Александр Шульгин - Вектор Везунчик Звезда Отшельник Луна 11111 Шудра 90% Анахата 99 Хочу 19 Ч.1 : djoeldd

djoeldd

Александр Шульгин - Вектор Везунчик Звезда Отшельник Луна 11111 Шудра 90% Анахата 99 Хочу 19 Ч.1

Nov 22, 2024 22:25

Все есть Число» Пифагор

Александр Теодор Шульгин (Alexander Theodore Shulgin), также известный как Саша Шульгин, американский химик, фармаколог, публицист и разработчик многих психоактивных веществ. Шульгин - русская фамилия. Происхождение фамилии от Шульга, то есть левша.

Шульгин находится где-то между создателем ЛСД Альбертом Хоффманом и главным популяризатором ЛСД Тимоти Лири. Он золотая середина, а его опыт в будущем без сомнения приведет к большим открытиям.

Александр Шульгин

Доктора Шульгина почтительно называли психоделическим Гэндальфом, его наперебой приглашали на модные спиритуальные и хипстерские тусовки в качестве гуру. Некоторые из них называют Шульгина папой.

Если бы кому-то вздумалось провести конкурс на самую сложную и противоречивую репутацию, то американский химик русского происхождения Александр Шульгин оказался бы в числе вероятных кандидатов. В непрекращающейся последние полвека дискуссии о вреде и пользе наркотических препаратов он бы оказался одновременно по обе стороны баррикад.

Современная фармакология знает, что некоторые вещества в процессе метаболизма выступают в роли агонистов серотониновых рецепторов, влияющих на передачу электрического импульса между нервными клетками.

Но проблема в том, что функции серотонина как нейромедиатора в головном мозге (и организме вообще) настолько широки и многогранны, что полностью проследить действие психоделика на всю систему серотониновых рецепторов, понять, что затем происходит в нейронах и, наконец, выявить, как это отражается на работе самого мозга - задача практически неподъемная.

Иными словами, новые психоделики создаются не на основе определенной схемы их катаболизма, в которую должна вписаться структура создаваемого вещества (такой схемы пока просто не существует), а путем изменения молекул уже известных галлюциногенов. Методом проб и ошибок.

Существует несчётное число различных химических вариаций этих веществ, каждое из которых имеет в разной степени отличающиеся эффекты, приятные и не очень, эти вещества и эффекты описаны в книгах Шульгина.

Его по праву можно считать отцом в изучении психоделических препаратов. У него была группа друзей из 20-30 человек, с которой он регулярно проводил тесты новых веществ.

Где-то начиная с открытия 2C-B в 74-м полевые испытания проходили по отлаженной схеме. Саша проверял действие на себе, ведя постоянный отчет хода эксперимента, так называемый трип-репорт. Каждый «рецепт» он оценивал по специальной «шкале Шульгина», где высшим баллом считалось «четыре плюса». Если соединение себя оправдывало (получало от 2+ что означало без значительных негативных ощущений), собиралась команда добровольцев из его близких друзей от трех до пяти человек.

Дальше наш герой давал инструкции касательно дозировки, длительности и ожидаемой интенсивности эффекта, затем шла фаза своего рода групповой терапии, после чего вся полученная информация суммировалась, анализировалась и отправлялась в какой-нибудь American Journal of Pharmaceutical Education. Повторялось это регулярно, в погожие дни, раз в полтора-два месяца и чуть ли не до начала 00-х.

Если формула казалась ему удачной, он привлекал к тестированию жену Энн, а затем тест-группу из восьми-десяти близких друзей. Параллельно вел записи наблюдений, которые затем собирал под обложки своих нескольких книг.

Несмотря на то, что у его первой супруги Нины имелись довольно стойкие внутренние барьеры касательно психоделиков (как вспоминал потом сам Шульгин, ее мир был во многом закрыт для нее самой), все годы замужества Нина (умерла от рака в 1977 году) относилась к экспериментам мужа с неподдельным участием. К примеру, регулярно брала на себя роль «сиделки» во время полевых испытаний каждого нового изобретения, непременно производимых автором на себе.

