Не приложенное в жизни знание вредит человеку
Дух и материя. Будда никогда не противопоставлял духовное и материальное, небесное и земное, духовное и "приземленное". Ведь духовное - суть вещей - не может выразить себя без материального: суть выражается не сама по себе, а посредством выражения через форму. Но и форма без сути - это мертвое порождение, которое как все мертвое начинает разлагаться и умирать. Так духовное стремится выразить себя через материальное, а форма стремится быть полной сутью, а значит и жизнью.
Мудрость и метод. Так же точно и знание сути вещей будет бесполезным, если не найден эффективный способ приложения этого знания. Будда, вместив суть самой Вечности, тем ни менее понимал, что пользы не будет, если это Знание не приведет к развитию разума людского. Поэтому он не стеснялся искать эффективные методы применения Знания повсюду и в более древних традициях - например, в том числе Ведах.
Исходя из представления параллелизма между природой и человеческой жизнью, индусские мыслители полагают, что явления природы могут нам многое пояснить в проявлениях нашей жизни. Будда, принимая этот метод счастливо сохранил для своего учения опыт старой традиции. "Я сделаю тебе сравнение, ибо многие разумные люди поняли посредством сравнения", - такова была обычная формула Будды. И этот простой, жизненный подход сообщал его учению яркость и убедительность.
Всегда входил он в положение каждого ученика и слушателя, давая им самое необходимое и сообразуясь с их пониманием. Не отягощал учеников и слушателей, не имевших необходимой подготовки к усвоению высшего знания, непосильным для них умственным процессом. Также не поощрял стремившихся к отвлеченному знанию и не применивших в жизни его высоко этическое учение.
Когда один из подобных вопрошателей, по имени Малунка, спросил однажды Благословенного о начале всех вещей - Благословенный хранил молчание, ибо он считал, что наиглавнейшая задача была в утверждении реальности окружающего нас, то есть видеть вещи, как они существуют вокруг нас, и стараться прежде улучшить их, способствовать их эволюции и не тратить время на интеллектуальные спекуляции.
Несомненно, знание его превышало даваемое им Учение, но осторожность, подсказываемая великой мудростью, удерживала его от выдачи понятий, которые могли быть не усвоены сознанием слушателей и, по этой причине, стать разрушительными.
"Однажды Благословенный остановился в бамбуковой роще в Косамби. Взяв пригоршню листьев, Благословенный спросил учеников: "Как думаете, ученики мои, что больше: эта ли пригоршня листьев в моей руке или же листья, оставшиеся на деревьях этой рощи?"
"Листья в руке Благосовенного малочисленны; несравненно число листьев во всей роще".
"Истинно так, и то, что я познал и не поведал вам,гораздо больше того, что я передал вам. И почему, о ученики, не поведал я этого вам? Потому, что не было бы пользы вам от того, ибо оно не способствовало бы высшей жизни. Оно не ведет к разочарованию в этом земном мире, к уничтожению всякой чувственности, к прекращению желания, к миру, к высшему знанию, к пробуждению, к Нирване. Потому я и не передал этого вам. Но что же поведал я вам? То, что является страданием, источником страдания, прекращением страдания, и указал путь, ведущий к прекращению страдания".
И настолько учение его было индивидуально в каждом отдельном случае и практично, что установилась традиция трех кругов учения: для избранных, для общинников и для всех.