«ДА, ПОМНЮ Я ВАШ ДОМ, РАДУШЬЕМ ЗНАМЕНИТЫЙ…» (часть 16)
Оригинал взят у sergey_v_fomin в «ДА, ПОМНЮ Я ВАШ ДОМ, РАДУШЬЕМ ЗНАМЕНИТЫЙ…» (часть 16)
Схимонах Епифаний (Чернов) во время его пребывания в монастыре Лавардак во Франции. 1983 г.
Архив Владыки Феофана (Быстрова)
«Многоценный архив архиепископа Феофана нельзя ни продать, ни купить за деньги. Это ценность духовная, а не материальная, и принадлежит он только истинной Церкви, которая одна может по достоинству его оценить. А временные хранители этого архива должны понимать свою высокую обязанность и задачу. Они не собственники многолетних трудов архиепископа Феофана, трудов, не продаваемых и не покупаемых. Они не имеют морального права по своему усмотрению уменьшать или увеличивать состав этих трудов, уничтожать то, что, по их мнению, в архиве ошибочно, или прибавлять к нему то, чего, с их точки зрения, в нем недостает. Своей покупкой они не приобрели право на какое-то соавторство. И никакое вмешательство в содержание архива, в его дух - недопустимо. Всякие поправки, переделки или цензура - все это есть фальсификация, подлог и обман».
Схимонах ЕПИФАНИЙ (Чернов).
Мы уже писали, что, оказавшись на Западе, старец сразу же едет во Францию на поиски людей, знавших его учителя, архиепископа Феофана (Быстрова). Пытается он разузнать и о судьбе бумаг, оставшихся после его кончины.
Вскоре ему становится известно, что Владыка скончал свои дни в Лимре - городе в одном из центральных департаментов Франции Эндр и Луара. Произошло это 19 февраля 1940 г. Из-за вражды к нему Зарубежного Синода отпели его как простого монаха…
Могила Владыки Феофана на кладбище в Лимре.
Отец Антоний высоко ценил этого Архиерея. Он считал его «представителем истинной позиции… Он был за границей почти одиночный. Он остается идеалом и в российском мiре».
Подчеркивая огромное значение жизненного примера Преосвященного Феофана и его трудов для оживления духовной жизни на родине, старец в конце жизни говорил: «Я бы сказал так, что в российской действительности нет иного носителя истины, кроме Архиепископа Феофана».
Это высокое мнение о Владыке Феофане, вне зависимости от приведенных оценок о. Антония (о которых тогда не знал), с самых первых дней пребывания в Церкви я разделял всецело. Помню, с каким благоговением прикладывался я к нескольким звёнышкам затертых в молитвенных трудах его четок, находившихся у американского валаамца Ричарда Бэттса, с какой благодарностью я принял от него же толику земли с могилы Святителя.
Это почитание не потускнело и после того, когда, по благословению старца Николая Псковоезерского, приступил я к написанию книг о Царском Друге - Г.Е. Распутине. В ходе него мне самым внимательным образом пришлось исследовать роль Преосвященного Феофана - первоначально чтившего Григория Ефимовича и даже способствовавшего его знакомству с Царской Семьей, а затем превратившегося в одного из его гонителей.
Собрав и тщательно исследовав документы и свидетельства очевидцев, продвигаясь шаг за шагом, удалось нащупать причины такой внезапной перемены, понять те ошибки сравнительно молодого тогда и еще недостаточно опытного Владыки, которые привели его к ложным выводам, ценой которых было отдаление от него Царской Семьи.
Жизнь на этом архиепископа Феофана, однако, не закончилась. И впоследствии он стал тем, кем стал…
На основе собранных свидетельств очевидцев и собственных воспоминаний принявший уже к тому времени схиму о. Епифаний выпустил в 1983 г. в Париже на французском языке жизнеописание Владыки «Жизнь Святителя. Феофан, архиепископ Полтавский и Переяславский».
Это было уже второе жизнеописание Архиерея. Первый краткий биографический очерк о нем «Высокопреосвященнейший Феофан, архиепископ Полтавский и Переяславский» (Джорданвилль. 1974) написал архиепископ Аверкий (Таушев), близко знавший Владыку в пору своей учебы в Софии. Тот же Преосвященный два года спустя издал письма Владыки Феофана.
Тираж книги о. Епифания 1983 г. был мизерным, да и французский язык не соответствовал целям автора - распространить ее среди русских верующих.
К сожалению, замысел этот смог осуществиться лишь после кончины автора, когда в 1999-2000 гг. в Афинах этот труд был издан, наконец, на русском языке.
См.: http://rus-sky.com/history/library/chernov-f.htm
Одновременно книга была перепечатана в православном журнале «Святая Русь» (в том числе и в его интернет версии), издающемся по благословению российского представителя матфеевского Синода ИПЦ Греции.
Огромная ценность этого труда очевидна: автор был носителем живой памяти о Святителе.
Последователь о. Епифания иерей Андрей Сиднев так пишет об одной из мыслей, которая, наряду с тем, чтобы представить в необходимой полноте жизнь Владыки, пронизывала всю книгу старца: он «особенно выделял тему духовного противостояния Святителя Феофана неправославным и еретическим взглядам и богословию митрополита Антония (Храповицково). Как известно, Владыка Феофан выступил против неправославного истолкования Догмата Искупления митрополитом Антонием (Храповицким), результатом чего явилось фактическое изгнание архиепископа Феофана Полтавского из Синода Зарубежной Церкви, возглавляемого Антонием (Храповицким). Владыка Феофан ушел в затвор и более не имел евхаристического общения с зарубежными архиереями. Отец Епифаний увидел корень падения РПЦЗ именно в ереси антонианства, модернистском неправославном богословии митрополита Антония (Храповицкого) […] Точка зрения отца Епифания на РПЦЗ была та, что с момента прекращения архиепископом Феофаном Полтавским всякого общения с РПЦЗ, т.е. с момента ухода его в затвор, РПЦЗ - является безблагодатной схизмой. Отцом Епифанием были написаны ряд писем к катакомбным христианам России, в которых он категорически предостерегает ИПХ России входить в евхаристическое общение и юрисдикционное подчинение с отступнической иерархией РПЦЗ».
Возглавлявшаяся епископом Григорием (Граббе) Канцелярия Зарубежной Церкви среагировала в обычном для того времени стиле, запустив ни на чем не основанные клеветнические измышления об авторе. При этом, заметим, РПЦЗ, нисколько не стесняясь, публиковала в одном из своих официозов (журнале «Православная жизнь») книгу того же о. Епифания «Церковь Катакомбная на земле Российской».