Шульгин лично испытал на себе сотни психоактивных веществ, в основном триптаминов (семейство, включающее DMT и псилоцибин) и фенэтиламинов (включая MDMA и мескалин).

Шульгин также известен тем, что способствовал распространению MDMA (Экстази) в конце 1970-х - начале 1980-х годов. Чаще всего его именовали «Доктор Экстази» или «Отец Экстази», по обиходному названию психоделического препарата MDMA, который он изобрел, точнее сказать, максимально упростил процесс его изготовления.

До того, как к «экстази» намертво приклеилось это название, его именовали по-разному - «любовный наркотик», «сочувствие» и «Адам». Шульгин получил искомую формулу в самом конце 70-х, а уже десятилетие спустя разноцветные таблеточки стали самым популярным рекреационным наркотиком в мире.

В последнее время ученые разрабатывают методы лечения с использованием MDMA стрессового расстройства, болезни Паркинсона, синдрома гиперактивности с нарушением внимания. Согласно последним исследованиям, MDMA не оказывает негативное влияние на умственные способности. Вред несут иные наркотические ингредиенты, содержащиеся в таблетках и растворах.

Шульгин со второй женой Энн

17 ноября 2010 года Александр перенёс инсульт, а умер он 2 июня 2014 года от рака печени в своём доме в Калифорнии на 89-м году жизни. По словам супруги, после инсульта, пережитого в 2010 году, Шульгин страдал от деменции; позднее у него обнаружили рак печени.

В некрологах отмечается, что Шульгин активно выступал за полную легализацию всех наркотиков.

Эта скандальная позиция, которой он не скрывал, вместе с его лабораторными изысканиями и опытами вызывали понятное недовольство правительственных организаций, призванных бороться с распространением наркотиков. Федеральные агенты провели обыск в доме Шульгиных. Несмотря на эти действия и откровенное запугивание, Шульгин упрямо выступал за снятие всех табу с психоактивных веществ. Единственное, что он оговаривал, - строгий запрет на продажу наркотиков детям и подросткам.

Касательно наркотиков как таковых, Шульгин исходил из посылки, что абсолютно любое вещество несет в себе некое «вознаграждение», требующее определенной «платы» со стороны принимающего его организма. Соответственно, само понятие «наркотик», получившее за последние сто лет стигму социального зла, оказывается размыто в контексте культурной среды, исторического периода и конкретной правовой системы.

Единственное действительно емкое определение, которое можно дать этому слову сегодня - это психически активное вещество, использование которого запрещено и/или подвержено осуждению со стороны общества, в котором оно употребляется.

Конкретный эффект, вопросы токсичности и зависимости, - все это оказалось вытеснено его социальной ролью. Иными словами, не бывает «плохих» или «хороших» веществ - бывает искаженное представление об их действии. Отсюда убежденность доктора в том, что государственные запреты и пропаганда против наркотиков не решают порождаемые ими проблемы, но лишь переносят их в дополнительное измерение.

По его мнению, единственным способом действительно положить конец этой бессмысленной войне является предоставление населению всей полноты объективной информации о психоактивных веществах. И заниматься этим должны квалифицированные специалисты, а не зашоренные чиновники и лоббисты.

История государственного контроля чего угодно доказывает только одно - если у человека есть желание что-то приобрести, он найдет способ удовлетворить свой спрос, несмотря ни на какие запреты. Особенно когда спрос становится массовым.

В 2005-м журналист New York Times спросил Александра Федоровича, каково его отношение к зафиксированным летальным исходам опытов с описанными им препаратами. В ответ Шульгин, не отрицая трагичности этих случаев, предложил ознакомиться со статисткой смертей от аспирина.

Токсичность этих соединений представляет собой далеко не главный риск, связанный с психоделическим опытом. Принимая DOB, 2C-B или DMT, человек расписывается в своей готовности на несколько часов полностью потерять ощущение пространства и времени вместе с самоконтролем.

