"Солнечный удар" ниже пояса
Посмотрел я "Солнечный удар". Что сказать? Смотреть можно - сделано крепко, с шиком, что говорить, Михалков снимать умеет, хоть порой и сбивается на откровенную пошлость, но все-таки мастер, не отнять. Однако перед тем, как смотреть, забудьте, что это - Бунин. Иван Алексеевич, думаю, здорово бы удивился, найдя в титрах свое имя. И, пожалуй, поморщился бы недоуменно, почти как этот самый киношный офицерик.
"Солнечный удар" - один из лучших бунинских рассказов. Удивительная русская проза. Вне социальных потрясений и долгих многомудрых размышлений о судьбах Отечества, которые так волнуют михалковых и иже с ними. О том, как некая неведомая сила толкает совершенно незнакомых людей друг к другу, делает их родными. Пусть и всего на одну ночь...
Не откажу себе в удовольствии процитировать - чуть-чуть, самую малость, у Михалкова вы этого не найдете - при всем желании:
"Разбежавшийся пароход с мягким стуком ударился в тускло освещенную пристань, и они чуть не упали друг на друга. Над головами пролетел конец каната, потом понесло назад, и с шумом закипела вода, загремели сходни... Поручик кинулся за вещами.
Через минуту они прошли сонную конторку, вышли на глубокий, по ступицу, песок и молча сели в запыленную извозчичью пролетку. Отлогий подъем в гору, среди редких кривых фонарей, по мягкой от пыли дороге, показался бесконечным. Но вот поднялись, выехали и затрещали по мостовой, вот какая-то площадь, присутственные места, каланча, тепло и запахи ночного летнего уездного города... Извозчик остановился возле освещенного подъезда, за раскрытыми дверями которого круто поднималась старая деревянная лестница, старый, небритый лакей в розовой косоворотке и в сюртуке недовольно взял вещи и пошел на своих растоптанных ногах вперед. Вошли в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер с белыми опущенными занавесками на окнах и двумя необожженными свечами на подзеркальнике, - и как только вошли и лакей затворил дверь, поручик так порывисто кинулся к ней и оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой..."