А. Колпакиди - Оккультные силы СССР, Ч.3
Вторая часть
Отрывки из книги А. Колпакиди - Оккультные силы СССР
АЛЕКСАНДР БOPИCOВ. ТЕЛЕПАТЫ В ПОГОНАХ
Особое место в магической и сакральной практике отводится именам. Личное имя - безошибочный код человека ли, духа ли, божества. Чтобы не вызвать ненароком недобрый дух, не потревожить грозное и всемогущее божество, существовал запрет на произнесение их имен.
Имена эти хранились в тайне, и вместо них использовались разные замещающие слова. Например, слово «Всевышний» употреблялось вместо имени Бога, слова «нечистый», «лукавый» обозначали силы зла.
Любопытно возникновение таких же «магических», замещающих слов в нашей жизни. И здесь такие замещения порождены страхом перед слепой и непонятной силой, страхом, как бы перенесенным из капищ древности в тревожные реалии современности.
В свое время, чтобы не произносить аббревиатуры ЧК и НКВД, было придумано иносказательное выражение «куда следует» («Забрали, куда следует», «Сообщил, куда следует»).
В соответствии с той же логикой осторожности, еще не так давно в чиновных кругах не принято было упоминать Комитет государственной безопасности. Вместо КГБ обычно употребляли заменяющее слово «соседи». Точно так же в этой среде не принято было говорить «ЦК КПСС» - полагалось произносить магический замещающий термин «директивные органы».
С другой стороны, в сталинские времена, по свидетельству одного из руководителей советской разведки - П. А. Судоплатова, чтобы скрыть имя того или иного высокопоставленного руководителя, принимавшего решения и, естественно, понимавшего, что именно он понесет ответственность за последствия, говорили обобщенно и просто: «инстанция».
А время затем «выветривало» не только из человеческой памяти, но даже из архивных документов имена «авторов» роковых для страны и ее народа «законов», «постановлений», «указов» и иных распоряжений. И даже сегодня, в эпоху постсоветской «демократии», порой невозможно определить, кто именно еще вчера написал ту или иную «свежую директиву». Опять - «инстанция»!..
Людей, обладающих способностями вызывать и материализовать духов с помощью магических слов, можно условно разделить на три категории. Большая, традиционная группа известна давно. Это колдуны и шаманы.
Такие исключительные их способности, как ясновидение, целительство, воздействие на расстоянии на людей и животных, в последние годы получили многочисленные научные подтверждения, хотя и не обрели объяснения, что, впрочем, не так уж и волнует носителей этого дара.
Благодаря тому, что и шаманы, и колдуны живут чаще всего среди тех, кто готов принять все самое что ни на есть необыкновенное, паранормальные потенции имеют возможность максимально проявиться.
В отличие от колдунов и шаманов участь тех, кого называют экстрасенсами, куда труднее и прискорбнее. Они подобны травинкам, которые с трудом пробиваются сквозь бетонную толщу города. Этим самородкам приходится жить в среде, совершенно чуждой как их способностям, так и им самим.
Значительная доля усилий экстрасенса уходит на то, чтобы выжить в инородной среде, не жертвуя за это своим даром. И лишь то немногое, что остается у него после этого противостояния, может он посвятить своим несчастным согражданам, тщетно пытающимся понять сквозь шоры навязанных с детства догм и его самого, и все, что он делает.
Третью, совершенно обособленную группу, причастных к этим феноменам составляют святые, люди разных вероисповеданий. Для них возможности аномального не представляют никакого значения и интереса. Понимая, что такие способности никак не связаны с благодатью, они чаще всего пытаются их скрывать или игнорировать, справедливо видя в них лишь помеху на пути духовных свершений.
Как гласит церковное предание, однажды к Авве Сисою пришел мирянин с мертвым сыном на руках. Припав к ногам святого, он положил сына и удалился. Полагая, что ребенок просто замер в пелене, старец сказал:
- Вставай, иди себе.
Отрок встал и вышел из кельи. Когда же потрясенный отец принялся благодарить святого за совершенное чудо, старец опечалился: возвращение к жизни свершилось не по его воле - он не хотел впадать в соблазн чудотворения.
Известно, что многие подвижники и святые намеренно скрывали от современников исключительные свои способности. Подвижники‑суфии сравнивают возможности паранормального с занавесом, который лишь отгораживает человека от Бога. И буддизм, и классическая йога, и христианство равно не одобряют стремления к чудотворчеству.