Естественно, для этого необходима спокойная изолированная обстановка, и даже плохое настроение может стать весомым поводом для переноса эксперимента. Незнание свойств галлюциногенов или пренебрежение ими при опытах такого рода - это не просто кретинизм. Это кретинизм безответственный.

Шульгин утверждает, что если опыт совершается взрослым человеком, полностью отдающим себе отчет в своих действиях, и все меры безопасности соблюдены, то полученный экспириенс может оказаться чрезвычайно полезным:

«Я полностью убежден в том, что в нас встроена сокровищница информации. В нас заложены огромные запасы интуитивного знания, скрытого в генетическом материале каждой нашей клетки. Это похоже на библиотеку, в которой хранится бессчетное количество справочников, но только непонятно, как в нее войти.

И без определенных средств доступа нет никакой возможности даже приблизительно определить масштабы и качество содержимого этой библиотеки. Психоделики позволяют исследовать этот внутренний мир и постичь его природу. […]

Я считаю, что испытанные мною переживания, хотя они и были кратковременными, принесли мне благословение, и я чувствовал Бога. Я ощущал сакральное тождество творения с его Творцом, и - что самое ценное - я коснулся ядра своей собственной души.

Именно по этим причинам я посвятил свою жизнь этой исследовательской области. Когда-нибудь я смогу понять, как эти простые катализаторы делают то, что они делают. Пока же я у них в неоплатном долгу - и я всегда буду оставаться их защитником».

Шульгин оговаривается, что наркотик не единственный ключ к бессознательному. Психоделические препараты не обучат новому. С ними вы не добьетесь духовного роста. В мире не существует единственно верной дозировки и одинакового эффекта. Все ощущения от препарата исходят не от самого вещества, а от разума и психики человека. Счастье человека - в нем самом.

SiHKAL: Шульгины, которых я знал и любил - последнее интервью с Александром Шульгиным

Хотя Александр Шульгин - не самое известное имя, он, несомненно, самый важный химик-психоделик, который когда-либо жил. Те, кто знает о нем, обычно знают только о его роли в повторном открытии и популяризации МДМА.

Но МДМА - это всего лишь один из 100 с лишним уникальных химических веществ, составляющих фармакопею Шульгина, которая простирается так далеко в неизвестность, что ему часто приходится изобретать новые термины для описания эффектов («eye romp» - один из моих любимых).

Препараты - это селективные слуховые и тактильные галлюциногены, психоделики, которые замедляют время или вводят пользователя в состояние амнезической спутанности, антидепрессанты, афродизиаки, стимуляторы, эмпатогены, энтактогены, нейротоксины и по крайней мере один очень прибыльный инсектицид.

Они также являются одними из самых ценных лекарств, известных человеку, и хотя только часть из них была формально изучена, они являются лучшими инструментами, которые у нас есть для понимания химического состава человеческого разума.

В 1943 году во время службы на эскадренном миноносце USS Pope Шульгину выпало подхватить острую инфекцию тканей большого пальца левой руки. Сразу по прибытии в порт Ливерпуля Сашу доставили в военный госпиталь в Уотертауне. Здесь-то момент истины и случился.

Перед самой операцией медсестра приносит Шульгину стакан апельсинового сока. Зоркий глаз студента-химика сразу обнаруживает фракцию не растворившихся на дне белых полупрозрачных кристаллов.

Задавшись целью пронаблюдать эффект поданного столь коварным способом препарата, Шульгин, недолго думая, опрокидывает весь стакан, полностью сфокусировавшись на действии предполагаемого анестетика. Конечно, попытка терпит полный провал и через пару минут бравый моряк полностью отключается. Какое зелье дало столь быстрый и ошеломительный результат?

«Мне сообщили, что „наркотик“ белого цвета, который лежал на дне моего стакана с апельсиновым соком и который поверг меня, собиравшегося следить за происходящим и защищаться, в коматозное состояние, которое позволило хирургу проделывать со мной все, что угодно, был всего-навсего сахаром.

