(no subject)
День, когда я выбрала компанию алкаша, бухающего водку из горла в электричке, собаки хасеньки и ее хозяина.
С ними и их открытыми лицами мне было уютнее.
В какой-то момент в вагон ввалился Лжеджигурда в тапочках на толстый шерстяной носок, хрипло и громко заявил, что он артист и инвалид и просит денег кто сколько даст.
Тогда жители вагона не знали еще, что через пять станций в вагоне объявится сирота пьющих родителей, которой тоже очень надо денег.
Голос сироты гнусав и пронзителен, люди тянутся кто к несуществующей кобуре, кто за кошельком (возьми, только замолчи, замолчи, замолчи).
А потом вагон озарил свет, потому что гитара, микрофон и музыка.
Зашли двое. Стали петь и играть.
Алканафт напротив меня оживился, заулыбался, слазил в пакет за водкой, отхлебнул из горла, стал оглядываться и показывать пассажирам большой палец. Особенно его привлекал пёс, псу он показывал all right в два раза чаще, чем нам всем, остальным.
Девушка пела, парень в очках играл на гитаре, и было это не бог весть как изысканно, но невероятно хорошо. Они спели песню, а потом еще одну.
А после них пришел дедушка с укулеле и играл красиво.
Когда я выходила на своей станции, в соседнем вагоне хором пели "Осень" ДДТ, подпевая музыкантам.
Какие-то двадцать пять минут дороги домой вместили целую жизнь, местами трэшовую, но живую, живую.
С ними и их открытыми лицами мне было уютнее.
В какой-то момент в вагон ввалился Лжеджигурда в тапочках на толстый шерстяной носок, хрипло и громко заявил, что он артист и инвалид и просит денег кто сколько даст.
Тогда жители вагона не знали еще, что через пять станций в вагоне объявится сирота пьющих родителей, которой тоже очень надо денег.
Голос сироты гнусав и пронзителен, люди тянутся кто к несуществующей кобуре, кто за кошельком (возьми, только замолчи, замолчи, замолчи).
А потом вагон озарил свет, потому что гитара, микрофон и музыка.
Зашли двое. Стали петь и играть.
Алканафт напротив меня оживился, заулыбался, слазил в пакет за водкой, отхлебнул из горла, стал оглядываться и показывать пассажирам большой палец. Особенно его привлекал пёс, псу он показывал all right в два раза чаще, чем нам всем, остальным.
Девушка пела, парень в очках играл на гитаре, и было это не бог весть как изысканно, но невероятно хорошо. Они спели песню, а потом еще одну.
А после них пришел дедушка с укулеле и играл красиво.
Когда я выходила на своей станции, в соседнем вагоне хором пели "Осень" ДДТ, подпевая музыкантам.
Какие-то двадцать пять минут дороги домой вместили целую жизнь, местами трэшовую, но живую, живую.