О прекрасном и спорном
В прошлую субботу сбежали с женой от детей и целый день гуляли вдвоем. Кое-куда по делам заехали, а главное - сходили в Эрмитаж полюбоваться «Шедеврами Лейденской коллекции». Мы туда уже ходили с детьми вместе и решили повторить. Я бы, может, даже и в третий раз сходил, но вряд ли уже успею.
Два часа в одном зале - и это только пробежаться по верхам посмотреть. Восхитительный Ливенс, которого в Эрмитаже почти нет, Халс, Стен, Рембрандт, разумеется. «Девушку за верджинелом» Вермеера я сначала не оценил по-настоящему, а на второй раз проникся.
В общем, очередной раз убедился, что голландцы XVII века - это то, что я люблю.
А еще из окон второго этажа Эрмитажа, выходящих на Неву, очень хорошо заметен (печально) знаменитый Лахта-центр. И я вам сейчас адын умный вэщ скажу, только вы нэ абижайтесь (почти ©) - вот как не видел я ничего страшного в его строительстве, так и не вижу. Ну да, со второго этажа Эрмитажа - торчит. Так осветительные мачты «Петровского» торчат гораздо ближе и выглядят гораздо уродливее.
Вообще все кипение и возмущение по поводу строительства этой «свечки» напоминает шум, поднятый парижской творческой интеллигенцией из-за строительства Эйфелевой башни: «Et pendant vingt ans, nous verrons s’allonger sur la ville entière, frémissante encore du génie de tant de siècles, comme une tache d’encre, l’ombre odieuse de l’odieuse colonne de tôle boulonnée» - «И в течение 20 лет мы будем видеть омерзительную (одиозную, если вы понимаете, о чем я говорю - Д.Н.) тень колонны из скрепленных болтами стальных листов, как чернильное пятно простирающуюся над городом, пронизанным духом множества столетий». «Нелепая», «подобная черной заводской трубе», «варварски подавляющая Нотр-Дам, Шапель, Триумфальную арку...», ну и так далее. Наверняка многие помнят историю про Мопассана (по другой версии - Золя), который ходил каждый день обедать в ресторан на первом этаже Эйфелевой башни: «Потому что это единственное место в городе, где ее не видно».
Ну и что? Уже через пару лет после процитированного выше пафосного послания, при открытии башни, Сюлли-Прюдом признает, что глубоко заблуждался, когда подписывал письмо. А по прошествии пары десятков лет башня становится одним из символов города. Кто сейчас представляет себе Париж без этого «неуклюжего скелета»?
Вот и у нас будет все то же самое :)
Два часа в одном зале - и это только пробежаться по верхам посмотреть. Восхитительный Ливенс, которого в Эрмитаже почти нет, Халс, Стен, Рембрандт, разумеется. «Девушку за верджинелом» Вермеера я сначала не оценил по-настоящему, а на второй раз проникся.
В общем, очередной раз убедился, что голландцы XVII века - это то, что я люблю.
А еще из окон второго этажа Эрмитажа, выходящих на Неву, очень хорошо заметен (печально) знаменитый Лахта-центр. И я вам сейчас адын умный вэщ скажу, только вы нэ абижайтесь (почти ©) - вот как не видел я ничего страшного в его строительстве, так и не вижу. Ну да, со второго этажа Эрмитажа - торчит. Так осветительные мачты «Петровского» торчат гораздо ближе и выглядят гораздо уродливее.
Вообще все кипение и возмущение по поводу строительства этой «свечки» напоминает шум, поднятый парижской творческой интеллигенцией из-за строительства Эйфелевой башни: «Et pendant vingt ans, nous verrons s’allonger sur la ville entière, frémissante encore du génie de tant de siècles, comme une tache d’encre, l’ombre odieuse de l’odieuse colonne de tôle boulonnée» - «И в течение 20 лет мы будем видеть омерзительную (одиозную, если вы понимаете, о чем я говорю - Д.Н.) тень колонны из скрепленных болтами стальных листов, как чернильное пятно простирающуюся над городом, пронизанным духом множества столетий». «Нелепая», «подобная черной заводской трубе», «варварски подавляющая Нотр-Дам, Шапель, Триумфальную арку...», ну и так далее. Наверняка многие помнят историю про Мопассана (по другой версии - Золя), который ходил каждый день обедать в ресторан на первом этаже Эйфелевой башни: «Потому что это единственное место в городе, где ее не видно».
Ну и что? Уже через пару лет после процитированного выше пафосного послания, при открытии башни, Сюлли-Прюдом признает, что глубоко заблуждался, когда подписывал письмо. А по прошествии пары десятков лет башня становится одним из символов города. Кто сейчас представляет себе Париж без этого «неуклюжего скелета»?
Вот и у нас будет все то же самое :)