Какой-то грамм сахара лишил меня сознания, потому что я твердо ожидал именно этого действия. Сила обыкновенного плацебо, способного радикально изменить состояние сознания, оказала на меня сильное впечатление. Участие разума в том, что случилось со мной, было, без сомнения, реальным, и я решил, что, возможно, его роль и была главной».

Пережив на своей шкуре максимально достижимый эффект плацебо, Александр Федорович окончательно определился с предметом своих научных изысканий.

Карьера Шульгина началась в компании Dow Chemical Company, где он сделал себе имя, синтезировав в 1961 году мексакарбат, первый биоразлагаемый инсектицид. Это был крайне эффективный инсектицид, по тем временам представлявший куда более безопасную альтернативу своим современникам.

В продажу токсин пошел под именем Zactran и был отправлен на пенсию только в 2009-м - в принципе, только одно это открытие могло кормить своего создателя до конца жизни. Но, понятное дело, глобальный геноцид гусениц и улиток - это не совсем то, чему доктор Саша решил посвятить свою жизнь. После этого успеха ему предоставили свободу работать над химикатами по его выбору. Он выбрал психоделики и продолжил создавать амфетамин под названием DOM, который в то время уступал по силе только LSD. Одной большой дозы хватало на 48 часов.

В 1967 году химик из Бруклина Ник Сэнд осознал рыночный потенциал этого наркотика. Он построил промышленную лабораторию в Сан-Франциско, где варил DOM в 150-галлонной кастрюле для супа и продавал его килограммами Hells Angels, которые ездили по всей Америке, выпуская на публику десятки тысяч чрезвычайно мощных 20-миллиграммовых таблеток DOM. Этот приток заставил орды хиппи сходить с ума на Human Be-In в Golden Gate Park.

На тот момент препарат все еще был в значительной степени не идентифицирован и поочередно сообщался в New York Times как родственник секретного военного нервно-паралитического газа или как «икра психоделических препаратов».

В конце концов, стало ясно, что DOM был продуктом законных фармацевтических исследований, проведенных тогда еще неназванным химиком в Dow. Неудивительно, что это очень расстроило Dow. Как только источник был идентифицирован, связи Шульгина с компанией были разорваны.

Освободившись от Dow, Шульгин создал личную лабораторию у себя во дворе и начал исследовать наркотики с полной независимостью и с осознанием того, что созданные им химикаты имеют потенциал найти свой путь в головы по крайней мере 1 миллиона человек.

«Настоящая исследовательская лаборатория работает с разрешения шерифа графства Контра Коста, отделения Управления по борьбе с наркотиками в г. Сан-Франциско, федеральных и штатных представительств Агентства по охране окружающей среды США»

Он тестировал каждое новое соединение лично и затем, если он считал это соединение достойным, на своей жене и друзьях, уделяя особое внимание свойствам психоделиков, усиливающим сексуальную активность (или, как он это называет, «эротическим»).

За 50 лет он завершил самое исчерпывающее исследование психоделических структур, когда-либо проводившееся и изготовил ряд препаратов, которые могут соперничать с продукцией многих крупных фармацевтических компаний.

Все это время он сохранял свое здравомыслие и джентльменское самообладание, играя на альте, преподавая в университете и посещая элитные вечера в Bohemian Grove.

Богемская роща (Bohemian Grove) - место отдыха площадью 11 км², расположенное по адресу 20601 Bohemian Avenue, в городе Монте-Рио, Калифорния. Она принадлежит частному мужскому клубу искусств, известному как Богемский клуб, который находится в Сан-Франциско. Ежегодно в июле, начиная с 1899 года, сюда приезжают самые влиятельные люди мира, чтобы провести двухнедельный летний отпуск.

