Много слов о наболевшем
Наверно, человеку не родившемуся в Израиле, сложно понять этот менталитет. Сложно понять и принять это тем кто живут тут годы, не говоря уже о тех кто приезжают в гости..
Такие грустные размышления копились в моей голове во время моей практики в детском саду.
Двухлетние- трехлетние ребятишки, что они успели понять в жизни? Для них сейчас трудность в жизни держать неловкой ручкой карандашик. И не так как половчее, а так как зачем то заставляют взрослые. Сидеть в друшной комнате с 29-32 такими же как они детьми, сложив руки за спиной в замок, не понимая почему нельзя поиграть на улице в песочнице, а надо сидеть на неудобном стуле в такой неудобной позе. Ни пошевелится, ни засмеятся. Слушать. Не говорить. Не спрашивать. Слушать.
Что может понять ребенок в таком возрасте? Когда детский садик меняет белые занавески, на черные тряпки. Когда сооружают в углу памятный столик с черным покрывалом и зажженой свечкой.
Когда воспитательница серьезным скучным голосом расказывает о том что в мире есть такое понятие как смерть. И умирают все. На всегда. И никто оттуда не вернется. И что как умирают дедушки и бабушки, так могут умереть и мамы и сами дети.
И что в такие дни мы помним, вспоминаем и скорбим о нашей потере.
Зачем этим малышам слушать что есть убийства? Что вот уже который год мы в этот день вспоминаем великого челвоека, политика, который пал жертвой безжалостного убийцы?
Дети же еще не знают что есть политика, что государство это какая то струкрута сверху него. Вопросы к которым он не готов озвучивают в воздухе. Ответы, тем более непонятные, которых о них ждут. Что они знают о каком то там дяде? Почему они должны рисовать грустные рисунки в тематику, о которых их просят?
Я не понимаю..
Нежели детям мало страхов в ихнем возрасте?
И так для каждого ребенка испытание когда надо остатся в темноте и закрыть глаза. И не будет света, не будет мамы. Надо лечь в кроватку одному и спать. Что значит спать? Как это? Это жизнь или уже нет?
Не верю что хотя бы раз в жизни каждый ребенок не оставался дома, или не дома один.
А не дай Единый больница. Где чужие тети-дяди, а мамы рядом нет. Может на всегда.
Зачем им еще боятся смерти. Это знание никуда не убежит увы. Рано или поздно догонит. И никого еще это знание не сделало счастливие. Не вижу смысла в том чтобы пугать ребенка тем что завтра он может не проснутся. Что мама не обнимет и не возьмет на руки.
Мне говорят что в отличии от Европы у нас тяжелое положение. И завтра он может услышать взрыв, увидеть терракт, не дай Единый стать его жертвой. Что мы должны быть готовы. Знать что такое может произойти.
Только к чему мы будем готовы? К чему будут готовы дети? Чем, вот чем это поможет? Что изменится в лучшую сторону если малыш будет знать что его мама может сесть в автобус который не вернется на центральную автостанцию? Неужели ему будет легче пережить свою беду если ему сказать о ней заранее? В два- три.. Нет, даже в пять лет?
Помоему кроме лишних слез это ничего не принесет.
Я знаю что не во всех садах столько детей. Знаю что не везде вешают темные занавески на окна.
Но если нас, будущих учителей готовят к тому как расказать об этом детям. Что показывать. Какие мероприятия проводить.. Что это требование Отдела Образования.
Нас 32 челвоека. Каждый из нас находится в другом саду. И в каждом из них так или иначе проводили мероприятия о смерти и убийстве Рабина.
Я не знаю.. Может я черствая. Но помоему это наши взрослые дела. Никак не их..
Все это было не неделю и даже не две недели назад, но это все еще гнетет...
Такие грустные размышления копились в моей голове во время моей практики в детском саду.
Двухлетние- трехлетние ребятишки, что они успели понять в жизни? Для них сейчас трудность в жизни держать неловкой ручкой карандашик. И не так как половчее, а так как зачем то заставляют взрослые. Сидеть в друшной комнате с 29-32 такими же как они детьми, сложив руки за спиной в замок, не понимая почему нельзя поиграть на улице в песочнице, а надо сидеть на неудобном стуле в такой неудобной позе. Ни пошевелится, ни засмеятся. Слушать. Не говорить. Не спрашивать. Слушать.
Что может понять ребенок в таком возрасте? Когда детский садик меняет белые занавески, на черные тряпки. Когда сооружают в углу памятный столик с черным покрывалом и зажженой свечкой.
Когда воспитательница серьезным скучным голосом расказывает о том что в мире есть такое понятие как смерть. И умирают все. На всегда. И никто оттуда не вернется. И что как умирают дедушки и бабушки, так могут умереть и мамы и сами дети.
И что в такие дни мы помним, вспоминаем и скорбим о нашей потере.
Зачем этим малышам слушать что есть убийства? Что вот уже который год мы в этот день вспоминаем великого челвоека, политика, который пал жертвой безжалостного убийцы?
Дети же еще не знают что есть политика, что государство это какая то струкрута сверху него. Вопросы к которым он не готов озвучивают в воздухе. Ответы, тем более непонятные, которых о них ждут. Что они знают о каком то там дяде? Почему они должны рисовать грустные рисунки в тематику, о которых их просят?
Я не понимаю..
Нежели детям мало страхов в ихнем возрасте?
И так для каждого ребенка испытание когда надо остатся в темноте и закрыть глаза. И не будет света, не будет мамы. Надо лечь в кроватку одному и спать. Что значит спать? Как это? Это жизнь или уже нет?
Не верю что хотя бы раз в жизни каждый ребенок не оставался дома, или не дома один.
А не дай Единый больница. Где чужие тети-дяди, а мамы рядом нет. Может на всегда.
Зачем им еще боятся смерти. Это знание никуда не убежит увы. Рано или поздно догонит. И никого еще это знание не сделало счастливие. Не вижу смысла в том чтобы пугать ребенка тем что завтра он может не проснутся. Что мама не обнимет и не возьмет на руки.
Мне говорят что в отличии от Европы у нас тяжелое положение. И завтра он может услышать взрыв, увидеть терракт, не дай Единый стать его жертвой. Что мы должны быть готовы. Знать что такое может произойти.
Только к чему мы будем готовы? К чему будут готовы дети? Чем, вот чем это поможет? Что изменится в лучшую сторону если малыш будет знать что его мама может сесть в автобус который не вернется на центральную автостанцию? Неужели ему будет легче пережить свою беду если ему сказать о ней заранее? В два- три.. Нет, даже в пять лет?
Помоему кроме лишних слез это ничего не принесет.
Я знаю что не во всех садах столько детей. Знаю что не везде вешают темные занавески на окна.
Но если нас, будущих учителей готовят к тому как расказать об этом детям. Что показывать. Какие мероприятия проводить.. Что это требование Отдела Образования.
Нас 32 челвоека. Каждый из нас находится в другом саду. И в каждом из них так или иначе проводили мероприятия о смерти и убийстве Рабина.
Я не знаю.. Может я черствая. Но помоему это наши взрослые дела. Никак не их..
Все это было не неделю и даже не две недели назад, но это все еще гнетет...