"Выборы, выборы..." (с)
- А вот моего отца на бюро райкома вызывали за выборы...
- Что натворил?
- Ничего. Просто пришли проверяющие, а на избирательном участке, представь себе, стоит черно-белый телевизор. Вот они его на бюро и мучили: а вот у вас дома цветной, небось7 А на выборы поставили черно-белый?
- И как?
- Выговором обошелся.
- А где тут телевизор ставить?
- Да я так, к примеру.
Избирательный участок был устроен на первом этаже сельского Дома культуры. На второй этаж вход закрыли, перетянув все коридоры и лестницы шпагатом, на который накрутили веселые разноцветные "новогодние" какие-то флажки. Да еще участковый топтался тут же и хмуро поглядывал на всех, проходящих к организованному справа буфету. Была зима, были выборы. И на каждом избирательном участке сидели представители "от города". Горком партии, комсомола, горисполком, редакция газеты, радио, профсоюзы - все были привлечены к работе в выходной день. Все обеспечивали выборы.
К избирательной кампании готовились загодя. В полном смысле этого слова. То есть за год и даже раньше начинали подбирать кандидатуры. Смотрели статистические данные, рассчитывали процент, чтобы все было по-честному. То есть, если в районе женщин больше, чем мужчин, то и в Советах их должно быть чуть, но больше. И если такой вот процент комсомольцев, а такой - коммунистов, то надо, значит, так исхитриться, чтобы один кандидат был женщиной, замужней, при детях, обязательно при этом членом партии или хотя бы кандидатом. А другой, скажем, мужчиной до тридцати, активным комсомольцем и пропагандистом. В таком-то селе нужно было найти скотника, а в таком-то - механизатора. Все было подсчитано. Все цифры утверждены в области. И списки кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных утверждались там же.
(Тут надо еще одну ремарку, почти шутку. Спрашивают всегда - что же за выборы, когда из одного человека? Одно место - один кандидат... А вы попробуйте найти двух равнозначных! Тут одну-то кандидатуру пока найдешь, согласуешь, уговоришь лично - сто потов сойдет!)
На селе в с выборами было проще, чем в городе. Народ подисциплинированнее. Опять же - буфет. Ну, и еще то, что село работает круглый год. У коров выходных не бывает: доить надо каждый день. И кормить надо. И поить надо. Вот, как первая смена доярок с ферм возвращалась, так их сразу на автобусе подвозили к дверям Дома культуры. Они шли, раскрасневшиеся с мороза, с крепким запахом навоза от серых стеганок и шерстяных платков, с красными руками, в которых держали паспорта, приглядываясь вприщур, к какой букве подходить. паспорта были не у всех, но тут все были знакомы. да еще и участковый, который подтверждал, что матвеевна - она всегда паспорт забывает. Пусть, мол, голоснет, а она сейчас мужа пригонит, так он два паспорта и принесет, чтобы данные сверить.
В кабинете заведующего Домом культуры регулярно раздавался звонок и дежурный спрашивал, каков процент проголосовавших на такой-то час. Потом данные суммировались, передавались в область. По радио можно было услышать, что вот в таком-то районе уже проголосовало шестьдесят процентов, что несколько выше, чем в прошлом году.
- Нас не поминали?
- Да пока нет, вроде.
- И ладно бы так. Пусть и не хвалят. Лишь бы не ругали.
Председателем комиссии по традиции ставили директора местной школы - длинного сухого старика, знающего по имени и фамилии практически каждого. Он же их и учил всех! В школе он вел физику, математику, английский язык, труд и иногда подменял отсутствующего историка. Каждый час он лично сверял все цифры, подсчитывал процент и потом сидел у телефона, ожидая звонка. На вопрос дежурного:
- Как там наш?
Отвечал сразу:
- Помогает. Спасибо ему. Хороший товарищ.
"Нашим" был я. А село было дальним. С утра закинули на машине, и теперь в город я должен был вернуться только вместе с председателем комиссии, везущим подписанные протоколы. Или еще позже, когда уже будут расходиться члены комиссии, в полном составе ожидающие "отмашки" - мол, все в порядке, можно по домам.
- У нас это... Отказник, похоже,- подошел секретарь комиссии.
За его плечом стоял участковый, всем видом показывающий - мол, ну, деревня у нас такая, что ты хочешь?
