Элеонора Нугер, стихи
Есть у меня в одной теплой маленькой стране добрый друг Анечка. И вот она попросила меня опубликовать стихи одной нашей давней знакомой. Я уж и забыл о ней, даже неловко как-то. Память вытесняет все сложное. С Элеонорой было трудно: темпераментная максималистка, к тому же, как потом оказалось, больной человек, увы. Мы ее любили, как и всех в той нашей компании 70-х и начала 80-х годов. Мы все были талантливы, а Эля особенно. И конечно, болезнь бросала на ее творчество отсвет трагической незащищенности, а отношениям придавала привкус нашей вины. Как бы то ни было, Анечка захотела, чтобы стихи Элеоноры не исчезли, а были прочитаны. Выполняю ее просьбу.
Пишет Анна Ш.:
Пересматривая свои «архивные» бумаги, я всякий раз не могу удержаться от того, чтобы в который уже раз не перечитать стихи Эли Нугер. Большинство её стихов, которые мы в нашей тогдашней компании слушали, читали, были смешными, по-доброму ироничными, они были веселым украшением наших посиделок. Мне казалось, что рифмовать для Эли было так же легко, как дышать. Однако, кроме «пасквилей» (её слово), у неё были и другие стихи. Мне хочется, чтобы их прочли желающие. Вот некоторые из них.
О если б каждый день, что я живу,
Казался годом или даже веком,
И если б на заре петух, не умолкая,
Пел целое столетие подряд,
И если б солнцу понадобилось больше года,
Чтобы подняться над соседней крышей,
То и тогда нельзя было привыкнуть
К тому, что Ты живешь со мною рядом…
***
Сыплет небо порошею
На цветы, на зарю.
Помни только хорошее,
Я Тебе говорю.
Сыплет небо порошею,
Горько пахнет вино.
Помни только хорошее
Все равно, все равно.
Время мчится непрошено,
Мы уходим, скорбя.
Помни только хорошее,
Заклинаю Тебя.
Помни только хорошее.
Скрежеща и круша,
Жизни мелкое крошево
Перемелет душа.
Нелегко и невесело,
Но веленью верна,
Жизни вязкое месиво
Перемелет она
И омоется молодо,
И останется в ней
Только чистое золото
Отсветившихся дней.
Сыплет небо порошею,
Затемняясь, рябя.
Помни только хорошее,
Умоляю Тебя.
***
И опять я пишу Тебе в очередях и трамваях.
И обрывки мыслей моих корявы и заскорузлы…
И в шумящей толпе, где локтями меня задевают,
Мне порой хуже, чем Робинзону Крузо.
Впрочем, что Робинзон! Наивные параллели…
Острова гораздо страшней мы себе сочиняем сами.
А тут - телефон молчит подряд уж какую неделю
И нужные люди ходят совсем по другим адресам…
Когда больше нету сил сопротивляться беде,
Когда подступает она комом удушливым к горлу,
Я набираю номер, который - на "черный день" -
И словно спасательный круг, навстречу мне - тихий голос.
Я у Тебя учусь терпению и доброте,
Я у Тебя учусь мужеству, вере и силе.
Прости, что слова мои, должно быть, не слишком те,
Но легче мне написать целую сотню пасквилей.
Верю: мелькнет сто лет,
Словно перо Жар-птицы,
Примчусь к Тебе с далеких планет,
Как нынче - из Пущи-Водицы.
О смерти презрев трепотню
(Есть, есть чудеса на свете!),
Как встарь, я Тебе позвоню.
И ласково Ты мне ответишь…
***
Подарить в этот день мне позволь Тебе множество
Самых разных вещей: звон нежданных звонков,
Запах блюд, не сготовленных вовсе. И мужество
Ни о чем не жалеть. И охапку цветов,
Не проросших еще, ароматных и бархатных.
Удивленье. Надежду на добрую весть.
Вид из окон (на дождь невзирая распахнутых)
На дорогу, которая все-таки есть!
***
В Долине Детства,
В царстве инея
Есть где-то
Счастья Птица Синяя.
Пускай Тебе под Новый год
Привидится ее прилет…
Пишет Анна Ш.:
Пересматривая свои «архивные» бумаги, я всякий раз не могу удержаться от того, чтобы в который уже раз не перечитать стихи Эли Нугер. Большинство её стихов, которые мы в нашей тогдашней компании слушали, читали, были смешными, по-доброму ироничными, они были веселым украшением наших посиделок. Мне казалось, что рифмовать для Эли было так же легко, как дышать. Однако, кроме «пасквилей» (её слово), у неё были и другие стихи. Мне хочется, чтобы их прочли желающие. Вот некоторые из них.
О если б каждый день, что я живу,
Казался годом или даже веком,
И если б на заре петух, не умолкая,
Пел целое столетие подряд,
И если б солнцу понадобилось больше года,
Чтобы подняться над соседней крышей,
То и тогда нельзя было привыкнуть
К тому, что Ты живешь со мною рядом…
***
Сыплет небо порошею
На цветы, на зарю.
Помни только хорошее,
Я Тебе говорю.
Сыплет небо порошею,
Горько пахнет вино.
Помни только хорошее
Все равно, все равно.
Время мчится непрошено,
Мы уходим, скорбя.
Помни только хорошее,
Заклинаю Тебя.
Помни только хорошее.
Скрежеща и круша,
Жизни мелкое крошево
Перемелет душа.
Нелегко и невесело,
Но веленью верна,
Жизни вязкое месиво
Перемелет она
И омоется молодо,
И останется в ней
Только чистое золото
Отсветившихся дней.
Сыплет небо порошею,
Затемняясь, рябя.
Помни только хорошее,
Умоляю Тебя.
***
И опять я пишу Тебе в очередях и трамваях.
И обрывки мыслей моих корявы и заскорузлы…
И в шумящей толпе, где локтями меня задевают,
Мне порой хуже, чем Робинзону Крузо.
Впрочем, что Робинзон! Наивные параллели…
Острова гораздо страшней мы себе сочиняем сами.
А тут - телефон молчит подряд уж какую неделю
И нужные люди ходят совсем по другим адресам…
Когда больше нету сил сопротивляться беде,
Когда подступает она комом удушливым к горлу,
Я набираю номер, который - на "черный день" -
И словно спасательный круг, навстречу мне - тихий голос.
Я у Тебя учусь терпению и доброте,
Я у Тебя учусь мужеству, вере и силе.
Прости, что слова мои, должно быть, не слишком те,
Но легче мне написать целую сотню пасквилей.
Верю: мелькнет сто лет,
Словно перо Жар-птицы,
Примчусь к Тебе с далеких планет,
Как нынче - из Пущи-Водицы.
О смерти презрев трепотню
(Есть, есть чудеса на свете!),
Как встарь, я Тебе позвоню.
И ласково Ты мне ответишь…
***
Подарить в этот день мне позволь Тебе множество
Самых разных вещей: звон нежданных звонков,
Запах блюд, не сготовленных вовсе. И мужество
Ни о чем не жалеть. И охапку цветов,
Не проросших еще, ароматных и бархатных.
Удивленье. Надежду на добрую весть.
Вид из окон (на дождь невзирая распахнутых)
На дорогу, которая все-таки есть!
***
В Долине Детства,
В царстве инея
Есть где-то
Счастья Птица Синяя.
Пускай Тебе под Новый год
Привидится ее прилет…