О социальных науках
Андрей Ильич Фурсов на заседании РИКа высказывается о неадекватности социальных наук. Весьма интересные мысли, недоступные большинству преподавателей и учёных с профессиональной деформацией.
Мы уже настолько привыкли к современной дисциплинарной сетке - социология, экономика, политология - и полагаем, что это и есть некая данность, забывая, что это некий исторический результат. Причем, исторический результат борьбы в сфере идей. Ведь образование - это не только как учить, но и чему учить. Нынешняя дисциплинарная сетка - экономика, социология, политология - уже очерчивает поле того, чему учить и как учить. Эта сетка образовалась в конце XIX века. Реалии какого общества отражает эта сетка? Что это, Россия, Китай, Германия или даже Франция? Ничего подобного. Эта сетка отражает реалии Великобритании середины XIX века и США последней четверти XIX века, т. е. англосаксонского ядра капиталистической системы, где рынок, гражданское общество и государство очень четко обособились друг от друга. Отсюда и эти три науки. Я думаю, что победа англосаксонского проекта в XX веке обусловлена не только экономической мощью, но и таким оружием, как социальная наука, нагруженная ценностями и идеалами этого англосаксонского ядра, которые подаются как универсальная норма. Каждое понятие, которое существует в современной социальной науке, есть некий культурный конструкт. Например, как изучать на основе понятий современной западной науки некапиталистическое и незападное общество? Как изучать ислам, где религия и политика не обособились друг от друга? Как изучать общество, где нет частной собственности? Ясно как: по негативу. Я вспоминаю, как в советское время говорили об азиатских деколониальных обществах. Это общества, где нет частной собственности, где нет нормального города, где нет-нет-нет, т. е. изучались эти общества по негативу. Это общества, где нет того, что есть на Западе. А раз нет, то это отклонение от некой нормы. Вот так задается сомнение в национальной культурной идентичности. И не случайно в конце XIX века все незападные общества, за исключением одного Китая, пережили кризис национальной идентичности. Китайцы были единственными, которые не поставили вопрос, хорошо или плохо быть китайцем. Даже японцы в 70-е годы XIX века это сделали.
Например, американское общество очень сложно по своей структуре. Чтобы там преуспеть, нужно быть «функцией» и «винтиком» в 9 случаях из 10. Поэтому американская школа построена на производстве винтиков. Это гарантирует успех. Русское, советское общество в XX веке было относительно простым. Сложность русского общества всегда заключалось не в институтах, а в межличностных отношениях и в культуре. Для того чтобы преуспеть в русском обществе, в российском, в советском, необходимо избыточное образование. Нужно сочинения писать и изучать русскую литературу.
Теперь представьте: берется американская модель и вставляется в нашу систему. Я не хочу злые слова произносить, но это самая настоящая диверсия или идиотизм. Или и то и другое вместе. Что не помещается в рамки современной западной науки? Не помещается любое некапиталистическое общество. Не помещается мир в целом. Не помещается значительная часть самого буржуазного общества. Возьмите, например, политологию. Она изучает объективные процессы. Но политология нам ничего не скажет, как управляется верх западного общества. Низший уровень общества - это коррумпированные полицейские. Это проститутки, наркодиллеры. У политологии просто нет языка для описания указанных явлений. Это асоциальная сфера. Та же самая ситуация наблюдается в экономической науке.
У мировой экономики пять столбов. Это нефть, торговля оружием, торговля драгметаллами и золотом, наркотики, порнобизнес и проституция. Вот пять основ. Нефть на 30 процентов - нелегальная торговля, оружие - на 50, драгметаллы - на 30-40. Драгметаллы меняются на оружие. Это практически бартер. Про наркотики и проституцию с порнобизнесом я не говорю. У современной экономической науки есть ли адекватный язык для того, чтобы изучать асоциальную, внеэкономическую сферу? Нет. То есть реально современная западная наука охватывает все меньший и меньший спектр западного общества. В 1993 году премьер-министр Франции сказал очень точно: 30 процентов французского общества живет в зоне «неправа». Поэтому социальный анализ (он обращался к французским социологам) не давал ему социального анализа этой части общества. Не давал потому, что у социологов нет языка. Я хочу закончить свое выступление словами И. Пригожина из книги «Порядок из хаоса»: «Мир слишком богат, чтобы быть выраженным на одном языке». Мы сейчас выражаемся в основном на языке англосаксонской социальной науки, которая навязывает объекту некую методологию.
