(no subject)
Перетаскивание одних объектов на другие прошло неожиданно спокойно. Во всяком случае, меня не пытались избить при помощи эмалированного ведра, что уже очень здорово и отрадно. Вначале меня откомандировали в подвал, но скоро выловили оттуда, попеняв мне при этом, что я НЕПРАВИЛЬНО ВЫЛЕЗАЮ. -Ну неправильно, ну и что? - ответила я, переплюнув этой фразой Любовь Дмитриевну. Uncle Victor сурово посмотрел на меня и велел больше голой по улице не бегать. Имелось в виду отсутствие куртки. Суровость дядюшки неожиданно столкнулась с моим немалым опытом делать вид, что это не мне. И я ушло, ушло делать дело. Там его уже делали до меня, и попытались меня прогнать прочь, но я уперлось и не поддалось. Скоро семейство воссоединилось, и самыми употребительными фразами стали: тридцати- и пятидесятилетних детей "ма, отстань, с тобой невозможно говорить" а так же "ты слушай, что тебе говорят! Ты когда слушаться будешь?!" Uncle Victor произвел принудительную смену перчаток у собравшихся, лично сорвав прежние перчатки с рук упирающихся владельцев и широким жестом забросив их за дверь. Потом неожиданно стемнело. Меня пытались заманить на ужин, но я убрело домой, а дома выяснилось, что курага - это не самостоятельный фрукт, а сушеный абрикос. И как мне жить с этим знанием?. П. С. Прошу прощения за отсутствие ката. Я не могу так быстро прогрессировать.