В прошлое окончательно уходила прежняя блестящая когорта: Святители Иоанн Шанхайский, Аверкий (Таушев), Лавретий (Филиппович), Нектарий (Концевич), архимандрит Констатин (Зайцев), иеромонах Серафим (Роуз), Н.Д. Тальберг…
Наступало время других людей…
Одним из ярких представителей этих последних был помянутый уже нами епископ Григорий (Граббе), в деятельности которого слишком явны были проамериканские и промасонские тенденции. Нам доводилось не раз писать об этом страшном человеке, игравшем среди зарубежных иерархов непомерную, сравнительно с его официальным положением, роль.
(О его провокаторской деятельности см. наши книги: «И даны будут Жене два крыла» (М. 2002. С. 235-236); «Страж Дома Господня» (М. 2003. Глава «Курс на легализацию. Декларация»). Наиболее полная характеристика этого персонажа дана в очерке «Сладчайшее Имя Иисусово» в сборнике «Ждать Умейте!» (М. 2011). Последний очерк можно найти и в интернете.)
Особого разговора заслуживает архив Владыки Феофана, часть которого удалось обнаружить схимонаху Епифанию.
Послесловие к книге последнего, наряду с отдельными спорными рассуждениями, выводами и фактами, содержит весьма ценную информацию. Поэтому мы и приведем здесь его полностью:
«В связи с приведенными выдержками из трудов архиепископа Полтавского и Переяславского Феофана сам собою напрашивается вывод, что сообщение в печати о якобы увезенном в Москву архиве архиепископа Феофана оказалось ошибочным. При обстоятельствах, по великой милости Божией, чудесных мы нечаянно напали на след если не всех трудов архиепископа Феофана, то, по крайней мере, значительной их части. Этой частью архива, по праву покупки, владел бывший, ныне покойный, Экзарх Московской Патриархии в Западной Европе Митрополит Николай (Еремин).
Митрополит Николай был любезен сообщить нам следующее:
Инициатива покупки архива принадлежит, по особым политическим расчетам, Московской Патриархии в СССР. В начале пятидесятых годов Патриарх запросил Экзарха Западной Европы узнать, где находится архив Архиепископа Феофана и можно ли его купить. Оказалось, что архив находится у двух бедствующих женщин, у которых Архиепископ жил и скончался, и они хотели бы получить за него двести тысяч франков. Митрополит выкупил архив за сто пятьдесят тысяч франков.
Приобретя архив, Митрополит снял с шестнадцати рукописей (это были выписки из Святых Отцев и некоторые труды Архиепископа об Искуплении) машинописные копии и как образцы выслал их в Москву. В ответ на это Патриарх Алексий (Симанский) написал Экзарху, что их, собственно, интересует в архиве только лишь воспоминание о конфликте с Императрицей из-за Распутина, “все прочее нас не интересует!” [sic!]
В беседе с Экзархом по поводу архива, содержание которого было известно нам, мы высказали мысль, что архив архиепископа Феофана, нечаянно оказавшийся у него, по духовному содержанию адресован и является собственностью будущей Всероссийской Православной Церкви, которая в настоящем незрима. И сам он, митрополит Николай, ошибается, считая Московскую Патриархию той будущей Всероссийской Православной Церковью, ибо Патриарха Московского этот архив-таки не заинтересовал. И так же ни одна из юрисдикций, существующих за границей, в положительном смысле не может интересоваться этим архивом, разве только в отрицательном: как уничтожить его. И, видимо, особый Промысл Божий в том, что архив не достался людям, заинтересованным в его уничтожении.
Владыка Феофан (Быстров).
Многоценный архив архиепископа Феофана нельзя ни продать, ни купить за деньги. Это ценность духовная, а не материальная, и принадлежит он только истинной Церкви, которая одна может по достоинству его оценить. А временные хранители этого архива должны понимать свою высокую обязанность и задачу. Они не собственники многолетних трудов архиепископа Феофана, трудов, не продаваемых и не покупаемых. Они не имеют морального права по своему усмотрению уменьшать или увеличивать состав этих трудов, уничтожать то, что, по их мнению, в архиве ошибочно, или прибавлять к нему то, чего, с их точки зрения, в нем недостает. Своей покупкой они не приобрели право на какое-то соавторство. И никакое вмешательство в содержание архива, в его дух - недопустимо. Всякие поправки, переделки или цензура - все это есть фальсификация, подлог и обман.
Архив архиепископа Феофана должен поступить в собственность Всероссийской Православной Церкви будущего неискаженным архивом Святителя Феофана Полтавского и Переяславского. Поэтому во что бы то ни стало необходимо сохранить надежно наследие такого иерарха Всероссийской Православной Церкви, который пишет не от себя, а с точки зрения Святых Отцев. […]
Судя по всему, многих материалов в архиве не оказалось. Так, например, нет того, о чем Архиепископ сообщает в письме от 9 декабря 1931 г. :
“Не знаю в подробностях Ваших дел. Но думаю, что не лучше, если не хуже, обстоит дело в религиозно-нравственном отношении и в других православных странах. По крайней мере, с уверенностью могу сказать о России подъяремной и о России заграничной. Относительно положения дел церковных там я располагаю огромными материалами: всего около семисот страниц. Не менее важными и огромными материалами располагаю и о жизни церковной здесь. Общий вывод из всех этих материалов получается ужасный. Но, разумеется, есть среди общей тьмы и “останок благодатный”, которым и держится Вера Православная и там и здесь... ” (Письма Архиепископа Феофана Полтавского и Переяславского. Джорданвилль. 1976).
Вот этого “огромного материала” нет в Архиве архиепископа Феофана. Он исчез!.. Как нет и того материала, который связан с учением протоиерея о. Сергия Булгакова о Софии. Как и по многим важнейшим каноническим и догматическим вопросам материалов в архиве нет, в то время, как твердо знаем, что они были и должны быть.
Что это значит? Это значит, что совершено большое преступление перед историей Всероссийской Православной Церкви, и это преступление совершено заинтересованными».
Комментировать процитированный текст нелегко, прежде всего, по скудости данных.
Подтверждение того, что часть архива Владыки Феофана находится в ведении Московской Патриархии, мы находим в статье в Вестнике истинно-православных христиан «Русское Православие» (1997. № 3), сообщающей о «разрозненном архиве свт. Феофана Полтавского, ныне удерживаемом в Московской Патриархии» (НГ-религии. 1999. № 23. 8 декабря; ст. Б. П. Кутузова).
Наконец, мы знаем, что некоторые документы попали в руки о. Епифания. С важнейших документов он снял копии. Известно также, что некоторые материалы архива находятся ныне у последователей старца. Существует также информация, что некоторая часть архива была передана о. Епифанием, с его слов, Н.С. Михалкову для публикации в «Российском архиве». Однако она так и не была напечатана и возвращена последним ее владельцу.
