Сейчас даже трудно поверить, что это было, Ч. 6
Воспоминания о жизни в конце ХIХ - начале XX веков (Рыбинск, Молога, Гейдельберг, Берлин, Париж, Швейцария, Хабаровск и предчувствие революции)
Ранее: Ч.1 (начало), Ч.2, Ч.3, Ч. 4, Ч. 5
Анна Борисовна Матвеева (Ревякина), автор
Годы, о которых мне предстоит рассказать, были годами великих испытаний для России и всего нашего народа. 1916-й - третий год войны. Войны изнурительной, без надежды на скорое окончание. 1917-й - две революции, разруха, голод, гражданская война. Привычный уклад жизни взорван, а на создание нового требуются годы, и они будут страшными и жестокими. Пройдет не одно десятилетие, пока жизнь обретет порядок, войдет в новое русло. Ревякины разделят со всеми невзгоды, выпавшие на долю народа.
Март 1916 года. Саша с девятилетним сыном возвращается в Рыбинск. Хабаровск, где им жилось так хорошо и счастливо, остался в воспоминаниях. Дорога в Рыбинск для нее радостна и тревожна. «Хорошо, что мы возвращаемся на родину, - думает она. - Будем ближе к отцу. Может быть для нас есть уже письма от него». Дмитрий Иванович на фронте. Но где он, Саша не знает, так как с конца 1915 года известий от него нет. «Где он? Как он там со своими слабыми легкими? Да хранит его Господь. У нас нет своего угла, а через три месяца нас будет трое. И у Коровкиных трое своих детей. Хотя они уже взрослые. Младшему Феде, наверное, лет тринадцать. Ничего, дом у них большой, проживем. В первую очередь определить Павлушу в гимназию».
На всех остановках Саша выходит из вагона: в ее положении надо ходить, и они с Павлом разок-другой успевают пройти по перрону, и снова в вагон. Она снова садится у окна, сын вытаскивает книжку.
- Давай почитаем, - просит он
- Не хочется, милый
- Тогда поиграем в шашки, - берет белую и черную, руки - за спину, затем предлагает маме выбрать. И у них начинается «турнир». Мать сосредоточена на игре, ей хочется выиграть у сына. Борьба идет с переменным успехом.
Ярославль. Храм Ильи Пророка
А на следующий день завершается их путешествие - поезд прибывает в Ярославль. Их встречают Коровкины - Петр Николаевич и Федя.
- Ну, Саша, ты молодец, что вернулась, - говорит Петя, целуя родственницу. - Здравствуй, храбрая ты наша женщина. Как чувствуешь себя?
- Да все хорошо, Петя. Вот только поесть бы нам.
- Сейчас же в ресторан, - поедим, посидим, поговорим. И - в Рыбинск.
Двоюродные братья «знакомятся» (столько лет не виделись), сразу же находят общие темы для разговоров. Петя расспрашивает Сашу, как доехали, не утомилась ли она, говорит, что Надя приготовила им пока две комнаты, что он, ожидая их поезд, уже договорился об отправке их багажа в Рыбинск. И только на вопрос Саши, есть ли известия от Мити, сказал, что писем не было, а последнее они получили только в конце 1915-го года - в нем он писал, что Саша с Павлом собираются в Рыбинск.
- Что же с ним? Я всю дорогу думала о нем, надеялась, что ты хоть открыточку привезешь от него.
- Шура, ведь идет война. Может быть, письмо где-то затерялось.
- Мы получили от него открытку с дороги, где он сообщал, что проехал Новосибирск. Но это было в начале декабря.
- Я понимаю, как ты тревожишься, но нам остается только ждать. Вот приедем в Рыбинск, у тебя будет много дел, больших и малых. Ты отвлечешься. А ждать будем вместе.
- Папа мне всегда открытки присылал, - сообщает Павел, - у меня целый альбом.
- Ты и в Рыбинске их дождешься, - уверяет его дядя Петя.
