Этот мега крутой альпинизм

[dmitriyraevskiy]

           

Технологии продвинулись далеко. На пик можно затащить и пенсионера. Прошаренные гиды и шерпы затаскивают на Эверест даже инвалидов. Модные русские бизнесмены повадились ходить на Эльбрус первый раз в жизни, а на Эверест второй. Горы перестали быть чем-то запретным. Они стали доступны. Но есть нечто важное, куда никакой шерпа не затащит, и что ни за какие деньги не купишь. Это не для всех.


Сегодня я в Лхасе. Вчера вечером в Катманду, сидя на приятной веранде отеля, разговаривал со Светланой, она живет в Непале и, как руководитель группы, водит людей на вершины. Мы родственные души, преемники старой школы советского альпинизма. И волшебство настоящего мира гор существует и для меня и для нее.

Сидели несколько часов кряду, рассказывали друг другу про свои горы. Оказалось, они наши. Сошлись на том, что в познании мира гор всегда есть этапы идентичные и у меня, и у нее, и других настоящих альпинистов.

Этап первый.

Внутри ноет и тянет. Горы ждут. Этот зов не услышать нельзя, и отвернуться от него равносильно смерти. Что бы ты ни делал, чем бы ни занимался, - ты делаешь это ради того, чтобы пойти в горы. Питание: надо копить гликоген. Разнообразное питание: надо копить микроэлементы. Свежие фрукты и овощи: нужны витамины, в горах без них пропадешь. Пить чистую воду: отпаиваться, чтобы не было горняшки. Ты живешь в готовности ринуться вперед и вверх. И тебя не остановить. Всеми правдами и неправдами ты выкраиваешь любую возможность, чтобы горы стали ближе. Эта гипермотивация не похожа на суетливость обывателей, мечтающих о новом автомобиле. Она не похожа на раздражение светской львицы, всеми правдами и неправдами добивающейся успешного брака. Она не похожа на напор офисного планктона, рвущегося вверх по карьерной лестнице.

Это больше похоже на тигра, выслеживающего добычу, и монаха, идущего к святыне, одновременно. Это неумолимо, как течение горных рек и стремительно, как полет стрелы. Ты собираешься в горы, и тебя не остановить.

Этап второй. Начало. Сборы.

Пришла команда стартовать. Ты спокойно, со знанием дела, зная каждую вещь, неторопливо собираешь рюкзак. Вещи сами притягиваются в нужном порядке. А ты лишь как дирижёр, руководишь этой симфонией счастья. Процесс протекает медленно и неторопливо, как ужин с любимо женщиной при свечах. Ты наслаждаешься процессом, а потом он заканчивается. Вроде все на месте, но с тихой улыбкой ты знаешь, что это не так, что это много раз было. И ты даешь вещам время еще. А пока они соберутся, ты понимаешь, что прошло всего полчаса. 30 минут спокойного блаженства. А казалось, прошла вечность. Еще через полчаса последние 2-3 вещи напоминают о себе, вспыхивая в сознании, как будто бы спешат впрыгнуть в уходящий поезд. И рюкзак говорит тебе, что на этот раз все на местах.
Трогаем.

Этап третий.

Поехали.
Мы погрузились в самолет, джип, локал бас, повозку с осликом, и тревел начался. Помните, как в книге «Повесть о настоящем человеке» Мересьев возвращался с госпиталя на фронт? Со спокойной уверенностью, зная, куда он идет. Он так много перестрадал, чтобы вернуться, что сейчас воспринимает это, как награду. Хотя впереди его может ждать и смерть. Так и мы. Погружаемся в транспорт и направляемся в неведомое, невзирая на бессонный труд и истощающие дни. Мы не знаем, вернемся ли мы назад. Но это уже мы, и альпинистское братство превыше всех этих мелочей.
Спокойно шутим, помогаем друг другу в мелочах. Иногда подшучиваем друг над другом, но над всем над этим стоит гул вершин. И мы ощущаем его с первого момента, когда еще грузим вещи.
Дорога бывает разной, и она не имеет значения, ведь мы знаем куда идем.

Этап четвертый. Трек.

Поутру, одев рюкзаки, просто выступаем в путь. Первые два дня даются нелегко. Рюкзаки тяжелы, тела скованы чарами городов, ум мельтешит как Вицин между Никулиным и Моргуновым, и пытается сдернуть. Мы проходили это много раз, и всегда было одинаково. Поэтому просто приказываем тушке идти, а мозгу заткнуться. Трек продолжается.