В середине 1990-х мне совершенно случайно довелось встретиться с людьми, духовно окормлявшимися у старца. От них я услышал, что среди найденных о. Епифанием сокровищ было так называемое «Русское Добротолюбие», составленное Владыкой Феофаном Полтавским. Как они рассказывали, объем его весьма внушителен: пятнадцать книг. По их словам, предпринимались попытки напечатать его в одной из сибирских типографий. Однако, по каким-то причинам, этот проект оказался не осуществленным.
Подтверждаются слова, сказанные незадолго до смерти старцем: «…Архиепископ Феофан замалчивается и ни в коем случае не допускается опубликование его работ».
Таково же мнение и одного из последователей о. Епифания - о. Андрея Сиднева: «…Опубликовать его [архив] ни за границей, ни в теперешней России, по разным причинам, не представляется возможным».
Но существует, по крайней мере, еще одна, третья часть архива Владыки Феофана. И о ней мы, по счастью, можем рассказать подробно.
В начале 1990-х она поступила к митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву, 1927†1995). Судя по наклейкам на коробках, непосредственно из Франции.
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев).
Факт этот далеко не случаен: Владыка Иоанн глубоко чтил Святителя Феофана (Быстрова).
Именно он благословил первое издание книги «Духовник Царской Семьи Святитель Феофан Полтавский (1874-1940)», написанной Ричардом Бэттсом и Вячеславом Марченко. Вышло оно в Москве в 1994 г. в совместном издании Братства преподобного Германа Аляскинского и Российского отделения Валаамского общества Америки.
Авторы широко использовали находки отца Епифания, в особенности же написанное им жизнеописание архиепископа Феофана.
Обложка первого издания книги «Духовник Царской Семьи», вышедшей в 1994 г. с благословения митрополита Иоанна.
В предисловии, вышедшего в 1996 г. переиздания этой книги, один из ее авторов (Вячеслав Марченко) свидетельствовал:
«Когда в девяностые годы мне попали в руки рукописи владыки Феофана - через моего духовного собрата Фому (православного американца Ричарда Бэттса) от отца Германа (Подмошенского), я не сразу понял, какое это сокровище. Но прошли месяцы совместного с Фомой труда по составлению жизнеописания, пришло понимание важности попавшего к нам - не по достоинству нашему - материала, и возникло опасение. Опасение, что книга не будет принята ни внешними людьми, ни многими церковными. Но Господь, чудом сохранивший рукописи Своего избранника и воспоминания о нем, указал нам и Своего угодника, который мог бы благословить этот труд: нам стало известно, что митрополит Санкт-Петербургский Иоанн (Снычев) является почитателем Владыки Феофана, что он даже желал того, чтобы могила подвижника была перенесена из Франции в Россию.
И вот мы отправили рукопись в Петербург.
…Прошли недели.
В это время игумен Свято-Германовской пустыни в Платине в Северной Калифорнии (США) отец Герман (Подмошенский) был по делам в России.
Батюшка попросил меня связать его по телефону с митрополитом Иоанном. Тогда мне довелось впервые говорить с Владыкой. Владыка Иоанн сразу же пригласил нас к себе в гости, и мне довелось побывать у него вместе с отцом Германом. Единственный раз в жизни удостоился я видеть этого подвижника и общаться с ним.
Не буду рассказывать о подробностях, о главной цели нашего визита, о чем говорили владыка Иоанн и отец Герман. Меня же больше интересовало мнение Владыки о нашей рукописи. И вот я, улучив момент, с волнением спросил о ней. Владыка ответил, что к нему приходит так много рукописей, большой стол завален весь до потолка, что он физически не может прочитать и малую часть присылаемого. Он попросил не обижаться, но при этом спросил, что за рукопись. Когда я ответил, что о Владыке Феофане (Быстрове), Владыка Иоанн, весь переменившись, сказал: “Как же, я прочитал, и очень внимательно!” На мою просьбу написать предисловие к будущей книге он ответил, что сам до прочтения знал намного меньше, что добавить ему нечего. На просьбу о благословении на издание тут же преподал его и на мой уточняющий вопрос: “Значит, мы можем написать: Благословение Высокопреосвященнейшего Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского?” - он ответил: “Если вы сделаете это, я буду счастлив”».
Обложка второго издания книги «Духовник Царской Семьи» (М. 1996).
Только безвременная кончина митрополита Иоанна помешала перенесению праха Святителя Феофана из французского городка в Санкт-Петербург, где его предполагалось упокоить на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры. Там, между просим, был погребен впоследствии и сам прославленный Петербургский Архипастырь.
Что касается меня, то с Владыкой Иоанном мне пришлось встречаться и беседовать не раз: на его московской квартире в районе станции метро «Новокузнецкая», полученной им в наследство от его духовного отца - митрополита Мануила (Лемешевского); в Троице-Сергевой Лавре; дважды в его резиденции в Петербурге.
В первый раз в резиденции, расположенной в районе Черной Речки, мне довелось побывать осенью 1994 года
Из Москвы ехали мы на машине. За рулем был духовный сын митрополита Иоанна - Вадим, родственник моего ближайшего друга Саши Соколова, человек в высшей степени порядочный и щепетильный. Сейчас таких почти что нет.
Рядом сидел Владимiр Полторак - в недавнем прошлом работник одного из райкомов комсомола, в перестройку продававший цветы на рижском рынке, приютивший в своей квартире тогда еще безвестного Кашпировского. Сейчас, когда мы ехали в Петербург, - он был уже директором московского православного издательства «Родник», только что выпустившего второе издание моей книги «Россия перед Вторым пришествием».
Митрофорный протоиерей УПЦ МП Владимiр Полторак, еще недавно бывший настоятелем храма Св. Великомученика Георгия Победоносца, ныне заштатный клирик Кировоградской епархии, по духу русский человек и монархист.
Пачки этой книги и находились в прицепе, который мы везли в город на Неве.
Обложка второго издания сборника «Россия перед Вторым пришествием» (М. «Родник». 1994), которую мы везли в резиденцию Владыки Иоанна.
Чувствовалось, что резиденция Петербургского митрополита, построенная для его предместника, ставшего недавно Патриархом, как шуба с чужого плеча, которая в иных местах тесновата, в других - излишне свободна, в третьих - морщит, была для нынешнего ее обитателя, как бы, не совсем «своей».
Владыка был книгочеем, любителем церковной истории. Такое устроение он во многом перенял от его аввы - митрополита Мануила (Лемешевского). Собрание последнего (книжное, а главное - богатейшее архивное) было ядром коллекции Высокопреосвященнейшего Иоанна, его гордостью и необходимейшим инструментом.
