Протоиерей Всеволод Чаплин о евродемократии
В целом ряде стран, прежде всего в самой Греции, разворачивается серьезная дискуссия вокруг оглашенного 7 ноября решения Большой палаты Европейского суда по правам человека, которое утверждает, что греческий закон, предусматривающий возможность вступления в гражданские союзы только гетеросексуальных партнеров, дискриминирует однополые пары.
С одной стороны, речь здесь не идет о том, что Греция теперь обязана регистрировать "однополые браки". Речь идет о гражданском союзе, который от брака юридически отличается. Но совершенно очевидно, что на Грецию теперь будет оказываться давление, чтобы по крайней мере гражданские союзы для гомосексуалистов были сделаны легальными и для этого изменились бы законы страны.
Тенденция к жесткому продавливанию таких мер налицо. Если Греция поменяет свой закон, единственной страной, где существует такое правовое явление, как гражданское партнерство и где оно доступно только для людей разных полов, останется Литва.
Для меня совершенно очевидно, что маргинальный по сути слой людей, представляющий из себя часть западных элит - слой, настроения и устремления которого не разделяются, наверное, девятью десятыми населения Земли, пытается объявить себя мейнстримом и свои установки - нормой, а все остальное - отклонением от нормы.
Но это перевернутая логика, искажение реального выбора людей. Нам нужно ясно понимать, что лица, требующие бесконечного расширения прав однополых пар, являются в глобальном масштабе маргинальной группой, даже если у них в руках - мощные механизмы политического влияния, крикливые СМИ, значительная часть радикального искусства и большой объем виртуальных денег.
Большинство людей мира должно, наконец, начать активнее и яснее говорить о своих ценностях, не позволяя агрессивному меньшинству подчинить себе это большинство. Между прочим, странам, которые придерживаются православных традиций, нужно проявлять больше твердости в переговорах, политических и правовых международных процессах, касающихся их законодательства и волеизъявления их населения.
Нас пытаются убедить, что решения ЕСПЧ формируют прецедентное международное право, но на самом деле такое право все-таки создается международными договорами, а не решением судей и тем более не мотивировочными материалами к таким решениям, формулируемыми подчас анонимными экспертами.
Сегодня пытаются говорить как о якобы норме международного права об идее религиозного нейтралитета государства, зафиксированной в некоторых решениях ЕСПЧ Сама эта идея весьма далека от реальности, в которой сегодня присутствуют религиозно-политические доктрины, не менее опасные, чем нацизм и фашизм. Как в этих условиях государство может быть нейтральным? Пропагандисты идеи нейтралитета безнадежно отстали от жизни, и это отставание может оказаться для многих народов смертельно опасным.
Думается, что любая страна, в которой сильна традиционная религиозность - православная, исламская, другая, - при любых попытках жестко изменить ее правовую систему или при любых переговорах о вступлении в тот или иной межгосударственный союз должна спросить участников этого союза: а не нужно ли им самим измениться, особенно в части ценностей, правовых и политических установок, прежде чем объединяться в альянсы со странами, где присутствует мощная религиозная и нравственная традиция.
Россия, Украина, Белоруссия, Молдавия, Греция, Сербия, Болгария - представители мощной самостоятельной цивилизации - вполне могли при вступлении в Совет Европы потребовать от его западных участников начать формировать обновленную организацию с чистого листа, изменив в ней многое из того, что свойственно западной части Европы и не свойственно восточной.
Точно так же любые переговоры с Евросоюзом должны сегодня начинаться не с покорного выслушивания чьих-то наставлений, а с вопроса о том, в чем сам Евросоюз готов измениться, чтобы быть способным на паритетной основе стать общим домом не только для западной, но и для восточной социально-политической традиции. Западная модель демократии сегодня распространена среди меньшинства населения планеты, и это, наконец, должно быть осознано как свидетельство того, что эта модель не единственная, и настаивать на ее всеобщности, а тем более на подстраивании именно под нее всех народов и всех правовых и политических систем, мягко говоря, нечестно и несправедливо.