Этап пятый. Расколбас.

Чем ближе к горам, тем сильнее начинает раскачиваться маятник психики. То воодушевление наполняет, то хочется повернуть и бежать вниз в долину. Тушку бросает то в жар, то в холод. Она то летит на крыльях, то тупит не по детски, как привязанная к оставленному позади лагерю тугой резинкой. Наконец упираешься внутри себя в стену и пытаешься пробить ее лбом. Это радостная весть: граница мира гор найдена, и ты стоишь перед ней, как Буратино перед запертой дверью и ищешь внутри себя ключ.

Не все альпинисты знают эту дверь. А из тех, кто знают, не все этот ключ нашли. Но ты знаешь и дверь, и ключ и находишь в себе силы провернуть его, и дверь тебе поддается, потому что она уже много раз открывалась перед тобой.

Этап шестой. Приближение дома.

И вот ты входишь в эту дверь, а за ней для тебя райские кущи и город золотой с прозрачными воротами, и ходишь ты среди райских птиц, и поют они тебе: ты дома.

Это потрясающее ощущение возвращения домой можно сравнить, наверное, с библейским возвращением блудного сына, и когда перед тобой рай и Бог отец желает обнять тебя, простив тебе все. И чем выше, тем меньше тебя заботит быт, и тем больше у тебя сил. Чем выше, тем большее нарастает блаженство внутри тебя, и ты присматриваешь уже себе пещерку, где можно пожить и прикидываешь, - как долго друзья смогут приносить тебе пищу и газ, чтобы топить воду.

Наверное, йоги Тибета, жившие в горных пещерах многие годы, как раз так и зависли. Пришли, прониклись, и уйти уже не пожелали. Вспоминается великий йог Тибета Миларепа. Где-то здесь в районе Аннапурны его пещера. Как жил он, питаясь крапивой, собранной летом. И как сестра оплакивала его истощавшее тело. И такой жизни хочется больше всего.



Этап седьмой. Тишина.

А после приходит тишина. Космос разверзается над тобой, его грандиозность и мудрость становится доступной. Потрясающе глубокие и мудрые мысли приходят, как взгляд с другой стороны покрова, который мы называем небом. Ты ходишь по земле, но это уже не ты. Небо и звезды говорят в тебе, как можешь быть ты?

Ты смотришь на людей и не знаешь, что им сказать, слова не важны. Но видишь, как в некоторых из них, как елей проникает от тебя нечто важное. И лица их преображаются красотой. И суета их отходит, и силы их прибавляются, и понимают они что-то важное. С чем можно спуститься в долину и сказать: «Я шел с пустыми корзинами и вернулся с полными».

Этап восьмой. Спуск.

И вот здесь надо, чтобы кто-то взял тебя за руку, сказал: «Спуск».
Зачем? Что забыл я там, внизу? Отсюда, с вечных ледников и чистых снегов отчетливо видно, что долины не чисты. Я потеряю там все блаженство и знание, как несущий воду в решете. Что толку будет от меня там, если я утрачу все то, что наполняет меня здесь?

Это там и здесь рвет мне душу на части, и спускаемся мы, как Высоцкий пел: потому что «просто некуда деться».
Но сдается мне, однажды я скажу, взявшему меня за руку: я остаюсь.

Мы возвращаемся в пыльные города, наполненные нектаром священных богов. Те, кто знают нас, отмечают, что лица наши красивы как у ангелов, глаза бездонны, как неведомые озера, и ум наполнен благостью такой, что прошибает тех, кто нас ждал. Это чувствуется. Вернувшись, мы способны изменить мир. Или хотя бы сделать так, чтобы он захотел меняться.

Пусть будут горы.
Пусть будут те,
кто знают их по-настоящему.
И однажды мир изменится.

В горах трудно, это пахота на износ, до истощения и галлюцинаций. Это когда тебя поджаривает и обмораживает одновременно. Это когда следующий миг жизни может быть последним. Это когда обезвоживание приводит к отекам, а на еду уже смотреть не можешь.

Но все это не имеет никакого значения. Когда спускаешься вниз, то в сравнении с трудностями, которые испытал наверху, все кажется мелким и ничтожным. И все-таки не трудности мы помним, а горы.

П.с. У погибших в горах на лице улыбка. Всегда.

Click to view

Follow @DmitriyRaevskiy