Утка в кармане
С фантастикой же, думаю, дело было довольно просто - это был еще один способ «быть уткой» в советской литературе, подходящий жанровый карман, который еще и помог Гору справляться с нарративом. Кажется, это было так не для одного Гора. Там, в общем, не так уж много привычных жанровых признаков научной фантастики. Ему, конечно, было интересно выстраивать все эти интеллектуальные конструкции поздних повестей, но я думаю, что это в первую очередь было упаковкой для все тех же «картин».
Случай Гора очень наглядно демонстрирует, что и «официальное», и «неофициальное» часто оказываются близко соприкасающимися диапазонами, несомненно, разделенными способом бытования литературного текста, но допускающими возможность маневра, а порой и временных переходов с одной территории на другую и обратно.
Там и правда есть «хармствующий» персонаж, который по сюжету решительно разоблачен. Рассказ в 1991 году перепечатал в реконструкции обэриутского сборника «Ванна Архимеда» А.А. Александров - как пример прямого доноса на Хармса. Боюсь, такое прочтение не проходит проверки контекстом: уже упомянутый сборник «Живопись», в который входил рассказ, был отчаянно левацким. Собственно, критики, в первую очередь влиятельный в Ленинграде Георгий Мунблит, так и предположили, что Гор только прикрывается фабулой, а на деле симпатизирует своим чудакам и разделяет их вкусы.
Тот же Мунблит пишет в 1939-м, что «если бы [проза Гора] была чуточку более реалистична, ее бы можно было назвать сказкой. Но в нынешнем своем виде она скорее похожа на сон» - наблюдение довольно точное, но в перспективе ничего хорошего Гору не сулившее.
Многие и сейчас любят и помнят его именно как «странного» советского фантаста. Пока что мне кажется, что продолжительность и диапазон колебаний Гора в советской литературе находят довольно мало аналогов, и, хотя в общих чертах эта траектория уже ясна, сама техника описания подобных историко-литературных сюжетов все еще нуждается в совершенствовании.