Подвижник или святой может оказаться наделенным паранормальными способностями, а может и не иметь их - это никак не соотносится с мерой его святости и совершенства. Точно так же, если живущий в миру человек обладает такими способностями, это отнюдь не свидетельствует о духовных его совершенствах и благодати…
Давайте теперь перенесемся из времен библейских во времена советские. С помощью нашего обыденного воображения представим себе большой чиновничий кабинет той самой «инстанции». Вообразим в этом кабинете ответственное лицо - из тех, на ком завершается дорога «куда следует». Допустим, что это лицо в ранге полковника милиции.
Кроме самого полковника и еще двух его коллег здесь же находятся трое штатских - мужчина средних лет и две женщины. Хотя полковник сидит за своим служебным столом, как бы председательствуя, по тому, как непринужденно расположились в креслах остальные, сразу становится понятно, что это не служебное совещание, а нечто неофициальное. И предмет разговора соответствует явной неофициальности этой встречи - речь идет о последнем событии спортивного сезона, причем говорят о нем столь оживленно, что можно подумать, будто здесь собрались только ради этого.
Но мы с вами все‑таки дождемся той минуты, когда в дверь проскользнет невидный человек с папочкой и мягким движением положит ее перед шефом. Полковник тотчас же раскроет ее - но вошедшего уже не будет в кабинете. У тех, кто работает в системе, никакая должность не требует такой сноровки и вышколенности, как та, что связана с бумагами и начальством.
- Милые дамы, - говорит полковник, вынимая из папки несколько фотографий, - позвольте мне для краткости называть вас так. И вы, - обращается он по имени и отчеству к штатскому. - Мы встречаемся с вами в этих стенах не первый раз. И должен сказать от себя и от руководства, что мы весьма признательны вам за ту помощь, которую время от времени вы оказываете нашему ведомству.
Как вы понимаете, мы стараемся обращаться к вам только тогда, когда вопрос достаточно важен, а все другие наши возможности исчерпаны. Эта сумма обстоятельств привела к нашей встрече и на этот раз. Не буду утомлять вас деталями - они нам неизвестны. Единственное, чем мы располагаем, - это фотография, которую я хотел бы вам показать.
С этими словами полковник протянул руку с фотографиями прямо перед собой, и в ту же секунду они были подхвачены его коллегой, бесшумно метнувшимся к столу начальника. Одна из женщин взяла фото, другая, не глядя, положила его перед собой изображением вниз. Мужчина не взял, сделав рукой отвергающий жест.
- Как видите, - продолжал полковник, - перед вами клише для печатания денег. Причем довольно крупных купюр - по пятьдесят и по сто рублей. Это единственная нить, единственный след, который мы имеем. Я знаю, обычно вы не задаете вопросов, но, если бы вы их и задали, повторяю, сегодня я едва ли мог бы сказать вам больше того, что сказал.
Наступила пауза.
- Вижу берег, - произнес вдруг мужчина.
- Зима, - добавила одна из женщин.
Мужчина кивнул. Казалось, сквозь благородные черты его лица смотрела и на этот кабинет, и на полковника под портретами Ленина и Горбачева целая вереница аристократических предков, как и он в эту минуту, знающих и видящих что‑то недоступное другим.
Потом заговорили, поправляя друг друга, обе женщины. Затем опять мужчина. Обрастая все новыми деталями, вырисовывалась картина: «Зимний вечер». - «Нет, скорее ночь. Но не поздно еще». - «Да, еще не ночь, но темно, темнеет рано. Уже луна». - «Не вижу луны». - «Я вроде вижу, но не ясно. Вижу скорее свет на снегу. Кажется, лунный». - «Да, именно на снегу». - «Берег пустынный. Дом на косогоре, выше берега». - «Ничего рядом нет, только дом. Дом вижу четко. Деревянный, деревенский, четыре окна. Света в окнах нет». - «Да, света нет. Забор. Скорее штакетник, вероятно новый. Или покрашенный недавно. Цвета не вижу, темно. Но покрашен недавно».
Это напоминало замедленный фильм. Потом они «видели», как из дома вышли двое, мужчина и женщина. Тогда же уточнилось время: между одиннадцатью и двенадцатью ночи. Мужчина и женщина несут тяжелую сумку. С трудом несут. Доходят до берега, идут вдоль него, переходят на лед. Лед не крепкий. Трещит под ногами. В одном месте лед разбит, вода. Бросают туда содержимое сумки. Всплеск. Темная вода. Неглубоко. Идут обратно.