«2.6.1916 года
Милая наша мама и сын Павел, сегодня я был на этой башне; округ обозрения - 30 верст. Милые мои, вспоминаю вас. Пишу вам с парохода: еду в Нейшлот, как я вам и писал. Путешествие это чудесное. Напишу вам подробности из Нейшлота. Целую вас. Д.И. Ревякин»
На лицевой стороне открытки
«Куонио. Башня Клуба туристов. До свидания, мой милый друг. Твой. Д. Ревякин»
Замок в Нейшлоте. Прокудин-Горский
Их ожидание затянулось на два долгих месяца, и только в конце июня пришло долгожданное письмо из Финляндии, и, как обычно, на открытке.
...А пока они едут в Рыбинск. Братья весело болтают. Старшие молчат. Возьму на себя смелость предположить, о чем молчит Саша. Она вспоминает, как в 1902 году (подумать только - прошло 14 лет) она уехала в Москву учиться, и с тех пор не бывала в родном городе. «Увидеть бы наш дом, поплакать бы у родительских могил». Саша готова плакать прямо сейчас, но Петр Николаевич встает, подает ей пальто.
- Приехали, Саша!
- Мальчики, быстро одеваться!
Поезд медленно проходит вдоль перрона и останавливается. Их встречают Петя и Варя - старшие дети Коровкиных. Их ждут два извозчика и совсем маленькое «путешествие» (всего два с половиной квартала) к дому, где им предстоит жить до возвращения Дмитрия Ивановича.
Надежда Ивановна сделала все для того, чтобы Саша и Павлуша почувствовали себя дома. Их ждал душевный прием, вкусный стол, а после отдыха Надя показала комнаты, где все было приготовлено к их приезду.
На следующий день Сашу ожидали разные дела. Их оказалось немало: определить в гимназию Павла, открыть счет в банке.
Петр Николаевич помог с багажом. Ведь из Хабаровска была вывезена вся обстановка, библиотека и три огромных сундука с одеждой, посудой и всякой мелочью, необходимой в обиходе.
Проводив Павла в гимназию, Саша начала разбирать свои чемоданы и увлеклась. Она и не заметила, как вошла Надя.
- Шура, по-моему, тебе пора отдохнуть. Пойдем - попьем чайку, посидим. Все разошлись по своим делам. Петя уехал на завод, за Павлом идти рано.
Саша не возражает. Так приятно посидеть у самовара. Женщины говорят - каждая о своем. Вспоминают Бежецк. Как много родных людей садилось за стол, как благонравно старались вести себя в присутствии папаши, и как вольно чувствовали себя, когда Иван Иванович, пожелав всем доброй ночи, отправлялся на покой.
Теперь в Бежецке из Ревякиных остались Лиза, Петр Иванович и Сашура; племянники - дети старшего брата Ивана - разъехались.
- А мы с Петей редко бываем в Бежецке.
- Надя, а помнишь, как, возвращаясь из гостей домой, мы боялись наступить на скрипучую ступеньку и подкупали нашего дворника, чтобы он не гремел цепочкой, открывая нам двери.
- Давно это было, - отзывается Надя, - и мы молодые были.
- Пожалуй, мне пора идти за Павлушей, - говорит Саша, - а посидели мы с тобой очень хорошо.
Она уходит, но дорогой ее снова одолевают мысли о муже. Где он сейчас? Почему нет известий? «А расстраиваться мне нельзя, просто нужно ждать. И потом, я уверена, что он жив. Конечно, жив». Небольшой «психотерапевтический» настрой (как сказали бы сейчас), и ей уже лучше. Она с удовольствием идет Пушкинской улицей, сворачивает на Крестовую к гимназии и видит дорогого сына в компании мальчишек, и понимает, что ему хорошо.
Рыбинск. Крестовая улица
- Мама, зачем ты пришла? Мы идем домой все вместе, - сообщает он. - Это мои друзья. Можно я с ними буду ходить домой?
- Конечно, можно, - разрешает мама, и, перейдя на другую сторону улицы, не спеша возвращается домой.
Завтра в гимназию Павел идет с Федей, а домой - с одноклассниками.
А Саше все-таки надо разобраться с содержимым сундуков - унылая, но необходимая работа. В течение двух недель она занимается ею. Конечно, она устает, ведь идет шестой месяц беременности. Но природа наградила ее завидным здоровьем, твердым характером и любовью к труду.
