тряхнуть стариной
заметки давние, повтор:
К фонтану в парке подъехал байкер лет пяти, почесал ногу и покатил дальше. Вслед прошла его мама, выкрикивая какие-то указания. Это был мамоуправляемый байкер.
На вечерней улице после сильного порыва ветра вдруг раздалось «вяк-вяк-вяк». Это забормотала во сне припаркованная машина. Она поморгала подфарниками, подрожала, вякнула еще пару раз и снова задремала. Наверное, ей снилось, что она за кем-то гонится.
Жили-были на свете электронные автоматы. И они очень любили читать. Можно даже сказать, что чтение было смыслом их жизни. Одни из них обожали читать штрих-коды, другим же подавай только QR-коды, и больше ничего.
Они должны были бы страшно ссориться на тему, какое чтение лучше. Скажем, одни кричали бы: «Последовательность черных и белых полос это как музыка, а у вас сплошная мешанина квадратиков, никакого вкуса!» А другие отвечали бы: «Зато в нашем чтении зашифровано столько информации, сколько вам и не снилось!»
Но они не ссорились. Знаете почему? Потому что это сказка. А скорее всего, потому что они все-таки автоматы, а не люди.
Они собираются вместе, как намагниченные, когда ты напряженно проживаешь очередной эпизод.
Играют его вместе с тобой. Они массовка.
...толстая капля сползает по запотевшему боку бутыли, окно высоко в черном небе каждый вечер горит мертвенно-синим, у кассирши шрам на пальце и почему она стоит, а не сидит, белая кепка на стене сморщилась сердитой маской, от бокала на салфетке мокрый полукруг...
А когда ты отводишь взгляд, они перестают быть. Исчезают из поля внимания, испаряются. Переходят в небытие.
Многоклеточный организм не выносит боли.
Он протягивает щупальце и чувствует - горячо. Ожог.
Или холодно, аж сводит.
Или кусают, ругают, критикуют.
Или любят - яростно, мучительно, требовательно.
И хотят чего-то. Всё время.
А расставаться каждый раз больно. Отдирать привыкшее - невыносимо.
Многоклеточный организм вбирает щупальца поглубже, чтобы не достали.
Горячее обходит стороной, холодное - вообще за три километра.
Отворачивается от страдающих, нищих, просящих, убогих, больных.
Наращивает броню. Наслаждается равнодушием.
Правда, недавно всплакнул над телесериалом. Но никто не видел.
Теперь не смотрит телевизор.
У многоклеточного организма большой выбор клеток, куда можно себя запереть.
Только вот ненадежные замки.
К фонтану в парке подъехал байкер лет пяти, почесал ногу и покатил дальше. Вслед прошла его мама, выкрикивая какие-то указания. Это был мамоуправляемый байкер.
На вечерней улице после сильного порыва ветра вдруг раздалось «вяк-вяк-вяк». Это забормотала во сне припаркованная машина. Она поморгала подфарниками, подрожала, вякнула еще пару раз и снова задремала. Наверное, ей снилось, что она за кем-то гонится.
Жили-были на свете электронные автоматы. И они очень любили читать. Можно даже сказать, что чтение было смыслом их жизни. Одни из них обожали читать штрих-коды, другим же подавай только QR-коды, и больше ничего.
Они должны были бы страшно ссориться на тему, какое чтение лучше. Скажем, одни кричали бы: «Последовательность черных и белых полос это как музыка, а у вас сплошная мешанина квадратиков, никакого вкуса!» А другие отвечали бы: «Зато в нашем чтении зашифровано столько информации, сколько вам и не снилось!»
Но они не ссорились. Знаете почему? Потому что это сказка. А скорее всего, потому что они все-таки автоматы, а не люди.
Они собираются вместе, как намагниченные, когда ты напряженно проживаешь очередной эпизод.
Играют его вместе с тобой. Они массовка.
...толстая капля сползает по запотевшему боку бутыли, окно высоко в черном небе каждый вечер горит мертвенно-синим, у кассирши шрам на пальце и почему она стоит, а не сидит, белая кепка на стене сморщилась сердитой маской, от бокала на салфетке мокрый полукруг...
А когда ты отводишь взгляд, они перестают быть. Исчезают из поля внимания, испаряются. Переходят в небытие.
Многоклеточный организм не выносит боли.
Он протягивает щупальце и чувствует - горячо. Ожог.
Или холодно, аж сводит.
Или кусают, ругают, критикуют.
Или любят - яростно, мучительно, требовательно.
И хотят чего-то. Всё время.
А расставаться каждый раз больно. Отдирать привыкшее - невыносимо.
Многоклеточный организм вбирает щупальца поглубже, чтобы не достали.
Горячее обходит стороной, холодное - вообще за три километра.
Отворачивается от страдающих, нищих, просящих, убогих, больных.
Наращивает броню. Наслаждается равнодушием.
Правда, недавно всплакнул над телесериалом. Но никто не видел.
Теперь не смотрит телевизор.
У многоклеточного организма большой выбор клеток, куда можно себя запереть.
Только вот ненадежные замки.