуда всхлипывающее блеяние. Проводил до подъезда, по дороге нашвырялся пивом, больше никогда не встречались. А если случайно сталкивались на улице, деликатно отворачивались. Драма, блеать. Экзистенцея, ебать её в харю.
Вот так и с актёрами, режиссёрами и прочими другими канпазиторами. Вроде ничего не изменилось. Ни фильмы, которые появились благодаря им, не испортились. Ни песни не протухли. И даже сами они выглядят как прежде. Но не хочется ни рукоплескать, ни, тем более, подпевать. Понятно, что вопрос «с кем вы, мастера культуры» в стране решается просто: когда основные деньги идут от премий и госгрантов, а не с роялти от продаж-тиражей -проката, государство может диктовать кому угодно что угодно. И всё же стыдно как-то. Вроде бы ты сам и не при чём, а стыдно как-то. Стрёмненько. Мы ж верили. Мы ж хотели. А тут… Драма, блеать. Экзистенцея, ебать её в харю.
Originally published at iDiot Daily. You can comment here or there.