Я смогла оценить этот подарок, когда мне было лет 12-13. Мы же прожили с бабушкой войну, и я видела, как она «тащила» нас с сестрой через военное лихолетье.
Впрочем, об этом я еще расскажу.
Сейчас Саша довольна. Она завершила дела по благоустройству. У Павла есть письменный стол и книжная полка. Куплена швейная машина «Зингер». Пора шить приданое.
Однако Надежда Ивановна говорит, что ей нельзя сидеть за машиной и следует найти белошвейку. И это в войну?!
- Ну, хоть немного можно? Мне так хочется самой, - просит она.
- Тебе можно только ручную работу. Шей распашонки и чепчики.
- Но я же должна опробовать новую машину. В конце концов, обе стороны приходят к соглашению.
На самом деле, Саша чувствует себя хорошо, вечерами они гуляют с Павлом. Побывала она и на кладбище, поклонилась родительским могилам, зашла в церковь, заказала заупокойную, помолилась о Мите. Да сохранит его Господь!
Прошел апрель, за ним май. Павел на каникулах, вместе с Федей они побывали на маслозаводе, где Петр Николаевич показал им, как из льняного семени делают масло. Мальчикам принесли по краюшке черного хлеба и мисочку с теплым, очень душистым маслом, поставили солонку, предложив отведать самого свежего постного масла. Ребята быстро управились с угощением. Для Павлуши это была первая экскурсия на настоящий, большой завод, поэтому мама слушает его рассказ долго и со вниманием. Он рассказывает, как они ехали на пароме, он видел, как мальчишки купаются в Волге, и ему тоже хочется побегать по воде.
Дядя Петя обещает им в следующий раз показать Заволжский парк.
В июне их навестила Лиза. Она приехала с Сашей. Братья (их уже трое) заняты своими делами - играют в лапту, бегают на Волгу. Саша и Федя старше Павла, и мать за него спокойна. А Лиза с Шурой сидят и не могут наговориться, у них есть что рассказать друг другу. И за разговором Лиза раскладывает перед ней целое приданое для дочки (она уверена, что будет девочка). Сестра в восторге от всего, что видит.
- У меня все попроще, - говорит она. - Я ведь никогда не могла делать так, как получалось у тебя.
Дни проходят незаметно. Утром сестры заняты домашними делами, но после обеда они идут гулять, зайдут в Карякинский сад, посидят у пруда, пройдут по Пушкинской, а там по Крестовой - до бывшего своего дома, и - пора возвращаться. Ходили они и на Набережную, - присядут на скамейку, отдохнут, спустятся к Волге...
- Господи, Саша, какой же Рыбинск большой, а Волга-то вся в баржах. Наш Бежецк маленький, да и речка совсем невелика. И все же нам пора собираться домой, - говорит Лиза.
Провожать Лизу с сыном идут Саша с Павлушей и Коровкины в полном составе.
- Совсем как раньше, - говорит Петр Николаевич. - Только тогда нас было больше.
- Сейчас тоже много, - подает голос Павел, - девять человек.
Действительно - девять человек! Обнимаются, целуются, мужчины и мальчики обмениваются рукопожатиями.
- Шурочка, - Лиза целует сестру, - я буду молиться за тебя и за Митю, а через месяц обязательно приеду познакомиться с племянницей. «Почему она так уверена?» - думает Саша.
ЕВб - Её Высокоблагородию
Но раньше, чем родилась дочка, случилось то, чем жили все обитатели коровкинского дома. В конце июня почтальон доставил «ЕВб Александре Ивановне Ревякиной в торговый дом Коровкина» открытку, текст которой я поместила раньше.
- Я же говорил, Саша, что мы дождемся известий от Мити.
- Мама, отдай мне открытку, - кричит радостно Павел.
- Да подожди, дай же мне прочитать!
Надя перед иконой истово молится, возносит благодарность Господу.
Это днем, а вечером в большой гостиной собран праздничный ужин, много разговоров, находится место шуткам. Радуются все.
А ночью Саша плачет - то ли от радости, то ли от нервного перенапряжения последних месяцев.
Продолжение следует ...
фотографии из личного архива Анны Борисовны Матвеевой
публикация подготовлена при помощи Михаила Матвеева