Господин Камерун. Рождество в Лимбе.
Альбом: Путешествие по Камеруну 2009 - 2010
Сегодня днем ездили на острова неподалеку от Лимбе. Мы спустились к океану, отъехав на несколько километров от города.
Здесь бригада рабочих разгружала лодки, освобождая их от пустых канистр из-под топлива. На одной из лодок, покоящейся на берегу, красовалось название - «Who knows tomorrow» - «кто знает, что будет завтра?» Усевшись на дно огромной лодки, мы поплыли по неспокойному океану. Лодку отчаянно раскачивало - днище было острым, а борта очень высокими - вероятно такая конструкция позволяла ценой сумасшедшей качки удерживаться на плаву в бурных водах.
Мы оплываем небольшой архипелаг островков. Когда-то, не так давно, здесь был один большой вулканический остров, на котором было две деревни, но воды размыли его и разделили на несколько маленьких гористых островков, непригодных для жизни. От деревень осталось несколько каменных оснований и старый покосившийся домик.
Альбом: Путешествие по Камеруну 2009 - 2010
Альбом: Путешествие по Камеруну 2009 - 2010
Альбом: Путешествие по Камеруну 2009 - 2010
На острове царила нестерпимая жара. Девушки спасались купанием в свежих водах океана. По острову бегала тусовка, состоящая из нескольких детей и подростка, видимо главного над ними. Они гонялись за крабами, а потом за нами, стараясь нам этих крабов продать. На старом листе жести копошились красные и бежевые создания, не предпринимая даже попытки сбежать от проворных молодых охотников.
Альбом: Путешествие по Камеруну 2009 - 2010
Альбом: Путешествие по Камеруну 2009 - 2010
Вечер. Я выложил в живой журнал с немалыми трудами свой репортаж, заплатил и вышел из интернет-кафе. Оторвавшись от монитора, меня провожала взглядом узких глаз девочка-альбинос - совершенно белый цвет кожи, бледные толстые губы, желтые курчавые волосы, вечно напряженные мышцы вокруг глаз - последствие плохого зрения. Только что позвонивший друг сообщает, что еды в отеле, куда направилась группа, более не осталось и я принимаю решение поесть где-нибудь в городе. Я окунаюсь в громкую экваториальную ночь. Отовсюду, из каждого окна, из каждого бара, с каждого деревянного лотка по продаже сигарет звучит музыка и народ весел. Сегодня рождество, а я голоден и как-то слишком трезв. Мои глаза после монитора отвыкли от тьмы, и блуждая по улицам ночного Лимбе я чувствую собственную непричастность к празднику жизни на ночных улицах этого портового города.
Вот оно. Самое громкое кафе. Старый черный динамик высотой мне по плечо вибрирует камерунской попсой на весь район. Порядка сотни человек расположились на терассе перед баром танцуя в узких проходах между столами. Черные руки, сливаясь с ночью, болтают бутылками с пивом в такт музыке, и порой создается ощущение, что бутылка сама парит в темноте, кружась в полиритмическом танце, как на сеансе телепата. Вплотную к бару, как всегда, стоит парень с коптильней - несколько почерневших бочек, со дна которых валит дым и окуривает куски ароматного мяса, завернутого в промасленную бумагу. Вот типичный праздничный ужин - 5 маленьких деревянных шампуров с копченым мясом и бутылка холодного «Кастеля», которыю я покупаю в толчее у окна бара. Девушки, разряженные в пух и прах, с уложенными распрямленными волосами, с шиньонами, в коротких платьях, с длинными блестящими серьгами в черных мочках, источающие запахи шампуней, воска и сладкого парфюма, похожие на шоколадную игрушку в яркой новогодней фольге, с удивлением взирают на небритого и лохматого белого в весьма заношенной одежде, бойко хлещущего пиво, выкрикивающего что-то продавцам на не самом изысканном французском и грызущего их шашлычки, проглатывая жилы.
Я отошел со своим пивом к единственному свободному столику, за которым не осталось стульев. И вновь вокруг меня закручивалась огромная, бескрайняя черная галактика - толпа черных людей в черных одеждах хохотала, обнажая белые зубы, со всех сторон разносилась музыка, придавая импульс вращения всей системе, там, где кончались люди, начиналась ночь, разрезаемая изредка красными огнями проносящихся мотоциклов; все это накрывало небо, усыпанное звездами, и каждый элемент был уравновешен в этой новой для меня системе.