Click to view

В члены клуба входили все без исключения президенты США от Республиканской партии и некоторые из демократов, начиная с 1923 года. Сюда приезжали члены кабинета, директора или управляющие крупных корпораций, включая финансовые институты. Многие поставщики Пентагона, крупнейшие нефтяные компании, банки (включая ФРС) и широковещательные СМИ были гостями или членами клуба в лице своих высокопоставленных руководителей или хозяев. Сам факт членства в этом клубе способен решить, пожалуй, процентов 80 всех жизненных проблем.

Частная жизнь клуба и его членов привлекала много внимания и подозрений. За эти годы несколько любопытных проникли на территорию и засняли видео скрытой камерой. Немецкий канцлер Гельмут Шмидт написал о Богемской роще в автобиографии. Он заявил, что Германия имела подобные учреждения, некоторые из которых включали странные ритуалы, но тем не менее Богемская роща остается любимым местом отдыха. Были споры, имеющие отношение к утверждениям о гомосексуальном поведении отдыхающих.

Как ни странно, закрепиться в столь закрытой среде Саше помогла музыка: влиятельнейшие банкиры и политики периодически собирали из клубных завсегдатаев камерный оркестр, которому как раз не хватало хорошего альтиста. Работал он, кстати, всегда под музыку Прокофьева, Шостаковича или Рахманинова.

В качестве исполнителя его приглашали на встречи элитного «Богемского клуба», ежегодного закрытого собрания в северной Калифорнии «богатых и знаменитых», среди которых в разные годы были замечены президент Буш-старший, Генри Киссинджер и газетный магнат Уильям Рэндолф Херст.

Bohemian Grove - место, где, как мне кажется, он «попробовал» множество психоделиков с разными капитанами промышленности. По словам одного друга, его заметили, когда он предлагал научить главу Boeing «новому способу летать».

PIHKAL/TIHKAL - Университетский колледж Лондона

Книги Александра Шульгина читать-скачать

Шульгин и его жена Энн Шульгина написали известные книги Pihkal: Химическая история любви Александра Шульгина (Phenethylamines I Have Known And Loved) и TiHKAL (Tryptamines I Have Known And Loved), трактат о триптамине.

Как литература, PIHKAL и TIHKAL необычны своей гибридностью. Некоторые из лучших послевоенных произведений были теми, которые сумели преодолеть пропасть между искусством и наукой, как в «Периодической таблице» Примо Леви.

Две большие книги Шульгиных охватывают автобиографию, органическую химию, политику, этноботанику и психофармакологию. Их культурное влияние, вероятно, будет глубоким в ближайшие десятилетия.

Небольшим недостатком является то, что хотя в обеих книгах есть указатель химических соединений, ни в одной из них нет общего указателя: большое упущение, особенно учитывая их объем.

Предметом работы Pihkal являются психоактивные вещества - фенилэтиламин и его производные, в частности те, которые могут быть психоделиками и/или эмпатогенами. Фенэтиламин (PEA) является химической основой мескалина (3,4,5-триметоксифенэтиламин).

В первой части содержится биография и описание отношений Александра и Энн под псевдонимами «Шура» и «Элис», а во второй - научные описания синтеза более 200 психоактивных фенэтиламинов (большинство из которых синтезировал лично Шульгин), а также их дозировки, описание эффектов и прочие комментарии.

Великобритания зашла так далеко, что запретила весь список препаратов, представленных в PiHKAL, одним актом.

Несмотря на своих недоброжелателей, Шульгин твердо верит, что его исследования должны оставаться доступными для образовательных целей - будь то сотрудники DEA или наркоманы ДХМ.

Но есть один случай, когда Шульгин посчитал свои химические откровения слишком поучительными для общественного потребления.

Испытывая амфетамин, который он окрестил ALEPH-1, он написал в своей записной книжке: «НИКОМУ не рассказывайте об этом препарате, чтобы его никогда не смогли идентифицировать, и не было бы никаких шагов по его уничтожению...