Впоследствии, после странной и загадочной кончины Владыки, случившейся 2 ноября 1995 г., ближайшие ему люди спасали все эти духовные сокровища от расхищения и упрятывания за железные засовы.
Этих двух женщин, прямо-таки жен-мvроносиц, я увидел там, в резиденции первыми. Одна, на вид суровая, но добрейшая натура - секретарь митрополита Анна Степановна Иванова.
Секретарь Владыки Анна Степановна Иванова (слева) с личным врачом Архиерея Валентиной Сергеевной Дюниной.
Другая, буквально излучавшая любовь и доброту, была, чувствовалось, всё же весьма осмотрительной, сторожкой, как то и приличествовало ее званию личного врача Владыки. Звали ее Валентина Сергеевна Дюнина. Она сохранила и передала впоследствии для издания весьма содержательные письма к ней митрополита Иоанна с духовными наставлениями. Свои дни эта труженица скончала в ангельском чине, будучи постриженной в великую схиму с именем Варвара.
Схимонахиня Варвара (Дюнина), духовная дочь и личный врач митрополита Иоанна.
Вот эти-то две удивительные русские женщины первыми встретили нас, накормили и определили на отдых после утомительной ночной дороги.
Дали были встречи с Владыкой на территории его резиденции, вручение ему наших книг, а затем неспешная беседа за столом.
Мы задавали волновавшие нас вопросы, Архиерей присматривался к нам…
Однажды, уже перед самым отъездом в Москву, митрополит Иоанн, с которым мы уже попрощались, неожиданно позвал меня.
Большой, украшенный со времен его предместника картинами известных русских художников, зал.
Митрополит сидел во главе длинного стола. Рядом с его креслом находились две большие картонные коробки в почтовых наклейках на иностранном языке.
Я подошел под благословение, присел на стул сбоку. Владыка заговорил… Не помню о чем, но это точно не имело никакого отношения к тому, что произошло буквально через мгновение…
- Вот это, - сказал он, указывая на коробки, - документы из архива архиепископа Феофана Полтавского. - Я передаю их Вам, изучите и посмотрите, что можно сделать.
Я буквально оторопел. Только и смог, что поблагодарить Владыку. Даже не успел спросить, когда и от кого он получил эти документы…
Архив архиепископа Феофана находился у меня вплоть до 1995 г. За это время я перечитал все документы, рассортировав их в соответствии с содержанием.
В коробках было до трех десятков записных книжек, испещренных бисерным почерком их владельца. По большей части то были выписки из Святых Отцов и из различного рода сочинений современных ему русских богословов и церковных историков.
Находились там и рукописи трудов Святителя, представлявшие из себя, при ближайшем с ними знакомстве, те же выписки. Были там и уже машинописные копии их (иногда не в одном экземпляре), сделанные, вероятно, близкими ему людьми.
Нашлись там, между прочим, и перепечатанные на машинке документы о положении Церкви в СССР, об утрате которых так сожалел отец Епифаний. Правда, семисот страниц, о которых сообщал архиепископ Феофан в письме, там не было, однако то, что они существовали, теперь можно было считать установленным фактом…
Вопрос, конечно, заключался в том, как такое публиковать. Ведь - еще раз повторяю - работы эти нельзя было считать в полном смысле этого слова созданными Владыкой.
Не понявшие этого публикаторы более чем 700-страничного тома «Творений» Святителя Феофана (СПб. Общество Василия Великого. 1997), доцент С.-Петербургкой Духовной академии П.А. Дудинов и сотрудник журнала «Санкт-Петербургские епархиальные ведомости» В.В. Антонов, поплатились за это критикой в свой адрес.
Большинство работ, опубликованных ими в этом томе, представляли из себя в глазах немногих, следует признать, оппонентов просто конспектами дореволюционных публикаций. («Немногих» лишь в силу малой начитанности сообщества, интересующегося духовно-богословскими проблемами.)
Всё это противоречило, на первый взгляд, заявленной ценности всех этих документов.
Значимость архива в свое время обозначил старец Епифаний, как-то сказавший, что архиепископ Феофан считал, что он «будет необходим народу для того, чтобы он из язычества перешел бы к вере во Христа».
И потому необходим был ключ для обретения этих духовных сокровищ. Ведь недаром же напутствовал меня митрополит Иоанн: «…Изучите и посмотрите, что можно сделать».
И ключ этот был неожиданно найден.
«…У Феофана, - говорил в декабре 1990 г. о. Епифаний, - был особый метод изложения учения Святых Отцев. Он почти совершенно исчезает из своих писаний, уходит в тень, а дает только Святых Отцев, большие цитаты, с маленькими замечаниями своими.
Для чего это он делал? - Обычно всякий пишущий старается пересказывать учение Святых Отцев своими словами. Архиепископ Феофан старается всячески избегать делать это своими словами, а только святоотеческими. И это проходит красной нитью.
Если бы он писал старым способом, то есть от себя, то многочисленные противники могли бы оклеветать его интерпретации. А в этом случае, когда он дает ссылки: такой-то, страница такая-то и т.д., точно указывает, откуда он взял это, нельзя возражать против Феофана, нужно возражать против Святых Отцев. Противники поставлены в тупик: как же нападать на Феофана?..»
Слова эти расставляли всё по своим местам. Объясняли они и историю с магистерской диссертацией Владыки Феофана «Тетраграмма или Ветхозаветное Божественное имя Иеговы», которую он защитил в 1905 году. Как мы знаем из его биографии, вышедшая отдельной книгой, она скупалась им и уничтожалась из присущего ему крайнего смирения. Весьма кстати вспомнить тут и иконописцев, не дерзавших, подобно светским художникам, подписывать свои работы.
Что же касается архива, то, как я писал, в 1995 г. я его утратил в результате посеянной окаяшкой вражде.
Все последующие годы больше всего я переживал за сохранность бумаг. Однако, к счастью, они сохранились и вернулись ко мне 15 лет спустя. Способствовал этому помянутый мною Вадим, духовный сын Митрополита. Как он мне потом признавался, все эти годы он считал это делом своей совести. Уже потом (и не от него самого) мне стало известно, что за возврат он заплатил немалые для него, тогда не имевшего постоянного заработка, средства.
Сильно же благословение Владыки Иоанна!
Находившиеся уже в других, новых коробках документф были тщательно рассортированы. Было видно, что священник, в ведении которого они находились, также гадал, с чем он столкнулся… Но ни к какому решению так и не пришел.
Однако и мои силы к тому времени были уже не те. Я знал, что не потяну такой труд по изданию рукописей.
Оставалось передать их на хранение в более надежные руки, чтобы сберечь их для будущего России, что я и сделал.
А о Владыке Иоанне осталась у меня и материальная память - зимние ботинки.
Пошиты они были на его больные ноги. На вид не очень фасонистые, но весьма удобные и легкие.
