"Зеркало" Тарковского. Тайна жизни - напоминание Войной...

[dmitgu]

22 июня - напоминание о Войне. Вроде был такой простой план - «Бога нет», «чаяния простого человека», материализм и «все этого захотят». И как всё оказалось другим в крови и злобе Революции, а кульминацией стала Война. И вот подумай «всё просто» и «Бога нет», если тебя через секунду не будет, возможно. «Дайте мне гиперссылку на Бога!» - а в это время эта гиперссылка уже, возможно, летит в ответ в виде автоматной очереди врага. И скажите, что в этом нет никакой тайны.

Вот в фильме Тарковского это чувствуется - ощущение тайны жизни, которую в России так пытались отрицать и которую так страшно показала и вновь утвердила Война. Почему Господь это сделал? Потому что в России пытались отрицать то, что невозможно отрицать. И нужно было за это платить - и пришлось. Поэтому понимание глубины жизни в нас так тесно было и до сих пор ещё связано с той Войной - катастрофой, но и возвращением к человеческому.

Click to view

И стихи Арсения Тарковского (отца режиссера фильма Андрея Тарковского), который потерял на войне ногу - они именно про жизнь и её тайну, как, например - с 58:47:

Жизнь, жизнь

I

Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Безссмертны все. Безсмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идёт безсмертье косяком.

II


Живите в доме - и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нём.
Вот почему со мною ваши дети
И жёны ваши за одним столом, -
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошёл, как сквозь Урал.

III

Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.

Мне моего безсмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б её летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.