Упорно продолжайте научную публикацию во всех периферийных областях как уловку, отвлечение. Сохраняйте всю прогрессивную работу в моих приложениях. Кодируйте их как «Ш» - слишком информативно». Это было «слишком информативно», потому что Шульгин считает, что АЛЕФ-1 - это «сущность силы» и если DEA обнаружит его, они попытаются уничтожить его.

Шульгин создал серию серосодержащих психоделических амфетаминов, названных в честь еврейской буквы א . Первым был ALEPH-1. Верный своему методу бдительного титрования, его первая доза составила 250 нанограммов. В течение 18 испытаний он дошел до одного миллиграмма. Это взорвало интеллектуальную водородную бомбу в его префронтальной коре.

Причина, по которой Шульгин всегда первым пробует свои творения, полностью альтруистична. Если химическое вещество оказывает неожиданное токсическое действие, например, вызывает припадок, он хочет защитить свою семью и друзей.

Хотя я подозреваю, что есть еще одна причина, по которой Шульгин любит пробовать первым: ощущение синтеза совершенно неизвестного препарата и его приема внутрь, ощущение, которое может произойти только один раз, само по себе явно похоже на наркотик.

Это разрыв трансмерной, нейрохимической девственной плевы. В каком-то смысле это единственный наркотик, к которому он постоянно возвращается. Спросите Шульгина, какой его любимый психоделик, и он без колебаний ответит «2C-B».

Спросите его, сколько раз он его принимал, и он скажет «несколько». У этого парня было около 10 000 психоделических опытов. Ни один наркотик, даже его заветный 2C-B, не имеет вкуса лучше, чем непробованный.

2C-B - архетипический психоделик Шульгина. Он обладает всеми качествами, которые он искал на протяжении всей своей карьеры. 2C-B - мощный, теплый, телесный, ассоциативный, не проявляет признаков физической токсичности и имеет короткую продолжительность действия, идеальную для психотерапии. Он также чрезвычайно «эротичен».

Шульгин сказал: «Если когда-либо и будет найдено что-то, что будет эффективным афродизиаком, то, вероятно, оно будет иметь структуру, похожую на 2C-B».

К сожалению, 2C-B был объявлен незаконным после недолгого пребывания в качестве легального усилителя секса и широкого распространения под названием Ubulawu Nomathotholo южноафриканскими шаманами (невероятная история для другого раза).

TiHKAL (Tryptamines I Have Known And Loved), трактат о триптамине.

TIHKAL означает «Триптамины, которые я знал и любил ». Триптамин - это химическая основа психоделических соединений, таких как псилоцибин и диметилтриптамин (ДМТ).

Как и в PIHKAL, первая половина содержит записи обоих Шульгиных. Сюда входят разделы автобиографии, психологические наблюдения об использовании психоделиков, в основном Энн (которая является психотерапевтом), политические эссе Саши и описания природных источников психоделических соединений.

В этом последнем разделе, озаглавленном Tryptamina Botanica, подробно описываются сотни природных источников ошеломляющего разнообразия психоделических веществ, в частности DMT.

При приеме внутрь этот биогенный амин быстро дезаминируется (аминогруппа удаляется) ферментами моноаминоксидазы (МАО) и, следовательно, не является психоактивным.

Однако ряд индейских культур используют технику смешивания материала из одного растения, содержащего DMT, со вторым, содержащим b-карболины, которые являются ингибиторами МАО (подобно антидепрессантам, таким как фенелзин).

Эти двухкомпонентные смеси, известные как айяуаски, могут быть приготовлены из самых разных растений, таких как сирийская рута с мимозой или канареечником и являются очень мощными психоделиками.

Книга также содержит больше химии: описано приготовление еще 55 соединений, включая производные триптамина и ЛСД, а также айяуаски, плюс еще больше описаний странных субъективных эффектов этих материалов.

Вторая часть

Медицина, Психотерапия, Психоделики, Психиатрия, Ученые, Вектор, Общество, Спецслужбы, Эзотерика, Наркотики, Нумерология, Везунчик, Анализ личности метод ХВД, Знаменитости