Завтра приготовлю
Ночью, говорят, все кошки серы. А тарелки?
- Маслом кашу не испортишь... Маслом кашу не испортишь... - пробормотала неглубокая тарелка.
- Ну что ты заладила! - воскликнула глубокая тарелка. - Почему маслом и почему кашу?
- А ведь правда! - встрепенулась неглубокая. - Можно много чего много чем испортить. Это мысль!
- Ты так договоришься, пожалуй. Мы для еды предназначены, а не для ее порчи. Это у тебя все от безделья.
- Да. Все спят, никто не ест. И мне скучно.
Некоторые коты не спали. Нора шевельнула ухом, прислушиваясь. Но разговор тарелок был Матери Всех Котов неинтересен, и она снова тихонько захрапела.
- Не надо скучать, полюбуйся лучше моими узорами.
- У меня такие же, - капризно ответила тарелка.
Глубокая тарелка вздохнула.
- Сразу видно, нет в тебе глубины, - сказала она. - Вот я...
- Что «я»? Ну вот что?
- Я думаю о супе, а не о твоих вот этих кашах. Например, о чечевичном супчике. Ммм... Вкуснота! Или летом можно сделать холодный гаспаччо. Этот, который больше ста километров нас из города вез, он умеет готовить.
- Лучше пусть он приготовит овощное рагу, - мечтательно возразила неглубокая. - Или кабачковые оладьи...
- Стоп! Ночью о еде разговаривать нельзя. А то, знаешь...
Я проснулся, вышел на кухню. Тишина, только холодильник стрекочет. Откуда у меня мысли насчет покушать? Странно. Спал, никого не трогал. Приснилось что-нибудь? Я открыл холодильник и задумался, осматривая его внутренний мир.
- Завтра суп приготовлю, - вздохнул я. - Гречневый. И картошки нажарю. Или капусты. А сейчас спать, спать!
Посмотрел на недавно купленные красивые тарелки, с удовольствием подумал о том, какой же я молодец, и вернулся в кровать.
- Маслом кашу не испортишь... Маслом кашу не испортишь... - пробормотала неглубокая тарелка.
- Ну что ты заладила! - воскликнула глубокая тарелка. - Почему маслом и почему кашу?
- А ведь правда! - встрепенулась неглубокая. - Можно много чего много чем испортить. Это мысль!
- Ты так договоришься, пожалуй. Мы для еды предназначены, а не для ее порчи. Это у тебя все от безделья.
- Да. Все спят, никто не ест. И мне скучно.
Некоторые коты не спали. Нора шевельнула ухом, прислушиваясь. Но разговор тарелок был Матери Всех Котов неинтересен, и она снова тихонько захрапела.
- Не надо скучать, полюбуйся лучше моими узорами.
- У меня такие же, - капризно ответила тарелка.
Глубокая тарелка вздохнула.
- Сразу видно, нет в тебе глубины, - сказала она. - Вот я...
- Что «я»? Ну вот что?
- Я думаю о супе, а не о твоих вот этих кашах. Например, о чечевичном супчике. Ммм... Вкуснота! Или летом можно сделать холодный гаспаччо. Этот, который больше ста километров нас из города вез, он умеет готовить.
- Лучше пусть он приготовит овощное рагу, - мечтательно возразила неглубокая. - Или кабачковые оладьи...
- Стоп! Ночью о еде разговаривать нельзя. А то, знаешь...
Я проснулся, вышел на кухню. Тишина, только холодильник стрекочет. Откуда у меня мысли насчет покушать? Странно. Спал, никого не трогал. Приснилось что-нибудь? Я открыл холодильник и задумался, осматривая его внутренний мир.
- Завтра суп приготовлю, - вздохнул я. - Гречневый. И картошки нажарю. Или капусты. А сейчас спать, спать!
Посмотрел на недавно купленные красивые тарелки, с удовольствием подумал о том, какой же я молодец, и вернулся в кровать.