Во-первых, настоящая НФ не боится ни мистики, ни метафизики, ни конкуренции "чистой" фантастики. Как раз наоборот. Она плохо себя чувствует в атмосфере сухого рационализма: в эпоху классицизма или позитивизма 1860-70-х гг. она замирает или выполняет третьестепенную роль служанки при утопическом трактате. Для того, чтобы НФ была жизнеспособной, ей нужен не плоский, упрощенный образ легко понятной вселенной, а сознание сложности мира, его необъятности, может быть, его непознаваемости. Только тогда игра возможными и невозможными вариантами приобретает глубокий смысл творческого познания, только тогда НФ получает шанс на художественность.
Во-вторых, периоды бурного развития НФ - и фантастики - приходятся на те моменты в истории литературы, когда ломаются установленные каноны и интенсивно ищутся новые формы. Фантастика и НФ в русской литературе издавна были одним из средств ее обновления.
В-третьих, обращение русской литературы к фантастике, к рациональной утопии, к научной фантастике обычно стимулируется влияниями извне: так было и в период классицизма, и в романтизме, и в символизме. Но это не обезьянья черта. Просто НФ - как и вся литература - задыхается в изоляции. Для своего развития она нуждается в свежем воздухе.