Как выяснилось позднее, все было именно так. Напечатав столько ассигнаций, что их хватило бы «на три жизни», они не поддались искушению многих фальшивомонетчиков продолжать печатать, пока не поймают, и решили бросить ненужные больше клише у глухого берега в воду. Куда уж надежнее можно убрать концы? Это, возможно, никогда бы и не всплыло, потрудись они пройти подальше от берега хотя бы еще на несколько метров.
Там же, где бросили они содержимое сумки, летом, когда река обмелела, проступило дно. Досужие ребятишки нашли клише и притащили домой для своих детских нужд. Но вскоре тяжелые свинцовые пластины оказались в сейфе у следователей уголовного розыска, не имевших ни малейшей зацепки, где и кого искать.
Фальшивомонетчики вели себя крайне осмотрительно. Действовали они и вправду только вдвоем, так что утечки информации через других сообщников быть не могло. К тому же, избавившись от клише, они не роскошествовали, старались жить так, чтобы не привлечь к себе внимания. Огромную сумму денег, которую им удалось напечатать, эта пара постепенно вкладывала в дело, но так, что почти невозможно было найти ни малейшего к ней следа.
Когда розыск зашел в тупик, тогда и пригласили трех ясновидцев в тот неприметный особняк, где уже случалось им бывать по подобным поводам.
Как и прежде, кроме нескольких человек, уже с ними работавших, никто не знал, с какой целью эти люди приглашены в кабинет полковника. Даже следователей, непосредственно занимающихся этим делом, не поставят в известность, от кого и каким путем получена подробнейшая информация, которая позволит им выйти на злоумышленников.
Не замеченные ранее ни в чем предосудительном, не значившиеся ни в одной из криминальных картотек, разве могли фальшивомонетчики предположить, что профессиональные охотники за преступниками обратятся на этот раз к ясновидящим?..
…Когда оперативные работники и следователь приехали на место убийства, оказалось, что делать им там практически нечего. Убийцу никто не видел, ни малейших следов, ни отпечатков пальцев он не оставил. Среди немногих предметов, приобщенных к делу, оказался листок бумаги с несколькими словами. Очевидно, обрывок письма. Кому принадлежало написанное - установить не удалось. Маловероятно, но был шанс, что клочок бумаги выпал из кармана убийцы. Хотя, даже если и так, этот след мало что расскажет в руках даже самого опытного криминалиста. Но не ясновидящего.
Сначала «пошла картинка», и ясновидящие увидели этого человека. Дали его словесный портрет. Потом смогли описать квартиру, дом, улицу, на которой он жил. И, наконец, назвали город в Сибири, за тысячи километров от места преступления.
Информация, полученная от ясновидящих, помогла следователям собрать улики, и убийца, который был совершенно уверен, что никто никогда его не найдет, предстал перед судом.
Другой случай. К Людмиле К., наделенной даром «прямого знания», обратились следователи из Смоленска. В Глинковском районе Смоленской области пропали две женщины, бухгалтер и кассир. Пропали после того, как получили в банке значительную сумму наличными, предназначенную для выдачи зарплаты. Стали деньги добычей преступников или сами женщины отправились с ними в бега, у следствия не было ни малейших данных.
«Я попросила показать мне их фотографии, - рассказывала Людмила К. - Что ж? С первого взгляда „увидела“, что и та, и другая не живы. Сомнения даже не было. Чтобы найти, где похоронены они или зарыты, я „посмотрела“ карту города, райцентра. Там их не было. Тогда мне принесли очень подробную карту окрестностей.
Здесь я их и „увидела“. Обозначила место на берегу реки, в районе Зеленый Мох. Сказала, что зарыты они неглубоко, не больше метра от поверхности земли. Поисковая группа отправилась на место, которое я указала, и сразу же нашла их. Зарыты были они действительно неглубоко. „Видела“ я и человека, который это сделал. Дала его словесный портрет, как говорят в таких случаях.
Этот человек, сказала я, обладает властью, ездит на служебной машине. Очень искушен в делах закона и права. Был близок с одной из убитых. С ней и вошел в сговор, чтобы совершить преступление. Но с самого начала задумал убить и ту, и другую. Потом мне позвонили из Смоленска. Убийца был арестован. Им оказался прокурор города. Показания его подтвердили мои слова».
Четвертая часть