Десять лет этот дар предохранял меня от зимней стужи.
Я и до сих пор храню эти, как я их всегда называл, «митрополичьи ботинки».
Схимонах Епифаний (Чернов) во время его пребывания в монастыре Лавардак во Франции. 1983 г.
Архив Владыки Феофана (Быстрова)
«Многоценный архив архиепископа Феофана нельзя ни продать, ни купить за деньги. Это ценность духовная, а не материальная, и принадлежит он только истинной Церкви, которая одна может по достоинству его оценить. А временные хранители этого архива должны понимать свою высокую обязанность и задачу. Они не собственники многолетних трудов архиепископа Феофана, трудов, не продаваемых и не покупаемых. Они не имеют морального права по своему усмотрению уменьшать или увеличивать состав этих трудов, уничтожать то, что, по их мнению, в архиве ошибочно, или прибавлять к нему то, чего, с их точки зрения, в нем недостает. Своей покупкой они не приобрели право на какое-то соавторство. И никакое вмешательство в содержание архива, в его дух - недопустимо. Всякие поправки, переделки или цензура - все это есть фальсификация, подлог и обман».
Схимонах ЕПИФАНИЙ (Чернов).
Мы уже писали, что, оказавшись на Западе, старец сразу же едет во Францию на поиски людей, знавших его учителя, архиепископа Феофана (Быстрова). Пытается он разузнать и о судьбе бумаг, оставшихся после его кончины.
Вскоре ему становится известно, что Владыка скончал свои дни в Лимре - городе в одном из центральных департаментов Франции Эндр и Луара. Произошло это 19 февраля 1940 г. Из-за вражды к нему Зарубежного Синода отпели его как простого монаха…
Могила Владыки Феофана на кладбище в Лимре.
Отец Антоний высоко ценил этого Архиерея. Он считал его «представителем истинной позиции… Он был за границей почти одиночный. Он остается идеалом и в российском мiре».
Подчеркивая огромное значение жизненного примера Преосвященного Феофана и его трудов для оживления духовной жизни на родине, старец в конце жизни говорил: «Я бы сказал так, что в российской действительности нет иного носителя истины, кроме Архиепископа Феофана».
Это высокое мнение о Владыке Феофане, вне зависимости от приведенных оценок о. Антония (о которых тогда не знал), с самых первых дней пребывания в Церкви я разделял всецело. Помню, с каким благоговением прикладывался я к нескольким звёнышкам затертых в молитвенных трудах его четок, находившихся у американского валаамца Ричарда Бэттса, с какой благодарностью я принял от него же толику земли с могилы Святителя.
Это почитание не потускнело и после того, когда, по благословению старца Николая Псковоезерского, приступил я к написанию книг о Царском Друге - Г.Е. Распутине. В ходе него мне самым внимательным образом пришлось исследовать роль Преосвященного Феофана - первоначально чтившего Григория Ефимовича и даже способствовавшего его знакомству с Царской Семьей, а затем превратившегося в одного из его гонителей.
Собрав и тщательно исследовав документы и свидетельства очевидцев, продвигаясь шаг за шагом, удалось нащупать причины такой внезапной перемены, понять те ошибки сравнительно молодого тогда и еще недостаточно опытного Владыки, которые привели его к ложным выводам, ценой которых было отдаление от него Царской Семьи.
Жизнь на этом архиепископа Феофана, однако, не закончилась. И впоследствии он стал тем, кем стал…
На основе собранных свидетельств очевидцев и собственных воспоминаний принявший уже к тому времени схиму о. Епифаний выпустил в 1983 г. в Париже на французском языке жизнеописание Владыки «Жизнь Святителя. Феофан, архиепископ Полтавский и Переяславский».
Это было уже второе жизнеописание Архиерея. Первый краткий биографический очерк о нем «Высокопреосвященнейший Феофан, архиепископ Полтавский и Переяславский» (Джорданвилль. 1974) написал архиепископ Аверкий (Таушев), близко знавший Владыку в пору своей учебы в Софии. Тот же Преосвященный два года спустя издал письма Владыки Феофана.
Тираж книги о. Епифания 1983 г. был мизерным, да и французский язык не соответствовал целям автора - распространить ее среди русских верующих.
К сожалению, замысел этот смог осуществиться лишь после кончины автора, когда в 1999-2000 гг. в Афинах этот труд был издан, наконец, на русском языке.
См.: http://rus-sky.com/history/library/chernov-f.htm
Одновременно книга была перепечатана в православном журнале «Святая Русь» (в том числе и в его интернет версии), издающемся по благословению российского представителя матфеевского Синода ИПЦ Греции.
Огромная ценность этого труда очевидна: автор был носителем живой памяти о Святителе.
Последователь о. Епифания иерей Андрей Сиднев так пишет об одной из мыслей, которая, наряду с тем, чтобы представить в необходимой полноте жизнь Владыки, пронизывала всю книгу старца: он «особенно выделял тему духовного противостояния Святителя Феофана неправославным и еретическим взглядам и богословию митрополита Антония (Храповицково). Как известно, Владыка Феофан выступил против неправославного истолкования Догмата Искупления митрополитом Антонием (Храповицким), результатом чего явилось фактическое изгнание архиепископа Феофана Полтавского из Синода Зарубежной Церкви, возглавляемого Антонием (Храповицким). Владыка Феофан ушел в затвор и более не имел евхаристического общения с зарубежными архиереями. Отец Епифаний увидел корень падения РПЦЗ именно в ереси антонианства, модернистском неправославном богословии митрополита Антония (Храповицкого) […] Точка зрения отца Епифания на РПЦЗ была та, что с момента прекращения архиепископом Феофаном Полтавским всякого общения с РПЦЗ, т.е. с момента ухода его в затвор, РПЦЗ - является безблагодатной схизмой. Отцом Епифанием были написаны ряд писем к катакомбным христианам России, в которых он категорически предостерегает ИПХ России входить в евхаристическое общение и юрисдикционное подчинение с отступнической иерархией РПЦЗ».
Возглавлявшаяся епископом Григорием (Граббе) Канцелярия Зарубежной Церкви среагировала в обычном для того времени стиле, запустив ни на чем не основанные клеветнические измышления об авторе. При этом, заметим, РПЦЗ, нисколько не стесняясь, публиковала в одном из своих официозов (журнале «Православная жизнь») книгу того же о. Епифания «Церковь Катакомбная на земле Российской».