Мы уже настолько привыкли к современной дисциплинарной сетке - социология, экономика, политология - и полагаем, что это и есть некая данность, забывая, что это некий исторический результат. Причем, исторический результат борьбы в сфере идей. Ведь образование - это не только как учить, но и чему учить. Нынешняя дисциплинарная сетка - экономика, социология, политология - уже очерчивает поле того, чему учить и как учить. Эта сетка образовалась в конце XIX века. Реалии какого общества отражает эта сетка? Что это, Россия, Китай, Германия или даже Франция? Ничего подобного. Эта сетка отражает реалии Великобритании середины XIX века и США последней четверти XIX века, т. е. англосаксонского ядра капиталистической системы, где рынок, гражданское общество и государство очень четко обособились друг от друга. Отсюда и эти три науки. Я думаю, что победа англосаксонского проекта в XX веке обусловлена не только экономической мощью, но и таким оружием, как социальная наука, нагруженная ценностями и идеалами этого англосаксонского ядра, которые подаются как универсальная норма. Каждое понятие, которое существует в современной социальной науке, есть некий культурный конструкт. Например, как изучать на основе понятий современной западной науки некапиталистическое и незападное общество? Как изучать ислам, где религия и политика не обособились друг от друга? Как изучать общество, где нет частной собственности? Ясно как: по негативу. Я вспоминаю, как в советское время говорили об азиатских деколониальных обществах. Это общества, где нет частной собственности, где нет нормального города, где нет-нет-нет, т. е. изучались эти общества по негативу. Это общества, где нет того, что есть на Западе. А раз нет, то это отклонение от некой нормы. Вот так задается сомнение в национальной культурной идентичности. И не случайно в конце XIX века все незападные общества, за исключением одного Китая, пережили кризис национальной идентичности. Китайцы были единственными, которые не поставили вопрос, хорошо или плохо быть китайцем. Даже японцы в 70-е годы XIX века это сделали.
Например, американское общество очень сложно по своей структуре. Чтобы там преуспеть, нужно быть «функцией» и «винтиком» в 9 случаях из 10. Поэтому американская школа построена на производстве винтиков. Это гарантирует успех. Русское, советское общество в XX веке было относительно простым. Сложность русского общества всегда заключалось не в институтах, а в межличностных отношениях и в культуре. Для того чтобы преуспеть в русском обществе, в российском, в советском, необходимо избыточное образование. Нужно сочинения писать и изучать русскую литературу.
Теперь представьте: берется американская модель и вставляется в нашу систему. Я не хочу злые слова произносить, но это самая настоящая диверсия или идиотизм. Или и то и другое вместе. Что не помещается в рамки современной западной науки? Не помещается любое некапиталистическое общество. Не помещается мир в целом. Не помещается значительная часть самого буржуазного общества. Возьмите, например, политологию. Она изучает объективные процессы. Но политология нам ничего не скажет, как управляется верх западного общества. Низший уровень общества - это коррумпированные полицейские. Это проститутки, наркодиллеры. У политологии просто нет языка для описания указанных явлений. Это асоциальная сфера. Та же самая ситуация наблюдается в экономической науке.
У мировой экономики пять столбов. Это нефть, торговля оружием, торговля драгметаллами и золотом, наркотики, порнобизнес и проституция. Вот пять основ. Нефть на 30 процентов - нелегальная торговля, оружие - на 50, драгметаллы - на 30-40. Драгметаллы меняются на оружие. Это практически бартер. Про наркотики и проституцию с порнобизнесом я не говорю. У современной экономической науки есть ли адекватный язык для того, чтобы изучать асоциальную, внеэкономическую сферу? Нет. То есть реально современная западная наука охватывает все меньший и меньший спектр западного общества. В 1993 году премьер-министр Франции сказал очень точно: 30 процентов французского общества живет в зоне «неправа». Поэтому социальный анализ (он обращался к французским социологам) не давал ему социального анализа этой части общества. Не давал потому, что у социологов нет языка. Я хочу закончить свое выступление словами И. Пригожина из книги «Порядок из хаоса»: «Мир слишком богат, чтобы быть выраженным на одном языке». Мы сейчас выражаемся в основном на языке англосаксонской социальной науки, которая навязывает объекту некую методологию.