фотки потом
Писать как-то лень, но надо.
В архангельскую тайгу мы отправились с Ярославского вокзала в ночь на 28 июля. После суток преферанса в поездах и на вокзале Плесецка, после часовой тряски по бездорожью мы - 15 человек с бутылкой рома и 10 литрами спирта - выгрузились на берегу Лудозера. Там были собраны катамаран "Витязь", три "Щуки", один "Таймень" и одна "Waterfly".
Преодолев озеро, мы вошли в реку Никодимка, прежде носившую имя Хозьюга и переименованную в честь отшельника Никодима Хозьюгского. В первые же минуты нас встретил маленький порог, где произошёл первый в моей жизни оверкиль. Четырёхдневный сплав по узкой и богатой завалами Никодимке запомнился также оверкилем ката (о чём подробности из первых рук надо ждать от vshmelev). Четвёртый день сплава я, пересевший с "Щуки" на кат, закончил в роли одной из мачт, когда мы пристали к мысу на прекрасном Кожозере.
В пятый день мы впервые увидели на маршруте людей, не являющихся туристами. Это был брат Евстратий, после долгих переговоров решившийся провести нас по Кожозерскому монастырю, точнее по тому, что от него осталось. Сейчас в монастыре настоятель иеромонах Михей, два монаха и один послушник. Добраться туда обычным людям (не водникам) можно только на вездеходе, на вертолёте или 70 километров пешком по болотам. На прощание Евстратий благословил нас ведром налимов.
Немного отойдя от монастыря, мы вошли в реку Кожа, которую - в отличие от Никодимки - уже очень хорошо можно разглядеть в Google Maps. Мы прошли несколько мелких перекатов (в лоции они назывались порогами) и остановились у величественного (но совершенно непроходимого в большую воду) Падуна. Наше с папой дежурство завершилось приготовлением ухи.
Следующий день был сокращён из-за новой встречи с местными. Прежде незнакомую с цивилизацией реку неожиданно перерезал забор. Он устанавливается здесь каждое лето для контроля за поголовьем рыбы. Когда мы вылезли из ката (приплыв, как всегда, последними), оказалось, что наш маршал при встрече с работниками забора первым делом подарил им поллитра, на что последовало приглашение отведать рыбки и попариться в бане. Дальше надо было бы писать в сообщество trezvost. Скажу лишь, что каждого выходившего из бани встречал таз с красной икрой и свежекопчёная сёмга.
На следующий день, пройдя небольшое расстояние, мы оказались у порога Щурус, который наша бравая команда хором обнесла. Но это было только начало. Сразу за Щурусом началась цепочка порогов, шивер и перекатов. Я пересел на папину "Щуку". Кравецкие кильнулись и утопили вёсла. Вскоре нас встретил порог Сиваньга. Кат прошёл с потерей капитана и весла (в итоге оба были спасены), из лодок решились только мы с папой. Киль произошёл на втором из трёх сливов. Выплыли все, кроме трёх канов, костровых и нашей с папой посуды. Попадание в две бочки и прохождение большей части порога без лодки оставляют неизгладимые впечатления. Вскоре мы встали на ночлег на пороге Кямус.
На следующее утро Блюхеры проводили нас с Пашей (на "Щуке") до последнего порога Юг, обнеся который мы нажали на вёсла и уже в середине дня дошли до устья Кожи. Моторка за полтора часа домчала нас по Онеге до железнодорожного моста. В три часа ночи мы залезли в общий вагон до Обозерской, узловой станции в четырёх часах пути южнее Архангельска, где прождали ещё часов семь-восемь и взяли купе до Москвы. Остальная команда в этот момент добралась до Усть-Кожи и отправилась кто по нашим стопам, а кто на неведанный Кий-острой. Последние кожепроходцы доберутся до Москвы завтра вечером.
В архангельскую тайгу мы отправились с Ярославского вокзала в ночь на 28 июля. После суток преферанса в поездах и на вокзале Плесецка, после часовой тряски по бездорожью мы - 15 человек с бутылкой рома и 10 литрами спирта - выгрузились на берегу Лудозера. Там были собраны катамаран "Витязь", три "Щуки", один "Таймень" и одна "Waterfly".
Преодолев озеро, мы вошли в реку Никодимка, прежде носившую имя Хозьюга и переименованную в честь отшельника Никодима Хозьюгского. В первые же минуты нас встретил маленький порог, где произошёл первый в моей жизни оверкиль. Четырёхдневный сплав по узкой и богатой завалами Никодимке запомнился также оверкилем ката (о чём подробности из первых рук надо ждать от vshmelev). Четвёртый день сплава я, пересевший с "Щуки" на кат, закончил в роли одной из мачт, когда мы пристали к мысу на прекрасном Кожозере.
В пятый день мы впервые увидели на маршруте людей, не являющихся туристами. Это был брат Евстратий, после долгих переговоров решившийся провести нас по Кожозерскому монастырю, точнее по тому, что от него осталось. Сейчас в монастыре настоятель иеромонах Михей, два монаха и один послушник. Добраться туда обычным людям (не водникам) можно только на вездеходе, на вертолёте или 70 километров пешком по болотам. На прощание Евстратий благословил нас ведром налимов.
Немного отойдя от монастыря, мы вошли в реку Кожа, которую - в отличие от Никодимки - уже очень хорошо можно разглядеть в Google Maps. Мы прошли несколько мелких перекатов (в лоции они назывались порогами) и остановились у величественного (но совершенно непроходимого в большую воду) Падуна. Наше с папой дежурство завершилось приготовлением ухи.
Следующий день был сокращён из-за новой встречи с местными. Прежде незнакомую с цивилизацией реку неожиданно перерезал забор. Он устанавливается здесь каждое лето для контроля за поголовьем рыбы. Когда мы вылезли из ката (приплыв, как всегда, последними), оказалось, что наш маршал при встрече с работниками забора первым делом подарил им поллитра, на что последовало приглашение отведать рыбки и попариться в бане. Дальше надо было бы писать в сообщество trezvost. Скажу лишь, что каждого выходившего из бани встречал таз с красной икрой и свежекопчёная сёмга.
На следующий день, пройдя небольшое расстояние, мы оказались у порога Щурус, который наша бравая команда хором обнесла. Но это было только начало. Сразу за Щурусом началась цепочка порогов, шивер и перекатов. Я пересел на папину "Щуку". Кравецкие кильнулись и утопили вёсла. Вскоре нас встретил порог Сиваньга. Кат прошёл с потерей капитана и весла (в итоге оба были спасены), из лодок решились только мы с папой. Киль произошёл на втором из трёх сливов. Выплыли все, кроме трёх канов, костровых и нашей с папой посуды. Попадание в две бочки и прохождение большей части порога без лодки оставляют неизгладимые впечатления. Вскоре мы встали на ночлег на пороге Кямус.
На следующее утро Блюхеры проводили нас с Пашей (на "Щуке") до последнего порога Юг, обнеся который мы нажали на вёсла и уже в середине дня дошли до устья Кожи. Моторка за полтора часа домчала нас по Онеге до железнодорожного моста. В три часа ночи мы залезли в общий вагон до Обозерской, узловой станции в четырёх часах пути южнее Архангельска, где прождали ещё часов семь-восемь и взяли купе до Москвы. Остальная команда в этот момент добралась до Усть-Кожи и отправилась кто по нашим стопам, а кто на неведанный Кий-острой. Последние кожепроходцы доберутся до Москвы завтра вечером.