Распрямляясь, Россия живет!
Замечательному русскому поэту и публицисту, кольскому краеведу и давнему автору нашей газеты Владимиру Сорокажердьеву исполнилось 65. Владимир Васильевич - выпускник Литературного института имени А. М. Горького, где занимался в семинаре Александра Коваленкова. Он - первый поэт-мурманчанин, у которого вышла книга стихов в Москве - в 1975-м в столице увидел свет его дебютный сборник стихов «Нечетные числа». Поэтически Сорокажердьев близок знаменитой школе «тихой лирики», заповедям которой остается верен и поныне: его стихи негромки, но всегда глубоки и пронзительны, чужды риторике и эстрадной суете.
Не менее известен Сорокажердьев и как пристальный и внимательный исследователь прошлого Кольского края. Главные тема здесь для него - Вторая мировая война на Крайнем Севере, Северный флот, литературная жизнь нашего Заполярья - многие материалы из этого ряда впервые были опубликованы в «Мурманском вестнике». Позже они становились книгами. Совсем недавно газета опубликовала фрагмент из переизданного в этом году исследования о потерях нашего подплава в Великую Отечественную войну «Не вернулись из боя».
И все же, несмотря на все заслуги в области краеведения, для меня Владимир Сорокажердьев, в первую очередь, поэт. Думаю, один из лучших на Кольской земле. Он автор пяти поэтических сборников, публиковался во многих столичных журналах - от «Нового мира» до «Нашего современника». Как предполагается, произведения, которые я публикую сегодня, войдут в книгу «Избранного» поэта, что сейчас готовится к печати.
РОССИЯ
Я в страну свою сильную верю -
и в границы ее, и в народ.
Ее недруги гнули… Как вереск,
распрямляясь, Россия живет!
Я люблю ее горы, раздолье
и снега в человеческий рост…
На любом, даже малом, застолье
за державу поднимется тост.
…А потом мы гармошку достанем,
заскучавшую по старине.
А потом «Вдоль по Питерской…» грянем -
по широкой по нашей стране!
ДАЛЬНИЕ ЗЕЛЕНЦЫ
Скалы угрюмо-серенькие.
Камешки-леденцы.
Не утопают в зелени
Дальние Зеленцы.
- Было ли нынче лето?
- Грело чуть-чуть, слегка…
Это, друзья, край света -
кромка материка.
Море - у ног. Огромно.
Ветры порой - держись.
Зелени очень скромно.
Так и проходит жизнь…
ФОРЕЛЬ
Я териберский воздух смакую
и в холодную воду вхожу.
Я какую-то тайну земную
в заполярной глуши нахожу.
Берега каменисто-горбаты,
необычней, живей, чем вчера.
Ну, а тайна - глазаста, хвостата
и пятниста, и очень шустра.
Солнце встало. Горит перевал.
Рядом плавает Божье созданье.
Видно, хочется, чтобы поймал,
чтоб исполнилось чье-то желанье!
РУЧЕЙ
Лебединый чарующий крик…
Нынче рано природа проснулась.
Показала мне снежный язык,
лепестками озер улыбнулась.
Постегала легонько дождем,
пригрозила, лукавая, громом.
И наполнила свежестью дом -
эту даль называю я домом.
А ручей веселиться горазд.
И ласкается он - не к чужому.
Он - мой друг. Никогда не продаст,
не сбежит потихоньку к другому.
Он встречает меня молодцом!
Как всегда, после дальней дороги
поначалу умоет лицо,
а потом и уставшие ноги.
ПОВЕСТЬ
Он счастливый самый-самый.
Он летит из-за угла.
Человек сдавал экзамен,
жизнь-дороженька светла.
Годы-птицы… На затылке
поубавилось волос.
Человек сдает бутылки,
в лесопарке их вразброс.
Потускнел лицом, стал ниже.
Неухожен. Словно крот,
полувидит, полуслышит -
человек совсем сдает.
Детям он обуза, видно.
Все мосты к нему сожгли.
Сдали в дом для инвалидов.
Повернулись и ушли…
***
Гуси небо крестом вышивают.
Вся их жизнь - суета, не парад.
Вышивают они, выживают,
И летят они к югу, летят!
Ах, спасибо знакомой дороге.
Омываемой солнцем, дождем.
Я сегодня - не только под Богом,
а еще и под белым крестом…
***
Мы не уснули. Шум дождя
грозил громами и кометами.
И снисходил к нам лик вождя
с небес, оклеенных газетами.
Казалось, не страшна гроза,
чей отблеск на потёртой скатерти.
А из угла в упор - глаза
Казанской Божьей Богоматери.
Огонь грозы уже потух.
Как сладки бабушкины байки.
Какой бы не селился дух,
здесь Александровна хозяйка.
По вечерам и по утрам
богата речь ее приметами.
Тайком рассказывала нам -
какое небо за газетами…
ГРАНИЦА
Между государствами - река.
Поделила горы и долины.
Почему-то тянется рука
отыскать на речке середину.
Ну, а рыба - не из дураков.
Что делить ей? Весело играя,
держится вдали от берегов -
там, где середина золотая!
Милой рыбе нечего тужить
в глухоманной заповедной жизни.
Бесполезно мушкою грозить
и в прямом, и в переносном смысле.
У людей же вечно в горле ком.
И не рыбе вовсе, а соседу
генерал грозится кулаком,
обещая запустить ракету.
ПЕТЕРГОФ
В старом парке при дожде
дуб во тьме белел.
Мальчик вышел по нужде -
и забронзовел.
С кучерявой головой
прочного литья -
мальчик больше не живой,
но жива струя!
КОПЕЕЧКА
Их теряют мальчики и девочки,
ценности не видя никакой.
Бедные копеечки, копеечки -
на крыльце, асфальте - под ногой!
Ну, чего стыдиться и стесняться?
Фыркают, как старые коты,
люди, не догнавшие богатство
и не убежав от нищеты…
СЕВЕР
Здесь кончаются речь и сказки.
Здесь геройства крутой помол:
ржа осыпавшаяся с каски,
искривленный винтовки ствол.
Иван-чай дымит, пламенеет.
А по краюшку той травы
все белеют они, белеют
чьи-то косточки!.. Чьи же вы?
Как же имя того солдата?
Перегноем стал он, золой…
Север-север! Земля богата,
кое-где плодороден слой…
СЕВЕР-ЮГ
Вечный двигатель!
Годы и годы
берег лижут прилив и отлив.
Катят к Северу темные воды,
обсушные места обнажив.
Всё в движенье - течет и маячит.
Север-Юг - то вперед, то назад.
Гуси-лебеди плачут и плачут,
пароходы гудят и гудят…