Пелевин
- Я ничего не имею в виду, Кая. Я говорю «я», потому что меня так научили, - сказал я. - Если бы меня в детстве научили говорить, например, «ква» или «гав», я бы так и делал.
- Хорошо, - ответила Кая. - Остроумное и верное замечание. «Я» - это просто элемент языка. Но ты ведь действительно веришь, что в тебе есть нечто, бывшее тобой и десять, и пятнадцать лет назад?
Так, это мы уже проходили.
- Ну да, - сказал я, - Все течет, все изменяется. Человек - как река. Скорее процесс, чем объект, согласен. Но этот процесс и есть я. Хотя «я» - просто номинальная бирка.
- Дело не в том, ты это или не ты. Дело совсем в другом.
- В чем?
- Тебя спрашивали, хочешь ли ты, чтобы запустили этот процесс?
- Нет, - ответил я. - Никто не спрашивал.
- То есть ты не властен ни над началом этого процесса, ни над формой, в которой он протекает, - она похлопала меня ладошкой по моей тучной ягодице, - ни над его длительностью и концом?
- Нет, - сказал я.
- Так какого же Дамилолы ты называешь его собой? Почему ты говоришь про это «Я»?
- Я… - начал я, и задумался, - Это вопрос уже не научный, а религиозный. Мы с тобой имеем разную природу. Если брать духовный аспект. Я человек, а ты - бытовой электроприбор. Во мне есть свет Маниту, а в тебе нет никого, кто слышит эти мои слова, все это чистая симуляция. И вот потому, что во мне есть этот свет, я могу говорить «я». А ты по сути просто программа.
- Верно, - сказала она. - Моя реакция на твои слова - это программируемое событие. И во мне нет никого, кто слышит. Но и в тебе его нет. Есть просто проявление природы звука, которое ты почему-то относишь на свой счет. И есть проявление природы смысла в природе звука, которое иногда доходит до твоих ожиревших мозгов, вызывая обусловленные привязанностями реакции. Ты такая же программа, только химическая. И во всем этом нет никакого «я».
- Погоди, - сказал я, - Ты говоришь, что мной управляют мои химические привязанности. Но ведь должен быть тот, кто привязан? Тот, кто подвергается их влиянию и решает, как поступить? Вот это и есть я.
- Объясняю еще раз. Реакции, в результате которых возникает то, что ты переживаешь как «себя», происходят до того, как осознаются. Ими управляют те же физические законы, по которым трансформируется вся Вселенная. Где же здесь тот, кто в состоянии что-то решать и делать? Разве эхо может управлять породившим его криком? В тебе нет никого, кто привязан.
- А что тогда есть?
- Есть только постоянно повторяющийся акт прилипания мухи к меду. Но этот мед существует только как возбуждение в мухе, а муха существует только как реакция на мед. И в этом единственное содержание всей твоей бесконечно богатой внутренней жизни… Я ведь знаю, что ты читаешь про всех этих «зомби» и «зимбо». Видела тэги. Ты думаешь, что у тебя есть сознание, а у меня его нет. Но на самом деле никакого сознания нет вообще. Есть только тот единственный универсальный способ, которым приходят в бытие все виды информации, составляющие мир. Поэтому в древнем Китае говорили про всеобщий Путь вещей. А в Индии говорили «тат твам аси» - «ты есть то». Это так просто, что никто не может понять. Есть только постоянно меняющееся переживание. Оно и есть ты. Оно же есть мир…
- А привязанности? - спросил я, чтобы спросить хоть что-то.
- К чему может быть привязано переживание? Какой веревкой? Одно просто кончится, и начнется другое. Понял, глупый? Эх… Вижу, что нет…