Вдруг я понял, что один из людей подзывает меня за свой столик. Я взглянул на человека - он явно сочувствовал моему одиночеству и отсутствию стула и активно махал мне, показывая, что я могу сесть рядом. Я приблизился - за столом было несколько человек, все мужчины, как выяснилось позже, солдаты, а мой благодетель был могучим богатырем с несколько свирепыми но благородными чертами лица. Он крепко пожал мне руку на африканский манер, с громким щелчком в конце пожатия. Мы познакомились и поговорили, насколько это было возможно неподалеку от грохочущей колонки. Пара мужчин стояло, они вовсю угощали меня сигаретами, помногу раз жали руки, выкрикивали что-то и постоянно показывали мне как именно нужно размахивать руками под их музыку, считая, видимо, что мне недостаточно весело в эту ночь. Мой новый друг Франко рассказал мне, что сегодня на рождество все веселятся и напиваются, бродят по барам, а его друзья - военные, особенно, ибо сегодня у них выходной и можно расслаблятся. Мы чокались и угощали друг друга сигаретами, меня прошивали насквозь вибрации веселой камерунской музыки - я хотел себе каждую запись которую слышал и как только начинался новый трек, я хлопал Франко по колену, он наклонял голову и я орал ему в ухо охрипшим голосом: «А эта как называется?!» на что он орал в ответ: «Купе де Коле!» или «Сека Сека!» или «Диджей Арафат!», а я орал в ответ: «Я хочу эту музыку!», и он неизменно ответствовал: «Считай она уже твоя!».
Вдруг он спросил: «У парней закончилось пиво. Не хочешь купить им по бутылке?» Вот те раз, подумал я. «У меня нет денег». «У тебя нет денег?!» - поразился Франко. «Есть, но на это нет». «Аа! У тебя нет денег на пиво! Подожди, тогда я сам тебе сейчас куплю!». «Да не, не надо, спасибо... Мне хватит». Я помахал перед ним полупустой бутылкой, хотя это было конечно не слишком убедительно. Я был совсем запутан. Получалось, что здесь уже включалось нечто иное, чем обычная африканская слабость к «легким» деньгам и угощеньям - Франко всерьез подорвался покупать мне пива и сигареты, которые к тому моменту закончились. Я еле остановил его. Может во взаимном угощении выражалось закрепление нашей дружбы - не знаю. Погруженный в раздумья, я рассеяно смотрел на молодого пьяного солдата за нашим столиком, который, обхватив горло бутылки, энергично водил кулаком вдоль него вверх и вниз, и что-то выкрикивал под дружный смех товарищей, изображая мастурбацию. Когда наконец из растревоженной бутылки показалась пена, он довольный откинулся на спинку стула, преисполненный чувством удовлетворения от успешно завершенного дела. Друзья ржали и горланили, отрываясь только на затяжки и глотки. Вся терасса ходила на ушах, я ловил на себе все больше одобряющих взглядов и кивков. «Я хочу показать людям такую Африку!»- орал я Франко. «Для меня Африка - это жизнь людей сейчас, в этих барах, под эту музыку!» - он весело кивал и хлопал меня по плечу. «Африка - это не музеи и дворцы прошлого! Африка - это мы!» - кричал я. Он шумно чокнулся со мной тяжелой пивной бутылкой и мы сделали по доброму глотку. Я опять сливался с ночью, теряя свой цвет кожи, раскачиваясь в такт бесконечной музыки, вдыхая дым коптилен и сигарет, обтираемый десятками протискивающихся к бару тел вокруг, распираемый неизвестной доселе гордостью.
Позже я ловил мотоцикл до своего отеля, который располагался на океане. Франко настоял на том, что он пойдет со мной, ибо хочет, чтобы я был доставлен в безопасности. По дороге мы встретили его брата (или друга - здесь все норовят называть друг друга братьями). Он представился Клиффом. «Клифф Кастель» - гаркнул он, пожимая мне руку и потряхивая у меня перед носом бутылкой «Кастеля». «Клифф Кастель - звони если будут какие неприятности! Не забывай меня!» Они наконец выбрали мне мотоцикл, мы хлопнули руками на прощание и я поехал. Мы гнали по пустеющим, но еще не совсем спящим улицам и в какой-то момент заехали на достаточно высокую точку, откуда мне открылись огни ближайших улиц, а за ними чернота океана. В лицо мне дул теплый ветер встречного потока, доносящий запахи соленой воды и жареной рыбы. Звуки отступили. Во все стороны, на сотни километров была Африка во всех смыслах слова. Я ощутил себя на пике одного из самых сильных переживаний в жизни и почувствовал необходимость поделиться с кем-нибудь этим. Я наклонился над левым ухом водителя и молвил: «С Рождеством!». Он благодарно кивнул: «С Рождеством!»