Хоть поверьте, хоть проверьте, я вертелся, как волчок, и поэтому, наверно, потерял я башмачок...
Ровно 28 лет назад
- 13 марта 1985 года -
вышел сингл
Modern Talking "You Can Win If You Want".
Это был второй сингл
с их дебютного альбома
"The 1st Album".
Через 2 месяца после выхода
- 13 мая 1985 года -
сингл вошел в немецкий Топ 10.
Затем после 3-х недель,
проведённых в Топ 5,
он наконец-то водрузился
на вершину немецкого синглового чарта
и стал золотым за тираж,
превысивший 250 тыс. экземпляров
в одной только Германии.
Во Франции
песня
"You Can Win If You Want"
заняла 8-е место
и получила золотой статус
за тираж более, чем 500 тыс. копий.
Вот, как сам
Дитер Болен
рассказывал о создании песни
в своей книге
"Ничего, кроме правды" (2002):
***
Шесть недель спустя
"Life Is Life"
столкнула нас с трона чартов.
Этого-то я и опасался сильнее всего -
"You're My Heart, You're My Soul"
вдруг оказалась всего лишь на третьем месте.
Через пару месяцев
Modern Talking
мог бы совсем вылететь.
Никто бы и не вспомнил о нас,
этого я боялся, об этом беспокоился.
Я день и ночь
сидел в моей новой студии
в подвале с видом на лодочную пристань
и видел наяву себя, Эрику и Марка,
как мы собираем чемоданы и возвращаемся
в нашу двухсполовинойкомнатную квартиру.
Меня одолевал страх,
что я не смогу выплатить кредит.
Я снова был тем самым маленьким Дитером,
сидел в дыре, которая мне,
по большому счёту, вовсе не принадлежала,
и меня не покидало чувство,
что я тупо пялюсь в окно, вместо того,
чтобы сделать что-нибудь разумное.
Короче говоря,
я чувствовал себя одиноким и всеми покинутым,
сидел в полной прострации.
Но через шесть недель
не осталось ни одиночества,
ни возможности попялиться в окно.
Нам приходилось опускать жалюзи
и задёргивать поплотнее шторы,
потому что с утра до вечера
наш дом осаждали фанаты, вопрошавшие:
"Здесь живёт тот самый Дитер Болен?"
И к тому же съёмочные группы,
пытавшиеся поснимать в спальне или в студии.
Некоторые путались
и попадали во вторую половину дома,
к нашему соседу, так что и ему пришлось
устанавливать заборы и жалюзи.
Мне он потом презентовал счёт
в тридцать тысяч марок.
Он всё никак не мог успокоиться
из-за погибшей герани в саду.
Чтобы удержать стадо фанов подальше
от своих цветочков, он забаррикадировался,
как в Форте Нокс.
Я всё пахал и пахал,
но из сотни песен сто одна никуда не годилась.
А когда по моей голове шныряла мелодия,
и я прислушивался, чтобы поймать её,
звонил телефон.
Это из звуковой фирмы,
мне объясняли:
"Вы с Томасом должны поехать на юг,
в Торфмор-Зоденфейн, на юг, там будет важное шоу!"
Трубка не успевала остыть -
звонила моя мать:
"Привет, мой мальчик! Ты хорошо питаешься?"
Полторы минуты,
пока длился разговор,
я дрожал, как осиновый лист,
ибо мой план дня летел кувырком.
Наконец, после миллиона остановок,
восьми тысяч чашек кофе и пяти нервных срывов
у меня родилась зажигательная идея -
"You Can Win":
"You can win if you want
If you want it, you will win
Oh come on take your chance..."
Верно,
это и стало моим девизом.
Я был уверен, что можно победить,
если есть желание и есть шансы на победу:
"You don't fit in a small town world..."
Вот это уже было ложью,
я люблю маленькие зелёные городки.
Viva la Oldenburg!
Песня вышла,
и мне казалось,
весь мир на миг затаил дыхание,
ибо свершилось невозможное:
"You Can Win"
за ночь поднялась на первое место.
Modern Talking
снова был там, где ему,
по моему разумению, надлежало быть,
а именно на вершине лестницы успеха.
Критики выблёвывали и выплёвывали
готовые статьи под заголовками
"Modern Talking,
к сожалению, группа-однодневка".
Мы сделали то,
что считалось невозможным:
не один чудо-сингл,
а два хита номер один подряд.
Альбом-то уж точно был на первом месте.
Слушайте. Слушайте. Слушайте.
You Can Win
Июнь 1985 года.
Хотя сингл
"You're My Heart, You're My Soul"
только в Германии разошёлся миллионным тиражом,
профессиональное видео так и не было снято.
Всё, что имелось -
только слепленные из кусочков отрывки,
снятые в каком-то подвале.
Из-за этого мы быстро скатились с первого места.
Наш второй сингл
"You Can Win"
фирма звукозаписи хотела раскрутить на всю катушку.
Фирма выложила на бочку 30 000 марок
для съёмок супер-клипа -
по тем меркам приличная сумма,
сейчас это звучит смешно.
Теперь
Modern Talking
тратит в 20 раз больше
на съёмки видеопродукции.
На съёмки мы отправились
на баварскую киностудию.
В одной сцене мы с Томасом
должны были объехать вокруг студии
на какой-то развалюхе.
