Когда отстаивают незыблемость, т .е. догматический статус идей и терминов в богословии, обычно с возражением "но ведь Бог - Тайна" соглашаются, но могут ответить: "но ведь Тайна открыла, явила Себя
( Read more... )
Да, спасибо, пропустил. Я много что пропускаю :) Первая фраза - такой бартианский тезис получается :)
Я бы сказал, что "религия в пределах только разума" в кантовском смысле - это не религия без метафизики, это религия без феноменологии, а, значит, сфера чистой активности человека. Именно поэтому такая идея богословски несостоятельна.
У Вас, я так понимаю, другой смысл: религия, взрывающая разум.
У меня получается такая картина, что в теологии одной из главных коллизий остается дилемма Барта и Тиллиха: откровение - то, что принципиально чуждо человеку или то, что коррелирует с его смысловым полем (в области "предельной заботы"). Первая точка зрения вызывает вопрос, как тогда люди опознают откровение как откровение.
И есть еще какой-то третий, очень рациональный путь у католиков, напр. у Эвери Даллеса (кажется, племянника "того самого" Даллеса), к которому я благодаря alexander_konev собираюсь подступиться.
Я могу предложить только свою трактовку. Историчность события - переживания свидетелями некоего нуминозного опыта в связи с Иисусом - сохраняется. Но ни одно слово - ни "Воскресение", ни, тем более, "Воплощение" - не описывает этого переживания с гарантией буквальной адекватности. Разум и язык бессильны это сделать, всё, строго говоря - только интерпретации. Кстати, ко всем теологиям благодати, будь то августиновская, синергистская или любая другая, это, разумеется, тоже относится. Благодать можно описывать только "снизу", со стороны человеческого опыта, опознаваемого как действие Бога (что опять же надежда, а не припирающий к стенке факт).
Т. е. в целом это стремление учесть ситуацию "кризиса метафизики" начиная с Нового времени, ощущения радикального незнания и неопределенности в "последних" вещах. Понятно, что это влечет за собой переопределение чего-то, что ранее считалось незыблемым и даже само собой разумеющимся, и поэтому также проблематично. А Ваша мизантропическая трактовка какая, если не секрет?
С Воскресением принципиально легче, чем с Воплощением: можно настаивать на том, что исходный опыт был физической природы, как зафиксировано, и это будет сравнительно неплохо обоснованная, что, разумеется, не значит доказанная позиция). Воплощение - уже явная интерпретация на тему "как Воскресение стало возможно".
Но упомянутая принципиальная недоказуемость оставляет пространство свободы, стенки не ощущается. Неприятие идеи божественного осуждения в общем-то прослеживается достаточно давно, оно есть у таких авторитетных восточных отцов, включая Григория Нисского и Исаака Сирина.
>>Предмет веры настолько чужд человеческом падшему разуму, а содержание веры настолько чуждо земным интересам (стремлению к счастью на земле), что никакого другого основания у веры, кроме страха, быть не может.<< Этого даже Барт не говорил, хотя он исходил из тех же предпосылок чуждости.
Это вроде оригеновская схема. М . б., Григорий высказывает и ее тоже, но в кн. "Об устроении человека" он еще выражает надежду, что в эсхатоне Бог явится с такой очевидностью, что противиться никто не станет.
>>Тут мне обычно говорят, что может оказаться на том свете, что надо было быть мусульманином. Но эта возможность настолько противоречит (чему? а всему!), что мы ее даже рассматривать не будем. <<
(The comment has been removed)
Первая фраза - такой бартианский тезис получается :)
Я бы сказал, что "религия в пределах только разума" в кантовском смысле - это не религия без метафизики, это религия без феноменологии, а, значит, сфера чистой активности человека. Именно поэтому такая идея богословски несостоятельна.
У Вас, я так понимаю, другой смысл: религия, взрывающая разум.
Reply
(The comment has been removed)
И есть еще какой-то третий, очень рациональный путь у католиков, напр. у Эвери Даллеса (кажется, племянника "того самого" Даллеса), к которому я благодаря alexander_konev собираюсь подступиться.
Reply
(The comment has been removed)
Историчность события - переживания свидетелями некоего нуминозного опыта в связи с Иисусом - сохраняется. Но ни одно слово - ни "Воскресение", ни, тем более, "Воплощение" - не описывает этого переживания с гарантией буквальной адекватности. Разум и язык бессильны это сделать, всё, строго говоря - только интерпретации.
Кстати, ко всем теологиям благодати, будь то августиновская, синергистская или любая другая, это, разумеется, тоже относится. Благодать можно описывать только "снизу", со стороны человеческого опыта, опознаваемого как действие Бога (что опять же надежда, а не припирающий к стенке факт).
Т. е. в целом это стремление учесть ситуацию "кризиса метафизики" начиная с Нового времени, ощущения радикального незнания и неопределенности в "последних" вещах.
Понятно, что это влечет за собой переопределение чего-то, что ранее считалось незыблемым и даже само собой разумеющимся, и поэтому также проблематично.
А Ваша мизантропическая трактовка какая, если не секрет?
Reply
(The comment has been removed)
Но упомянутая принципиальная недоказуемость оставляет пространство свободы, стенки не ощущается.
Неприятие идеи божественного осуждения в общем-то прослеживается достаточно давно, оно есть у таких авторитетных восточных отцов, включая Григория Нисского и Исаака Сирина.
>>Предмет веры настолько чужд человеческом падшему разуму, а содержание веры настолько чуждо земным интересам (стремлению к счастью на земле), что никакого другого основания у веры, кроме страха, быть не может.<<
Этого даже Барт не говорил, хотя он исходил из тех же предпосылок чуждости.
Reply
(The comment has been removed)
Reply
(The comment has been removed)
Reply
(The comment has been removed)
Reply
(The comment has been removed)
А вот непонятно, чему "всему" :)
Reply
Leave a comment