Армянская быль про шаха Аббаса.
Шах Аббас из тюркской династии Сефевидов был как говорит Путин эффективным менеджером своего времени и народ до сих пор про него рассказывает разные притчи, поучительные рассказы. Интересный рассказ встретился мне в этом армянском первоисточнике. Кстати шах Аббас в этой притче говорит на азербайджанском.
http://www.armenianhouse.org/kanakertsi/chronicle-ru/volume1.html#29
О ПРОГУЛКЕ ШАХА С ЖЕНАМИ
Послушайте и это. Из-за распутных и похотливых желаний своих племя персидское блудит с кем попало без исключения. Но ежели кто посмотрит на их жен, говорят - грех это, стыд и позор также. Когда кто-нибудь из вельмож их идет куда-нибудь с женою своей, повелевает на хождение по дороге наложить запрет, то есть гадага, дабы никто не показался, пока не пройдет жена его.
/49б/ Так делал и царь шах Аббас. Когда желал он пойти гулять с женами и наложницами своими, сперва накладывал гадага, чтобы никто из мужчин не показывался, и приказывал украсить все улицы города, площади и лавки и весь путь их следования, дабы при прохождении смотрели и радовались. Так [приказывал он] делать и в садах и на полях, куда он намерен был отправиться.
Однажды, выйдя за город в поле, гулял он со всеми своими наложницами. Жил в Джуге один вдовый иерей, которого звали Дзик тер Степанос. Выходил он иногда за город и бродил один, распевая псалмы. Однажды так же вышел иерей [за город] и гулял, и увидел /50а/ издали много людей, которые шли не спеша. Когда они приблизились немного, увидел он множество женщин и догадался тогда, что это шах. И охватили иерея ужас и дрожь, и в душе уверился он в смерти своей. Бессильный, не знал он, что делать ему, ибо [думал], вот сейчас умрет. Поэтому накинул он на голову короткую рясу и, упав на землю, дрожал. И вот подошел шах с женщинами, остановился над ним и говорит: «Кто ты? Встань!» А [иерей] не мог говорить. Снова [говорит] шах: «Армянин ты или турок? Встань!» И отвечает он: «Армянин я и иерей, боюсь, что убьют меня, потому не встаю». Говорит шах: «Не бойся, не причинят тебе вреда». И тогда поднялся иерей, дрожа, и пополз на коленях и поцеловал /50б/ ноги шаха. Говорит шах: «Что делаешь здесь?» Говорит иерей: «Вдовец я, гуляю здесь, молюсь о здоровье и благоденствии шаха». «Так как ты вдов, - говорит шах, - возьми из этих женщин ту, которая понравится тебе». Говорит иерей: «Они мои матери, сестры и дочери». Говорит шах: «Твою мать, сестру и дочерей я так и так […]».
Затем повелел дать ему вина в большой чаше, которую они зовут азарапеша. Наполнив ее, дал иерею и говорит: «Выпей это». Говорит иерей, дрожа: «Много [это], не могу я все выпить». Говорит шах: «Выпей все одним духом». Так поступил шах, испытывая [иерея], чтобы увидеть, будет ли он говорить, как раньше, или нет. Снова говорит шах: «Возьми себе одну из моих женщин, /51а/ добровольно даю тебе». Иерей сказал опять то же самое. И много беседовал с ним шах, расспрашивал и слушал и увидел, что иерей умен. И говорит: «Барикеллах кешиш». И затем дал ему бумагу с печатью и говорит: «Держи ее в руке, чтобы идущие следом евнухи ничего не сказали». И говорит: «Дуа ейла кешиш». И удалились. И кто видел бумагу, ничего не говорил ему.
Однажды шах при ходжах Джуги вспомнил ум иерея. А ходжи подтвердили, мол, «действительно так и есть, как ты сказал, о повелитель».
http://www.armenianhouse.org/kanakertsi/chronicle-ru/volume1.html#29
О ПРОГУЛКЕ ШАХА С ЖЕНАМИ
Послушайте и это. Из-за распутных и похотливых желаний своих племя персидское блудит с кем попало без исключения. Но ежели кто посмотрит на их жен, говорят - грех это, стыд и позор также. Когда кто-нибудь из вельмож их идет куда-нибудь с женою своей, повелевает на хождение по дороге наложить запрет, то есть гадага, дабы никто не показался, пока не пройдет жена его.
/49б/ Так делал и царь шах Аббас. Когда желал он пойти гулять с женами и наложницами своими, сперва накладывал гадага, чтобы никто из мужчин не показывался, и приказывал украсить все улицы города, площади и лавки и весь путь их следования, дабы при прохождении смотрели и радовались. Так [приказывал он] делать и в садах и на полях, куда он намерен был отправиться.
Однажды, выйдя за город в поле, гулял он со всеми своими наложницами. Жил в Джуге один вдовый иерей, которого звали Дзик тер Степанос. Выходил он иногда за город и бродил один, распевая псалмы. Однажды так же вышел иерей [за город] и гулял, и увидел /50а/ издали много людей, которые шли не спеша. Когда они приблизились немного, увидел он множество женщин и догадался тогда, что это шах. И охватили иерея ужас и дрожь, и в душе уверился он в смерти своей. Бессильный, не знал он, что делать ему, ибо [думал], вот сейчас умрет. Поэтому накинул он на голову короткую рясу и, упав на землю, дрожал. И вот подошел шах с женщинами, остановился над ним и говорит: «Кто ты? Встань!» А [иерей] не мог говорить. Снова [говорит] шах: «Армянин ты или турок? Встань!» И отвечает он: «Армянин я и иерей, боюсь, что убьют меня, потому не встаю». Говорит шах: «Не бойся, не причинят тебе вреда». И тогда поднялся иерей, дрожа, и пополз на коленях и поцеловал /50б/ ноги шаха. Говорит шах: «Что делаешь здесь?» Говорит иерей: «Вдовец я, гуляю здесь, молюсь о здоровье и благоденствии шаха». «Так как ты вдов, - говорит шах, - возьми из этих женщин ту, которая понравится тебе». Говорит иерей: «Они мои матери, сестры и дочери». Говорит шах: «Твою мать, сестру и дочерей я так и так […]».
Затем повелел дать ему вина в большой чаше, которую они зовут азарапеша. Наполнив ее, дал иерею и говорит: «Выпей это». Говорит иерей, дрожа: «Много [это], не могу я все выпить». Говорит шах: «Выпей все одним духом». Так поступил шах, испытывая [иерея], чтобы увидеть, будет ли он говорить, как раньше, или нет. Снова говорит шах: «Возьми себе одну из моих женщин, /51а/ добровольно даю тебе». Иерей сказал опять то же самое. И много беседовал с ним шах, расспрашивал и слушал и увидел, что иерей умен. И говорит: «Барикеллах кешиш». И затем дал ему бумагу с печатью и говорит: «Держи ее в руке, чтобы идущие следом евнухи ничего не сказали». И говорит: «Дуа ейла кешиш». И удалились. И кто видел бумагу, ничего не говорил ему.
Однажды шах при ходжах Джуги вспомнил ум иерея. А ходжи подтвердили, мол, «действительно так и есть, как ты сказал, о повелитель».