В прошлое окончательно уходила прежняя блестящая когорта: Святители Иоанн Шанхайский, Аверкий (Таушев), Лавретий (Филиппович), Нектарий (Концевич), архимандрит Констатин (Зайцев), иеромонах Серафим (Роуз), Н.Д. Тальберг…
Наступало время других людей…
Одним из ярких представителей этих последних был помянутый уже нами епископ Григорий (Граббе), в деятельности которого слишком явны были проамериканские и промасонские тенденции. Нам доводилось не раз писать об этом страшном человеке, игравшем среди зарубежных иерархов непомерную, сравнительно с его официальным положением, роль.
(О его провокаторской деятельности см. наши книги: «И даны будут Жене два крыла» (М. 2002. С. 235-236); «Страж Дома Господня» (М. 2003. Глава «Курс на легализацию. Декларация»). Наиболее полная характеристика этого персонажа дана в очерке «Сладчайшее Имя Иисусово» в сборнике «Ждать Умейте!» (М. 2011). Последний очерк можно найти и в интернете.)
Особого разговора заслуживает архив Владыки Феофана, часть которого удалось обнаружить схимонаху Епифанию.
Послесловие к книге последнего, наряду с отдельными спорными рассуждениями, выводами и фактами, содержит весьма ценную информацию. Поэтому мы и приведем здесь его полностью:
«В связи с приведенными выдержками из трудов архиепископа Полтавского и Переяславского Феофана сам собою напрашивается вывод, что сообщение в печати о якобы увезенном в Москву архиве архиепископа Феофана оказалось ошибочным. При обстоятельствах, по великой милости Божией, чудесных мы нечаянно напали на след если не всех трудов архиепископа Феофана, то, по крайней мере, значительной их части. Этой частью архива, по праву покупки, владел бывший, ныне покойный, Экзарх Московской Патриархии в Западной Европе Митрополит Николай (Еремин).
Митрополит Николай был любезен сообщить нам следующее:
Инициатива покупки архива принадлежит, по особым политическим расчетам, Московской Патриархии в СССР. В начале пятидесятых годов Патриарх запросил Экзарха Западной Европы узнать, где находится архив Архиепископа Феофана и можно ли его купить. Оказалось, что архив находится у двух бедствующих женщин, у которых Архиепископ жил и скончался, и они хотели бы получить за него двести тысяч франков. Митрополит выкупил архив за сто пятьдесят тысяч франков.
Приобретя архив, Митрополит снял с шестнадцати рукописей (это были выписки из Святых Отцев и некоторые труды Архиепископа об Искуплении) машинописные копии и как образцы выслал их в Москву. В ответ на это Патриарх Алексий (Симанский) написал Экзарху, что их, собственно, интересует в архиве только лишь воспоминание о конфликте с Императрицей из-за Распутина, “все прочее нас не интересует!” [sic!]
В беседе с Экзархом по поводу архива, содержание которого было известно нам, мы высказали мысль, что архив архиепископа Феофана, нечаянно оказавшийся у него, по духовному содержанию адресован и является собственностью будущей Всероссийской Православной Церкви, которая в настоящем незрима. И сам он, митрополит Николай, ошибается, считая Московскую Патриархию той будущей Всероссийской Православной Церковью, ибо Патриарха Московского этот архив-таки не заинтересовал. И так же ни одна из юрисдикций, существующих за границей, в положительном смысле не может интересоваться этим архивом, разве только в отрицательном: как уничтожить его. И, видимо, особый Промысл Божий в том, что архив не достался людям, заинтересованным в его уничтожении.
Владыка Феофан (Быстров).
Многоценный архив архиепископа Феофана нельзя ни продать, ни купить за деньги. Это ценность духовная, а не материальная, и принадлежит он только истинной Церкви, которая одна может по достоинству его оценить. А временные хранители этого архива должны понимать свою высокую обязанность и задачу. Они не собственники многолетних трудов архиепископа Феофана, трудов, не продаваемых и не покупаемых. Они не имеют морального права по своему усмотрению уменьшать или увеличивать состав этих трудов, уничтожать то, что, по их мнению, в архиве ошибочно, или прибавлять к нему то, чего, с их точки зрения, в нем недостает. Своей покупкой они не приобрели право на какое-то соавторство. И никакое вмешательство в содержание архива, в его дух - недопустимо. Всякие поправки, переделки или цензура - все это есть фальсификация, подлог и обман.
Архив архиепископа Феофана должен поступить в собственность Всероссийской Православной Церкви будущего неискаженным архивом Святителя Феофана Полтавского и Переяславского. Поэтому во что бы то ни стало необходимо сохранить надежно наследие такого иерарха Всероссийской Православной Церкви, который пишет не от себя, а с точки зрения Святых Отцев. […]
Судя по всему, многих материалов в архиве не оказалось. Так, например, нет того, о чем Архиепископ сообщает в письме от 9 декабря 1931 г. :
“Не знаю в подробностях Ваших дел. Но думаю, что не лучше, если не хуже, обстоит дело в религиозно-нравственном отношении и в других православных странах. По крайней мере, с уверенностью могу сказать о России подъяремной и о России заграничной. Относительно положения дел церковных там я располагаю огромными материалами: всего около семисот страниц. Не менее важными и огромными материалами располагаю и о жизни церковной здесь. Общий вывод из всех этих материалов получается ужасный. Но, разумеется, есть среди общей тьмы и “останок благодатный”, которым и держится Вера Православная и там и здесь... ” (Письма Архиепископа Феофана Полтавского и Переяславского. Джорданвилль. 1976).
Вот этого “огромного материала” нет в Архиве архиепископа Феофана. Он исчез!.. Как нет и того материала, который связан с учением протоиерея о. Сергия Булгакова о Софии. Как и по многим важнейшим каноническим и догматическим вопросам материалов в архиве нет, в то время, как твердо знаем, что они были и должны быть.
Что это значит? Это значит, что совершено большое преступление перед историей Всероссийской Православной Церкви, и это преступление совершено заинтересованными».
Комментировать процитированный текст нелегко, прежде всего, по скудости данных.
Подтверждение того, что часть архива Владыки Феофана находится в ведении Московской Патриархии, мы находим в статье в Вестнике истинно-православных христиан «Русское Православие» (1997. № 3), сообщающей о «разрозненном архиве свт. Феофана Полтавского, ныне удерживаемом в Московской Патриархии» (НГ-религии. 1999. № 23. 8 декабря; ст. Б. П. Кутузова).
Наконец, мы знаем, что некоторые документы попали в руки о. Епифания. С важнейших документов он снял копии. Известно также, что некоторые материалы архива находятся ныне у последователей старца. Существует также информация, что некоторая часть архива была передана о. Епифанием, с его слов, Н.С. Михалкову для публикации в «Российском архиве». Однако она так и не была напечатана и возвращена последним ее владельцу.