- Пьяница, что ли?
- Да нормальный парень, работящий. Семья молодая. Квартиру получили с год как. Тут, на центральной усадьбе. Но вот заявил, что на выборы не пойдет. И жена его тоже. Сидят дома, не выходят.
- Придется идти...
- Ага. А то некрасиво выйдет.
"Отказник" - это самое страшное. Он сразу снижает процент проголосовавших. Но кроме того, сам факт отказа от участия в выборах принимался как действие политическое и разбирался на всех уровнях тщательно и с пристрастием.
- Я с вами?- кинулся участковый.
- Так ведь не пьяница, говорят. Может, наоборот, надо без милиции?
- Ну, как хотите,- с облегчением кивнул он, отходя в сторону.
Пошли с секретарем, проваливаясь в сугробы и скользя по накатанным тропинкам. Председатель должен быть на месте, а секретарь - он за все в ответе. За любую бумажку, за любой поступок. Третий этаж. Квартира направо. Слева стоит опечатанная.
- А у нас много таких, с печатями. Ну, получил мужик за хулиганку три года, вот и стоит. Или своровал. У нас в совхоз раньше много присылали таких. А они - на второй срок. Сейчас-то получше стало, поспокойнее,- объяснял секретарь, идя впереди и показывая путь.
На стук в дверь открыл худой парень с вечным загаром от работы на свежем воздухе.
- А-а-а... Здрасьте! А я все равно не пойду на выборы! Потому что нафиг мне такая власть?
На шум выбежала жена, совсем молодая девчонка, вцепилась в рукав:
- Молчи, дурак! Не ругай власть, а то мало ли... А вы проходите, проходите!
Она буквально затащила нас в квартиру и подталкивала сзади, проводя в комнату.
- Да не разувайтесь, у нас холодно! Вот! Вот, смотрите! И как нам за него голосовать? Уж мы обращались, обращались, а толку никакого. Не будем его выбирать!
В городской совет от них шел директор совхоза.
- Да вы пощупайте!
Щупать было нечего. Черная стена, по которой катились капли.
- Эта стена в мороз льдом покрывается! А у нас - ребенок! Вот, теще отвезли, заболел опять,- гудел сзади парень.
Да, неприятно. Тут не поспоришь. Жить в таких условиях...
- Ну, так вы все же сходите, да проголосуйте против.
- Нет, не пойдем! А толку? Все равно остальные его выберут в депутаты - и что? Так и будет у нас всегда?
Мы сели на кухне и стали пить чай. Долго. Час, не меньше, я рассказывал о политике партии и правительства, о реакции на "отказников", о праве каждого голосовать против, о том, что факт сегодняшний будет мной доведен в письменном виде до руководства района, о том, что вот и бумага есть - напишите заявление, а мы разбираться будем. Вы уж только сходите, проголосуйте. И еще чашка чаю. И еще одна. И секретарь объяснял, что вот товарищ из горкома, а он врать не будет. Комитет партии будет в курсе проблемы, будет реакция. Ну ж! Просто сходите и возьмите бюллетень. И проголосуйте, хоть против. Да хоть и не голосуйте, уже и так говорил он. Главное - придите и получите свой бюллетень. Никто же не видит, что вы там в урну кидаете.
- Нет,- говорил уже я.- Так нельзя. Мы потом считать будем, а бюллетеней будет меньше, чем явка? лучше против проголосуйте. А я вот ваше заявление возму и приложу к докладу. И сам проконтролирую. Ну, что вы - не верите горкому партии? Разберемся, я точно говорю!
В конце концов мы их "дожали". И вместе дошли до Дома культуры. И проследили, как они проголосовали. И руку пожал на прощание, уже как знакомым.
...
Вот на этом надо было остановиться, наверное.
Выборы из одного кандидата, представители власти на каждом участке, "выжимание" явки... По-моему, хватает для характеристики времени.
Нет?
Тогда буквально еще несколько слов мелким шрифтом.
Заявление было принято. Разбиралась с этим делом прокуратура. Был даже суд по поводу кражи стройматериалов и некачественного строительства одной из местных ПМК. Молодым дали другое жилье. Этот дом, я слышал, потом и вовсе снесли.
А за голосование "против" начальства ничего и никому не было. Совершенно ничего. Вот за "отказников" - получали крепко. И за снижение процента явки.