"Россия пропала - ну и Христос с ней"
Оригинал взят у ortheos в "Россия пропала - ну и Христос с ней"
Вот некоторые малоизвестные подробности отречения Великого Князя Константина Павловича от престола в пользу государя Николая I после "смерти" государя Александра Ι (в кавычках, потому что у меня нет сомнения в том, что местночтимый святой Феодор Кузьмич и царь Александр - одно лицо)
"В тот день, когда было получено известие о кончине государя, в Варшаве находился брат его, великий князь Михаил Павлович. Оба великие князя провели эту ночь в слезах и в молитве, а к утру великий князь Константин Павлович созввал к себе одних из самых близких к нему доверенных лиц, одним из которых был мой отец.
Выйдя из кабинета своего с заплаканными глазами, объявил он нам о горестном событии , постигшем его и всю Россию. Он говорил с большим чувством, утирая беспрестанно платком текущие слезы, и с возрастающим волнением повторял:
- Наш ангел отлетел. Я потерял в нем друга, благодетеля, а Россия - отца своего".
Наконец, увлекаясь постепенно, цесаревич добавил:
- Кто нас поведет теперь к победам! Где наш вождь? Россия осиротела. Россия погибла!
Затем, закрыв лицо платком, Константин Павлович предался на несколько минут величайшему горю. Все присутствовавшие молчали, стоя с непокрытыми головами. В это самое время мой отец , видя, что никто не решается приветствовать нового государя, и не зная ничего об отречении его от престола , решился , наконец, выступить из среды других и сказать:
- Ваше Императорское Величество, Россия не пропала, а приветствует ...
Но он не успел закончить свою фразу. Как великий князь, весь вспыхнув, бросился на него и схватив его за грудь, с гневом вскрикнул:
- Да замолчите вы! Как вы осмелились сказать эти слова! Кто дал вам право предрешать дела, до вас не касающиеся? Вы знаете ли чему вы подвергаетесь? Знаете ли что за это Сибирь и в кандалы сажают? Извольте идти сейчас же под арест, и отдайте вашу шпагу.
Изумленный, не зная что и подумать,молча отдал отец свою шпагу греку Куруте, тут же бывшему, и удалился во флигель дворца, в комнаты, занимаемые этим генералом. Полчаса спустя вошли туда и прочие присутствовавшие при этой сцене вместе с Курутой и стали упрекать моего отца за эту выходку.
- Что тебе вздумалось, - говорили они - подавать голос в такую минуту? Ты вот ушел, а послушал бы, что нам досталось. Нас великий князь упрекал в совершенном безчувствии. "У вас и сердца нет ! Вся ваша преданность ко мне одна маска! вы бы желали видеть меня на престоле только из личных видов , все ваше мнимое усердие - один расчет, вы только служите из -зак крестишек и ленточек". И тому подобное .
Курута тоже присоединил свою нотацию и писклявым голоском своим сказал:
- Мон сер, я не понимаю, как вы до сих пор не знаете великого князя, а еще так долго при нем находитесь. Вам известно, что его высочество не любит, когда его перебивают, цто зе это за выходка такая в самом деле?"
- Да помилуйте, Дмитрий Дмитриевич - отозвался мой отец. - Я ждал, чтобы кто-нибудь из вас его приветствовал как государя, но все молчали. Наконец мне больно было видеть его отчаяние и грусть, и я хотел отвлечь его на время от его горести , ободрить его тем, что Россия не пропала....
- Да какое вам дело , мон сер, до этого - возражал Курута. - Россия пропала... Ну и Христос с ней , раз пропала. На словах то все мозно сказать, к цему надо было возразать?"
"Признаюсь, несмотря на взволнованное состояние , в котором я тогда находился" - рассказывал мой отец - "я не мог вытерпеть, чтобы не расхохотаться вместе с прочими - хитрый грек сам смеялся".
Вот некоторые малоизвестные подробности отречения Великого Князя Константина Павловича от престола в пользу государя Николая I после "смерти" государя Александра Ι (в кавычках, потому что у меня нет сомнения в том, что местночтимый святой Феодор Кузьмич и царь Александр - одно лицо)
"В тот день, когда было получено известие о кончине государя, в Варшаве находился брат его, великий князь Михаил Павлович. Оба великие князя провели эту ночь в слезах и в молитве, а к утру великий князь Константин Павлович созввал к себе одних из самых близких к нему доверенных лиц, одним из которых был мой отец.
Выйдя из кабинета своего с заплаканными глазами, объявил он нам о горестном событии , постигшем его и всю Россию. Он говорил с большим чувством, утирая беспрестанно платком текущие слезы, и с возрастающим волнением повторял:
- Наш ангел отлетел. Я потерял в нем друга, благодетеля, а Россия - отца своего".
Наконец, увлекаясь постепенно, цесаревич добавил:
- Кто нас поведет теперь к победам! Где наш вождь? Россия осиротела. Россия погибла!
Затем, закрыв лицо платком, Константин Павлович предался на несколько минут величайшему горю. Все присутствовавшие молчали, стоя с непокрытыми головами. В это самое время мой отец , видя, что никто не решается приветствовать нового государя, и не зная ничего об отречении его от престола , решился , наконец, выступить из среды других и сказать:
- Ваше Императорское Величество, Россия не пропала, а приветствует ...
Но он не успел закончить свою фразу. Как великий князь, весь вспыхнув, бросился на него и схватив его за грудь, с гневом вскрикнул:
- Да замолчите вы! Как вы осмелились сказать эти слова! Кто дал вам право предрешать дела, до вас не касающиеся? Вы знаете ли чему вы подвергаетесь? Знаете ли что за это Сибирь и в кандалы сажают? Извольте идти сейчас же под арест, и отдайте вашу шпагу.
Изумленный, не зная что и подумать,молча отдал отец свою шпагу греку Куруте, тут же бывшему, и удалился во флигель дворца, в комнаты, занимаемые этим генералом. Полчаса спустя вошли туда и прочие присутствовавшие при этой сцене вместе с Курутой и стали упрекать моего отца за эту выходку.
- Что тебе вздумалось, - говорили они - подавать голос в такую минуту? Ты вот ушел, а послушал бы, что нам досталось. Нас великий князь упрекал в совершенном безчувствии. "У вас и сердца нет ! Вся ваша преданность ко мне одна маска! вы бы желали видеть меня на престоле только из личных видов , все ваше мнимое усердие - один расчет, вы только служите из -зак крестишек и ленточек". И тому подобное .
Курута тоже присоединил свою нотацию и писклявым голоском своим сказал:
- Мон сер, я не понимаю, как вы до сих пор не знаете великого князя, а еще так долго при нем находитесь. Вам известно, что его высочество не любит, когда его перебивают, цто зе это за выходка такая в самом деле?"
- Да помилуйте, Дмитрий Дмитриевич - отозвался мой отец. - Я ждал, чтобы кто-нибудь из вас его приветствовал как государя, но все молчали. Наконец мне больно было видеть его отчаяние и грусть, и я хотел отвлечь его на время от его горести , ободрить его тем, что Россия не пропала....
- Да какое вам дело , мон сер, до этого - возражал Курута. - Россия пропала... Ну и Христос с ней , раз пропала. На словах то все мозно сказать, к цему надо было возразать?"
"Признаюсь, несмотря на взволнованное состояние , в котором я тогда находился" - рассказывал мой отец - "я не мог вытерпеть, чтобы не расхохотаться вместе с прочими - хитрый грек сам смеялся".