В середине 1990-х мне совершенно случайно довелось встретиться с людьми, духовно окормлявшимися у старца. От них я услышал, что среди найденных о. Епифанием сокровищ было так называемое «Русское Добротолюбие», составленное Владыкой Феофаном Полтавским. Как они рассказывали, объем его весьма внушителен: пятнадцать книг. По их словам, предпринимались попытки напечатать его в одной из сибирских типографий. Однако, по каким-то причинам, этот проект оказался не осуществленным.
Подтверждаются слова, сказанные незадолго до смерти старцем: «…Архиепископ Феофан замалчивается и ни в коем случае не допускается опубликование его работ».
Таково же мнение и одного из последователей о. Епифания - о. Андрея Сиднева: «…Опубликовать его [архив] ни за границей, ни в теперешней России, по разным причинам, не представляется возможным».
Но существует, по крайней мере, еще одна, третья часть архива Владыки Феофана. И о ней мы, по счастью, можем рассказать подробно.
В начале 1990-х она поступила к митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву, 1927†1995). Судя по наклейкам на коробках, непосредственно из Франции.
Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев).
Факт этот далеко не случаен: Владыка Иоанн глубоко чтил Святителя Феофана (Быстрова).
Именно он благословил первое издание книги «Духовник Царской Семьи Святитель Феофан Полтавский (1874-1940)», написанной Ричардом Бэттсом и Вячеславом Марченко. Вышло оно в Москве в 1994 г. в совместном издании Братства преподобного Германа Аляскинского и Российского отделения Валаамского общества Америки.
Авторы широко использовали находки отца Епифания, в особенности же написанное им жизнеописание архиепископа Феофана.
Обложка первого издания книги «Духовник Царской Семьи», вышедшей в 1994 г. с благословения митрополита Иоанна.
В предисловии, вышедшего в 1996 г. переиздания этой книги, один из ее авторов (Вячеслав Марченко) свидетельствовал:
«Когда в девяностые годы мне попали в руки рукописи владыки Феофана - через моего духовного собрата Фому (православного американца Ричарда Бэттса) от отца Германа (Подмошенского), я не сразу понял, какое это сокровище. Но прошли месяцы совместного с Фомой труда по составлению жизнеописания, пришло понимание важности попавшего к нам - не по достоинству нашему - материала, и возникло опасение. Опасение, что книга не будет принята ни внешними людьми, ни многими церковными. Но Господь, чудом сохранивший рукописи Своего избранника и воспоминания о нем, указал нам и Своего угодника, который мог бы благословить этот труд: нам стало известно, что митрополит Санкт-Петербургский Иоанн (Снычев) является почитателем Владыки Феофана, что он даже желал того, чтобы могила подвижника была перенесена из Франции в Россию.
И вот мы отправили рукопись в Петербург.
…Прошли недели.
В это время игумен Свято-Германовской пустыни в Платине в Северной Калифорнии (США) отец Герман (Подмошенский) был по делам в России.
Батюшка попросил меня связать его по телефону с митрополитом Иоанном. Тогда мне довелось впервые говорить с Владыкой. Владыка Иоанн сразу же пригласил нас к себе в гости, и мне довелось побывать у него вместе с отцом Германом. Единственный раз в жизни удостоился я видеть этого подвижника и общаться с ним.
Не буду рассказывать о подробностях, о главной цели нашего визита, о чем говорили владыка Иоанн и отец Герман. Меня же больше интересовало мнение Владыки о нашей рукописи. И вот я, улучив момент, с волнением спросил о ней. Владыка ответил, что к нему приходит так много рукописей, большой стол завален весь до потолка, что он физически не может прочитать и малую часть присылаемого. Он попросил не обижаться, но при этом спросил, что за рукопись. Когда я ответил, что о Владыке Феофане (Быстрове), Владыка Иоанн, весь переменившись, сказал: “Как же, я прочитал, и очень внимательно!” На мою просьбу написать предисловие к будущей книге он ответил, что сам до прочтения знал намного меньше, что добавить ему нечего. На просьбу о благословении на издание тут же преподал его и на мой уточняющий вопрос: “Значит, мы можем написать: Благословение Высокопреосвященнейшего Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского?” - он ответил: “Если вы сделаете это, я буду счастлив”».
Обложка второго издания книги «Духовник Царской Семьи» (М. 1996).
Только безвременная кончина митрополита Иоанна помешала перенесению праха Святителя Феофана из французского городка в Санкт-Петербург, где его предполагалось упокоить на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры. Там, между просим, был погребен впоследствии и сам прославленный Петербургский Архипастырь.
Что касается меня, то с Владыкой Иоанном мне пришлось встречаться и беседовать не раз: на его московской квартире в районе станции метро «Новокузнецкая», полученной им в наследство от его духовного отца - митрополита Мануила (Лемешевского); в Троице-Сергевой Лавре; дважды в его резиденции в Петербурге.
В первый раз в резиденции, расположенной в районе Черной Речки, мне довелось побывать осенью 1994 года
Из Москвы ехали мы на машине. За рулем был духовный сын митрополита Иоанна - Вадим, родственник моего ближайшего друга Саши Соколова, человек в высшей степени порядочный и щепетильный. Сейчас таких почти что нет.
Рядом сидел Владимiр Полторак - в недавнем прошлом работник одного из райкомов комсомола, в перестройку продававший цветы на рижском рынке, приютивший в своей квартире тогда еще безвестного Кашпировского. Сейчас, когда мы ехали в Петербург, - он был уже директором московского православного издательства «Родник», только что выпустившего второе издание моей книги «Россия перед Вторым пришествием».
Митрофорный протоиерей УПЦ МП Владимiр Полторак, еще недавно бывший настоятелем храма Св. Великомученика Георгия Победоносца, ныне заштатный клирик Кировоградской епархии, по духу русский человек и монархист.
Пачки этой книги и находились в прицепе, который мы везли в город на Неве.
Обложка второго издания сборника «Россия перед Вторым пришествием» (М. «Родник». 1994), которую мы везли в резиденцию Владыки Иоанна.
Чувствовалось, что резиденция Петербургского митрополита, построенная для его предместника, ставшего недавно Патриархом, как шуба с чужого плеча, которая в иных местах тесновата, в других - излишне свободна, в третьих - морщит, была для нынешнего ее обитателя, как бы, не совсем «своей».
Владыка был книгочеем, любителем церковной истории. Такое устроение он во многом перенял от его аввы - митрополита Мануила (Лемешевского). Собрание последнего (книжное, а главное - богатейшее архивное) было ядром коллекции Высокопреосвященнейшего Иоанна, его гордостью и необходимейшим инструментом.
Впоследствии, после странной и загадочной кончины Владыки, случившейся 2 ноября 1995 г., ближайшие ему люди спасали все эти духовные сокровища от расхищения и упрятывания за железные засовы.