Но тут включилась Нора и заявила:
"В этой коробке могут разъезжать всякие шлюхи,
но не мой Томас".
Машину поменяли на чёрный
"Ягуар-кабриолет".
Мы собирались влезть в машину,
но Норочка почувствовала себя в ударе.
"Они не поедут
вместе в одной машине",
- заявила она.
Режиссёр решил,
что это шутка.
"Как это,
они не поедут вместе в одной машине?
Что же им, пешком идти то ли?"
А Нора ответила:
"Томас и этот Дитер
действительно не поедут вместе в одной машине.
Когда мы дома, я езжу с Томасом,
а Дитеру там не место".
Это взбесило меня вдвойне.
Я был оскорблён
и как бы отброшен на второй план,
ведь Томаса я считал своим.
Это я его нашёл,
это был мой маленький принц.
А тут явилась какая-то Нора и заявляет,
что он принадлежит ей.
С другой стороны,
я злился на Томаса за то,
что он позволил сделать из себя раба
и во время всех стычек оставался в стороне.
"Ты же не её тень!
Не позволяй ей превратить тебя в тряпку!"
- подталкивал я его.
Но он просто не способен был выслушивать,
как критикуют Нору.
Он вообще отказывался что-либо слушать.
Девиз моих родителей гласил:
"Поговорить можно обо всём!"
Ерунда, скажу я!
Меня больше устраивал девиз Блуме,
главы фирмы:
"Объясни чокнутому, что он чокнутый!"
Дело стало принимать гротескные очертания.
"Послушай-ка,
- уговаривал режиссёр Норочку, -
мы же не можем доснять видео,
пока ты сидишь в машине. Нам придётся прервать съёмки.
"Мне всё равно",
- ответила Норочка капризно.
Дело закончилось тем,
что пригнали третью машину,
"Порше-кабриолет", голубой металлик.
Впереди сидел за рулём Томас,
на заднее сиденье взгромоздилась Нора,
прикрывшись каким-то старым одеялом.
Гармония съёмок нарушилась,
но зато господин Андерс наконец-то поехал,
и съёмки продолжились.
И если мы думали,
что худшее уже позади,
то жестоко ошибались.
Фроляйн Баллинг ещё не закончила
со своими ссорами и жалобами.
Следующий спектакль назывался
"О, я сейчас упаду в обморок и умру!"
Мы въехали в подземный гараж
отеля "Holiday-Inn" на Леопольдштрассе,
разумеется, в разных машинах.
Норочка с Томасом впереди,
а следом я с Энди и двумя боссами
из фирмы звукозаписи.
Это был своего рода эскорт,
обеспечивавший мою безопасность,
чтобы Томас, Нора и я
не растерзали друг друга на куски.
Мы встретились внизу в подземном гараже,
и началось!
Норочка закричала:
"Ууу, ууу, у меня в глазах темно!"
- и свалилась.
Я подошёл к шефу:
"Дай же ей, наконец, пощёчину,
и пусть подымается!"
Никто не шевельнулся,
а я вошёл в раж:
"Да не позволяйте же бабе
издеваться над вами! Это же всё игра!"
В маленькой сумочке от
"Луи-Виттона"
Нора вечно таскала с собой
крошечного вертлявого невротического
йоркширского терьера по кличке Черри.
Может, его звали как-то иначе,
у неё было штук пять этих тявкающих тварей.
Если кто не знает,
как они выглядят, поясню:
таких же таскает за собой повсюду
Рудольф Мосгаммер.
И в то время,
как Норочка лежала на полу гаража,
а Томас выл, склонясь над ней:
"Норочка умирает! Норочка умирает!" -
а та как раз слегка приоткрыла один глаз,
чтобы посмотреть, какое впечатление производит спектакль,
в этот момент терьер выбрался из своей сумочки,
взволнованно пища обежал вокруг Норочки
и насрал подле её головы.
А я:
"Эй, вы что здесь, больные все,
что позволяете бабе водить себя за нос?
Пусть заканчивает спектакль! Что это за глупости?"
В конце концов,
Энди, мой приятель,
отнёс даму наверх, в её комнату,
пришлось ему ещё и помочь,
так как Норочка оказалась тяжеловата.
На тот самый вечер
в отеле была запланирована конференция
фирмы звукозаписи.
500 приглашённых,
должны были приехать музыканты
и зарубежные партнёры.
Возвели золочёный помост,
было задумано вручить нам
в честь сенсационного успеха
"You're My Heart, You're My Soul"
кроссовку и лаковую туфлю.
Томас всё ещё сидел у постели Норы,
держал её за руку и отказывался покинуть её.
Итак,
я один вышел к пятистам гостям
и сказал:
"Гм, ну да, итак... Пусть вас не удивляет,
что Томаса с нами нет.
Малыш простудился на съёмках,
ему сейчас совсем худо...
К тому же, нам завтра лететь во Францию...
и ещё... Мне очень жаль...
Но такого толстокожего фрица, как я,
ничто не свалит, потому-то я здесь".
Впоследствии
это стало моим обычным ответом:
"Томас болен".
И если спрашивали журналисты,
до которых дошли слухи о наших ссорах,
даже тогда я отвечал:
"Нет, мы понимаем друг друга отлично,
просто Томас заболел".
Click to view