Этих двух женщин, прямо-таки жен-мvроносиц, я увидел там, в резиденции первыми. Одна, на вид суровая, но добрейшая натура - секретарь митрополита Анна Степановна Иванова.
Секретарь Владыки Анна Степановна Иванова (слева) с личным врачом Архиерея Валентиной Сергеевной Дюниной.
Другая, буквально излучавшая любовь и доброту, была, чувствовалось, всё же весьма осмотрительной, сторожкой, как то и приличествовало ее званию личного врача Владыки. Звали ее Валентина Сергеевна Дюнина. Она сохранила и передала впоследствии для издания весьма содержательные письма к ней митрополита Иоанна с духовными наставлениями. Свои дни эта труженица скончала в ангельском чине, будучи постриженной в великую схиму с именем Варвара.
Схимонахиня Варвара (Дюнина), духовная дочь и личный врач митрополита Иоанна.
Вот эти-то две удивительные русские женщины первыми встретили нас, накормили и определили на отдых после утомительной ночной дороги.
Дали были встречи с Владыкой на территории его резиденции, вручение ему наших книг, а затем неспешная беседа за столом.
Мы задавали волновавшие нас вопросы, Архиерей присматривался к нам…
Однажды, уже перед самым отъездом в Москву, митрополит Иоанн, с которым мы уже попрощались, неожиданно позвал меня.
Большой, украшенный со времен его предместника картинами известных русских художников, зал.
Митрополит сидел во главе длинного стола. Рядом с его креслом находились две большие картонные коробки в почтовых наклейках на иностранном языке.
Я подошел под благословение, присел на стул сбоку. Владыка заговорил… Не помню о чем, но это точно не имело никакого отношения к тому, что произошло буквально через мгновение…
- Вот это, - сказал он, указывая на коробки, - документы из архива архиепископа Феофана Полтавского. - Я передаю их Вам, изучите и посмотрите, что можно сделать.
Я буквально оторопел. Только и смог, что поблагодарить Владыку. Даже не успел спросить, когда и от кого он получил эти документы…
Архив архиепископа Феофана находился у меня вплоть до 1995 г. За это время я перечитал все документы, рассортировав их в соответствии с содержанием.
В коробках было до трех десятков записных книжек, испещренных бисерным почерком их владельца. По большей части то были выписки из Святых Отцов и из различного рода сочинений современных ему русских богословов и церковных историков.
Находились там и рукописи трудов Святителя, представлявшие из себя, при ближайшем с ними знакомстве, те же выписки. Были там и уже машинописные копии их (иногда не в одном экземпляре), сделанные, вероятно, близкими ему людьми.
Нашлись там, между прочим, и перепечатанные на машинке документы о положении Церкви в СССР, об утрате которых так сожалел отец Епифаний. Правда, семисот страниц, о которых сообщал архиепископ Феофан в письме, там не было, однако то, что они существовали, теперь можно было считать установленным фактом…
Вопрос, конечно, заключался в том, как такое публиковать. Ведь - еще раз повторяю - работы эти нельзя было считать в полном смысле этого слова созданными Владыкой.
Не понявшие этого публикаторы более чем 700-страничного тома «Творений» Святителя Феофана (СПб. Общество Василия Великого. 1997), доцент С.-Петербургкой Духовной академии П.А. Дудинов и сотрудник журнала «Санкт-Петербургские епархиальные ведомости» В.В. Антонов, поплатились за это критикой в свой адрес.
Большинство работ, опубликованных ими в этом томе, представляли из себя в глазах немногих, следует признать, оппонентов просто конспектами дореволюционных публикаций. («Немногих» лишь в силу малой начитанности сообщества, интересующегося духовно-богословскими проблемами.)
Всё это противоречило, на первый взгляд, заявленной ценности всех этих документов.
Значимость архива в свое время обозначил старец Епифаний, как-то сказавший, что архиепископ Феофан считал, что он «будет необходим народу для того, чтобы он из язычества перешел бы к вере во Христа».
И потому необходим был ключ для обретения этих духовных сокровищ. Ведь недаром же напутствовал меня митрополит Иоанн: «…Изучите и посмотрите, что можно сделать».
И ключ этот был неожиданно найден.
«…У Феофана, - говорил в декабре 1990 г. о. Епифаний, - был особый метод изложения учения Святых Отцев. Он почти совершенно исчезает из своих писаний, уходит в тень, а дает только Святых Отцев, большие цитаты, с маленькими замечаниями своими.
Для чего это он делал? - Обычно всякий пишущий старается пересказывать учение Святых Отцев своими словами. Архиепископ Феофан старается всячески избегать делать это своими словами, а только святоотеческими. И это проходит красной нитью.
Если бы он писал старым способом, то есть от себя, то многочисленные противники могли бы оклеветать его интерпретации. А в этом случае, когда он дает ссылки: такой-то, страница такая-то и т.д., точно указывает, откуда он взял это, нельзя возражать против Феофана, нужно возражать против Святых Отцев. Противники поставлены в тупик: как же нападать на Феофана?..»
Слова эти расставляли всё по своим местам. Объясняли они и историю с магистерской диссертацией Владыки Феофана «Тетраграмма или Ветхозаветное Божественное имя Иеговы», которую он защитил в 1905 году. Как мы знаем из его биографии, вышедшая отдельной книгой, она скупалась им и уничтожалась из присущего ему крайнего смирения. Весьма кстати вспомнить тут и иконописцев, не дерзавших, подобно светским художникам, подписывать свои работы.
Что же касается архива, то, как я писал, в 1995 г. я его утратил в результате посеянной окаяшкой вражде.
Все последующие годы больше всего я переживал за сохранность бумаг. Однако, к счастью, они сохранились и вернулись ко мне 15 лет спустя. Способствовал этому помянутый мною Вадим, духовный сын Митрополита. Как он мне потом признавался, все эти годы он считал это делом своей совести. Уже потом (и не от него самого) мне стало известно, что за возврат он заплатил немалые для него, тогда не имевшего постоянного заработка, средства.
Сильно же благословение Владыки Иоанна!
Находившиеся уже в других, новых коробках документф были тщательно рассортированы. Было видно, что священник, в ведении которого они находились, также гадал, с чем он столкнулся… Но ни к какому решению так и не пришел.
Однако и мои силы к тому времени были уже не те. Я знал, что не потяну такой труд по изданию рукописей.
Оставалось передать их на хранение в более надежные руки, чтобы сберечь их для будущего России, что я и сделал.
А о Владыке Иоанне осталась у меня и материальная память - зимние ботинки.
Пошиты они были на его больные ноги. На вид не очень фасонистые, но весьма удобные и легкие.
Десять лет этот дар предохранял меня от зимней стужи.
Я и до сих пор храню эти, как я их всегда называл, «митрополичьи ботинки».